Читать книгу "Проклятие желтых цветов - Марина Серова"

Впрочем, третий лот ушел с молотка за тридцать две тысячи. Это была живопись в жанре натюрморта в широкой позолоченной раме. За право обладать ею (то ли красивой рамой, то ли посредственной картиной) боролись тоже два человека, точнее, они даже не боролись, а создавали видимость этого. Один назвал цену, второй ее перебил, первый повысил ставку, второй назвал свою цифру, и так продолжалось, пока цена не достигла заранее обговоренного потолка.

Да, недаром Родионов беспокоился, что Светина статуэтка может остаться невостребованной. Такое вполне может случиться, если не придет тот, кто обещал устроителям аукциона купить «Фигуристку».

К пятому лоту публика стала просыпаться. Уж не знаю, то ли ведущий, слишком часто напоминающий о высокой цели этого аукциона, смог достучаться до сердец жертвователей, то ли благотворителям стало скучно, и они начали развлекать сами себя, но за напольную вазу, расписанную в стиле русского примитивизма, разыгралась нешуточная борьба. За обладание ею боролись пять человек, а досталась она даме, вступившей в торги, когда цена поднялась до двадцати пяти тысяч. Ваза обошлась ей в сорок восемь тысяч рублей.

— Дамы и господа, предлагаю вашему вниманию лот номер шесть! Бронзовая статуэтка «Фигуристка», любезно предоставленная ее автором, Светланой Родионовой! — При этих словах моя клиентка прикрыла лицо рукой.

Не успел ведущий назвать стартовую цену, как она была утроена мужчиной с карточкой 17 в руке. Ведущий стукнул молотком один раз, и женщина, подняв вверх карточку с цифрой 19, повысила ставку, правда, ненамного, всего на пятьсот рублей. Мужчина не собирался сдаваться, поэтому повысил ставку сразу до десяти тысяч. Когда ведущий замахнулся молотком, чтобы стукнуть им в третий раз, я уже готова была повысить ставку, поскольку считала, что Светина статуэтка недооценена, но меня опередила дама с карточкой 19. Она добавила к последней ставке пятьсот рублей. Мужчина, претендующий на «Фигуристку», не стал долго думать и округлил цену до 15 тысяч.

— Ради Макса старается, — послышался шепоток за моей спиной.

— В смысле?

— Его сын у этой скульпторши на побегушках. У Макса талант, а она ему весь кислород перекрыла.

— Вот уж не знала! Я думала, Макс вместе с отцом бизнесом занимается, а он, оказывается, в искусство ударился.

— В этом весь Макс! Он по своей натуре свободный художник.

Пока я прислушивалась к сплетницам за моей спиной, я проследила за повышением ставок. А они уже перешагнули за полтинник.

— Пятьдесят две тысячи рублей — раз! — ведущий стукнул молотком. — Пятьдесят две тысячи рублей — два! Пятьде…

— Даю сто тысяч! — произнес мужчина, стоявший при входе. Из нагрудного кармана его пиджака торчала карточка с номером 52.

В первый момент я подумала, что этот красивый пиар-ход был придуман Родионовым. Но, взглянув на Антона, я поняла, что он пребывает в легком шоке. А Света — в испуге. Ее почему-то не обрадовал, а испугал результат торгов. На данный момент это была самая высокая ставка. Надо бы радоваться и тому, что ее работа оказалась востребованной, и тому, что на благотворительность пошла такая крупная сумма, но моя клиентка запаниковала, да так, что даже забыла прикрываться от фотографов. Вывод отсюда напрашивался сам собой — Светину статуэтку приобрел тот, кого она боялась.

Происходящее далее меня уже мало интересовало, я думала о том, как бы выяснить, кто этот человек, что приобрел «Фигуристку». У организаторов должна быть такая информация, но вот захотят ли они мне ее предоставить, а если захотят, то на каких условиях?

Мой бывший клиент приобрел деревянную шкатулку с резьбой ручной работы, причем за весьма скромную цену. А бывшая клиентка, которая сделала вид, что мы незнакомы, торговалась за вечернее платье дизайнера Риты Скворцовой, той самой, чьи два платья приобрела вчера Родионова. Последнюю цену за этот лот дала одна из тех сплетниц, что сидели за моей спиной, ей платье и досталось, причем не так уж и дешево. Светлана вчера приобрела по такой цене два наряда.

Ведущий объявил следующий лот — набор салфеток, выполненных в технике квилтинг. Создателем этих симпатичных стеганых салфеток была девушка лет двадцати, которая, вероятно, еще не успела обзавестись друзьями в бизнес-кругах. Во всяком случае, никто не спешил торговаться за этот лот. После объявления стартовой цены возникла неловкая пауза, и я решила ее нарушить.

Подняв вверх свою карточку, я произнесла:

— Две тысячи.

— Две тысячи рублей — раз! Две тысячи рублей — два! — Ведущий занес руку с молотком для удара.

— Три тысячи, — произнес Родионов.

Мы с ним немного поборолись за право обладания этим лотом, в итоге набор салфеток достался мне. Теперь мне не надо было думать, что подарить своей тетушке на именины.

Вскоре аукцион подошел к концу. Ведущий объявил сумму, которая будет перечислена на счет детского хосписа «Перышко», поблагодарил всех присутствующих за активность и щедрость и попросил пройти в фуршетный зал.

Статуэтка «Фигуристка» стала самым дорогим лотом сегодняшнего аукциона, поэтому ее создателя окружили журналисты. Светлана оказалась перед лицом совершенно невыполнимой задачи — прикрыться от всех направленных на нее объективов фото- и видеокамер было невозможно. Она, конечно, старалась что-то предпринимать — где-то встать боком, как-то закрыться рукой, делая вид, что вспышки слепят ей глаза, но кому-то из репортеров наверняка удалось сфотографировать Родионову крупным планом. Это их работа, и они привыкли к подобным трудностям. Свете оставалось надеяться только на макияж, благодаря которому в ее глазах появилось что-то восточное.

Меня удивляло другое, почему внимание журналистов приковано именно к создателю статуэтки, а не к тому, кто ее приобрел, пожертвовав на благотворительность приличную сумму. Почему репортеры не окружают человека с карточкой 52 в кармане не слишком дорогого пиджака и не задают наперебой свои вопросы ему? Впрочем, очень скоро в фуршетном зале я услышала разговор тех же сплетниц, что сидели во время торгов за моей спиной. Оказалось, что интересующий меня человек всего лишь агент, который представляет на аукционах интересы тех, кто желает остаться инкогнито. Кто же в этот раз стоял за ним? Может, все-таки Родионов? Я не исключала, что он втихаря от жены и даже устроителей аукциона договорился с агентом, чтобы тот выкупил Светину статуэтку по высокой цене, а затем бросил супругу на растерзание журналистам. После угрожающей записки в одуванчиках, посланной жене на юбилей основания Центра изящных искусств, и пиццы, посыпанной средством от тараканов, от Антона можно было ожидать всего, чего угодно. Он вел какую-то свою игру, я ее пока не понимала, а Светлана о ней даже не подозревала. Но при этом Родионова скрывала что-то от мужа и от меня, а от кого-то сама скрывалась, стараясь не светить свое лицо.

* * *

Я сидела в своем «Фольксвагене» и ждала, когда Родионовы выйдут из галереи. Они пришли позже всех и уходили тоже одними из последних. На обратном пути я уже не выпускала «Лексус» из вида.