Читать книгу "Книга Атлантиды - Святослав Романов"

К тому же теперь мы знаем, что культ Кецалькоатля был знаком еще первой цивилизации Мезоамерики — ольмекской.

Очень привлекательной представляется гипотеза, что в самом конце X века Мексику посетили европейцы: либо ирландские монахи (от них могла бы пойти подчеркнутая строгость нравов — в том числе и супружеских, что так поражало христианских проповедников[150]), либо норманны (великолепные воины). Один из них остался в Толлане и стал источником услышанной испанцами легенды.

Но даже если так и было, индейцы соотнесли образ «нового Кецалькоатля» с традиционной культовой фигурой. У них было основание к этому. «Старый Пернатый Змей» также пришел с востока!

На ольмекских изображениях VIII–V веков до н. э. он изображался с бородой, то есть имел атрибуты своего тольтекского «потомка». Именно Кецалькоатль научил древних индейцев земледелию, подарив им зерна маиса, строительству, ювелирному делу, наблюдению за звездами. Как Утренняя звезда (то есть Венера), он возвещал о восходе Солнца и покровительствовал жителям Мезоамерики со своей далекой восточной родины (много позже ацтеки именовали ее Тлилан-Тлапаллан).

Пернатый Змей был не единственным пришельцем с востока, о котором рассказывает индейская мифология. Приведу лишь один пример.

На территории современной Колумбии проживали племена мусиков, создавшие незадолго до конкисты могущественный племенной союз. В хронике Хуана де Гуатавита, посвященной истории конкисты и испанских колоний на севере Южной Америки, содержится пересказ истории мусиков, в котором, в частности, говорится следующее:

«Люди долго жили в невежестве. И вот однажды в селение близ Боготы пришел старец с бородой и длинными волосами, до плеч. А пришел он с востока, из мест, где зарождается Солнце. Одни звали его Бочика, другие — Уе или Немтерекетеба. Этот Бочика научил мусиков многим полезным делам: ткать красивые вещи и прикрывать ими наготу, возделывать картофель и маис, изготовлять разноцветные горшки, ковать украшения из золота. Так прожил он много лет и, повелев мусикам хранить верность его заветам, умер во владениях касиков Согамосо. С тех пор правители Согамосо считают себя потомками Бочики и унаследовали от него волшебный дар: могут насылать и дождь, и град, и засуху. Верят, что им подвластны Солнце, Луна и звезды».

Хуан де Гуатавита даже называет дату прибытия Бочики: за 1200 лет до нашествия испанцев. Поскольку индейцы обладали достаточно хорошей способностью к счету времени, этой цифре можно доверять. В таком случае прибытие Бочики в начале IV века н. э. означает, что на островах в Атлантическом океане существовал центр (или центры), деятельность которого иначе как миссионерской не назовешь. Местом, откуда прибыл Бочика, явно не могло быть Средиземноморье, ибо IV век стал там эпохой кризиса государственности, экономической жизни и в том числе мореплавания.

Вернемся к Кецалькоатлю. Поскольку, как я говорил уже, ольмеки пришли с севера, культ бога, приплывающего из-за восточного моря, они принести со своей родины не могли. Остается предположить, что либо Кецалькоатль был смутным воспоминанием местных племен о событиях многотысячелетней давности, когда, по словам Платона, атланты владели землями и на противолежащем материке, либо в конце II тысячелетия до н. э. какие-то мореплаватели с островов, долгое время существовавших на месте затонувшей земли, высадились в Мексике, и их прибытие оказало неизгладимое впечатление на ольмеков.

Ольмеки, Майя и другие

Если уж искать исторические загадки, то Мезоамерика предоставит нам их больше, чем любая из других колыбелей цивилизации.

С одной стороны, все кажется понятным: в этом регионе люди начали проходить путь протогосударственных и протописьменных цивилизаций только около 1500 лет до н. э. — на две-три тысячи лет позже культур Евразии и Африки.[151] Ольмеки, сапотеки, Теотиуакан, города майя кажутся похожими на те древние культуры, которые охватывали Ближний и Средний Восток от долины Нила до долины Ганга еще на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. В настоящий момент мы представляем историю только нескольких очагов этих культур: Египта, Ханаана, Месопотамии, Элама — и благодаря усиленным археологическим раскопкам в этих регионах, и в результате расшифровки письменности названных цивилизаций, и, что самое главное, благодаря непрерывности существования культур на этих территориях.

Хуже мы знаем протоиндийскую цивилизацию, несмотря на огромный археологический материал, оставленный ею, — и причиной тому почти тысячелетний перерыв в истории городской и письменной культуры Индии, а значит — отсутствие билингв, двуязычных текстов, благодаря которым современные лингвисты и осуществляют «восхождение» к древним языкам.[152]

Но значительно печальнее обстоит дело с городами рубежа IV–III тысячелетий до н. э., существовавшими в Средней Азии, Афганистане, Иране, Закавказье, Малой Азии, наконец — с создателями циклопических сооружений, останки которых обнаружены близ греческого г. Лерна. На большей части территории, охваченной древнейшими цивилизациями, преемственности культур не было. Сменялись этносы, приходили и исчезали новые языки. Нашествия, подобные вторжению дорийцев в Микенскую Грецию в XII–XI столетиях до н. э., и «темные века», следующие за ними, были не исключениями, а правилом.

На территории Мезоамерики также заметны смена одних племен другими, появление новых языков. Однако преемственность здесь всегда балансировала на тонкой грани: все зависело от способности варварских племен, вторгавшихся в земли, на которых жили ольмеки, майя, тольтеки, усваивать традицию, входить в нее.

Парадоксально, но преемственность была разорвана самыми образованными из варваров — европейцами. После их «цивилизующего» влияния остается только жалеть, что испанская корона финансировала путешествие Христофора Колумба.

Первой из известных нам культур Мезоамерики являются ольмеки. Точнее — «археологические ольмеки»: такое название дано носителям этой культуры для того, чтобы отличить их от современных ольмеков, обитающих на той же территории (восток мексиканского штата Веракрус, побережье Мексиканского залива). Возникновение цивилизации ольмеков относится где-то к 1500–1300 годам до н. э. Центром ее стала болотистая равнина, ограниченная с севера и запада горными грядами, а с востока — рекой Грихальва.