Читать книгу "Автобиография Иисуса Христа - Олег Зоберн"

Вскоре благодаря нам обе старые девы перестали быть девами, но избавить их от старости мы были не в силах. От старости избавляет только смерть.

Но мы разожгли огонь, который они гасили в себе столько лет! Они стали настоящими рыжими бестиями в постели, и это было прекрасно. Это было гармонией двух женщин и шестерых мужчин – им хватало нас, а мы были полностью удовлетворены ими.

Следует упомянуть, что у Гиты было больше веснушек на щеках и носу – эта деталь мне кажется исключительно важной, ведь по количеству и расположению звезд можно найти дорогу к дому, если он существует, а по веснушкам на личике немолодой пылкой женщины – путь к недолгому счастью. В свое оправдание добавлю, что счастье вообще не бывает долгим. Не правда ли?

Жаркими ночами я склонялся над Гитой, запустив пальцы в ее густые рыжие волосы, и целовал в губы, касаясь кончиком языка двух ее прекрасных верхних зубов, а потом она скакала на мне, будто парфянский катафракт[63], осыпая все вокруг стрелами своей страсти. Когда у меня кончались силы, ее ублажали ученики, в том числе Матфей, этот старый мешок с навозом тоже изголодался по мускусной женской плоти. Иногда после разгульной ночи я просыпался в обнимку с Тали (ее лоно было чуть уже, и стонала она чуть громче), а иногда – в обнимку с родным Иудой. Меньше всего забавлялся с сестрами Филипп, но это было понятно: тот, кто однажды распробовал тесный зад юноши, всегда найдет повод выскользнуть из женских тенет. Он часто вспоминал Иону, улизнувшего от него любовника, и проклинал эллина, с которым тот сбежал.

Глава 29

Деметрий

Когда люди узнали, что я перебрался из Кафарнаума в Хоразин, ко мне снова потянулась череда больных, увечных и тех, кто просто нуждался в утешении и совете. Чаще стали приходить люди, которые просили меня стать судьей в том или ином деле, но я старался избегать этой роли, чтобы не дразнить власть, и отправлял их либо к старшему раввину, либо в канцелярию римского гарнизона. Приходили простаки, которые хотели всего лишь поглазеть на меня и поцеловать мою сандалию.

Я принимал людей в одной из комнат первого этажа. Там был деревянный пол, а через два окна проходило достаточно света. В углу – очаг с дымоходом. По моей просьбе в эту комнату был внесен стол с поверхностью из мрамора, а на полках я расставил горшочки со снадобьями и разложил инструменты, в том числе новые, специально выкованные по моим рисункам, – работу искусного кузнеца оплатили наши хозяйки.

Посоветовавшись с учениками, я стал брать плату за лечение, в основном с людей состоятельных. Это позволило избавиться от тех, кто хотел просто поболтать с известным учителем о какой-нибудь ерунде – например, о том, можно ли на праздник Пурим печь печенье в форме ушей любовника царя Артаксеркса, – тем самым растрачивая и мое, и свое время.

К тому же мы прекрасно знали, насколько зыбким является любое благополучие, и хотели скопить на будущее немного серебра.

Вырвать зуб и обработать рану настойкой – один ассарий.

Вырвать коренной зуб – два ассария.

Вправить вывих – одна драхма.

Наложить дощечки и зафиксировать сломанную руку – две драхмы.

Утешительная беседа с тем, кто всего боится, – одна драхма.

Молитва за богатого и грешного человека – один серебряный сикль.

Исцеление того, кто беснуется в новолуние и без ума лезет то в огонь, то в воду, – три драхмы.

Почистить и прижечь гноящуюся рану – три драхмы.

Благословение на паломничество в Храм – два ассария.

Благословение на торговую сделку – цена по договоренности.

Средство от мужской слабости – три драхмы.

Обрезание младенца – пять ассариев.

Предсказание больному смерти с точностью до года – семь драхм.

Предсказание больному смерти с точностью до полугода – десять драхм.

Зелье от укуса змеи – бесплатно.

Окуривание дома фимиамом от злых духов – четыре драхмы.

Сведение бородавки – три лепты.

Приворот умного мужчины – пятнадцать драхм.

Приворот обычного мужчины – пять драхм.

Легиним[64] желчи льва (для ритуала ослабления врага) – один сикль.

Сосуд настойки от бессонницы (полынь, хмель, мята) – две драхмы.

Судороги, удушье, черная болезнь, избавление от ночных кошмаров, ревматизм и насморк… То, что человек получает даром, имеет для него малую цену, это относится и к исцелению. Я брал с людей деньги и тем самым помогал им ощутить радость от того, что здоровье можно купить. Купить! Прямо сейчас! А не ждать годами бесплатной милости капризного Бога, как это делают калеки и прокаженные возле Шилоахской купели.

Когда ко мне приходили искать утешения истеричные женщины, я часто совокуплялся с ними во врачебной комнате, и это было лучшее, что я мог для них сделать. Иногда они оказывались девственницами, и я брал с них обещание никому не говорить о происшедшем, чтобы меня не преследовали их родственники. Некоторые приходили вновь. Некоторых я пугал, чтобы не проболтались. Ничто так хорошо не связывает женский язык, как страх проклятия.

Гита и Тали ревновали меня к этим женщинам, но ничего не могли поделать. Как не в моей власти было исцелить всех вокруг, так не во власти сестер было заполучить меня всецело. Впрочем, пока в отношениях мужчины и его женщин есть какая-то незавершенность или тень обиды – эти игры и острее, и ярче.

Кстати, действенное средство для тех, кто никак не может забеременеть, – выжигание клеймом слова «пуриют»[65] на животе женщины. Но без соития все равно ничего не выйдет.

Я чаще стал исцелять душевнобольных. Обычно им требовалось только внимание, доброе успокоительное слово. Многие врачи (и не только среди евреев) пытаются лечить своих безумных подопечных, запирая их в темных комнатах, связывая, избивая, опаивая крепким вином и заставляя слушать громкую музыку, но это глупо. И столь же бесполезно, как исцеление посредством молитв Богу, в которого давно не веришь.

Душевнобольных надо побуждать к умственной деятельности, к занятиям гимнастикой и даже к ораторской деятельности.

Признаюсь, мне нравилось брать солидные суммы с недалеких и жадных в привычных обстоятельствах людей. Выслушав жалобы на боли в желудке от какого-нибудь хозяина постоялого двора, я советовал ему есть по утрам кашу на молоке, давал маленький сосуд с миндальным маслом (принимать по утрам вместе с кашей) – и брал за это пять сиклей. На его красном мясистом лице написано: подлец и жулик! И вот, скуля от огорчения, он достает из своего пояса пять серебряных монет. Как приятно наблюдать за этим!