Читать книгу "Курс на прорыв - Александр Плетнёв"

– Слышь, а неужели они насовсем валят?

– Сомневаюсь.

Время капнуло пятиминуткой. Светлячки на радарной сетке никуда не делись, продолжая маячить в удалении. Ещё натикало, совсем неторопливо… пять, десять – минуты. Под новые доклады аварийных партий, отчёт ремонтной группы, нашедшей КЗ в системе управления «кинжалами».

Ещё. Одна-одинёшенька «фортовская» ЗУР торчала в пусковой шахте носовой установки, поэтому в обязаловку погоняли, протестировали, мазнув секторально кормовым радаром наведения «форта». И буквально тут же запеленговали радиоизлучение. Напряглись, потому как «несущая» выдавала параметры военного передатчика.

Акцентировались на том направлении и «фрегатом» – дециметровой РЛС неожиданно срисовали высотную цель. Курсом на крейсер. Самолёт шёл со стороны индонезийских берегов.

Естественно, сразу подумали: местные – индонезийские ВВС. Только за каким чёртом так нарываться. Должны же понимать, что тут уже не шутят. Могут и под раздачу попасть. Тем более фрегатам уже досталось.

Командир, кстати, сразу затребовал обстановку по этим самым фрегатам – до них 23 мили и там полным ходом шла спасательная операция. Судя по радиошуму и блямбе на навигационной РЛС, индонезийцы пригнали туда ещё корабля три, не меньше.

А неизвестный самолёт, выдав в эфир единственную короткую передачу, шёл в полном радиомолчании, не включая и своих радаров.

– Он ещё в терводах Индонезии.

– «Постучите» по нему «фортом», короткими. А как выйдет из тервод, взять на сопровождение. Не нравится мне этот расклад.

* * *

– Сэр. «Радио» от F4Н-1, бортовой номер 82.

– Давай, давай. Не тяни, – начальник штаба был на взводе – не всякий раз применялось оружие с ядерной БЧ в реальных боевых условиях.

– С «Ориона» доложили, что пилот вышел коротким сообщением – самолёт облучают РЛС наведения ракет. Р-3 подтверждает работу SA-N-6 Grumble.

– Это блеф, – ни секунды не задумавшись, выпалил адмирал, – им уже нечем крыть. Приказ: продолжить выполнение задания.

* * *

Маршрут палубников, как уже говорилось, был непростой. Внизу куча мелких островов, раскинутых на водной глади, как водится, облепленных мелкими облаками, вносящих полную топографическую неразбериху. Несмотря на нагловатость, всё же имела место быть осторожность – лишний раз не лезть на чужую территорию, огибая все эти так похожие друг на друга клочки суши.

Отхулиганив по советским «барсукам», пара «восемнадцатых» F/А отстала от общей группы, которую штатно выводили на АУГ. Пилоты ловили несущую частоту, получали пеленг, но происходила путаница с дистанциями – «Констелейшн», принимая самолеты, не стоял на месте, гоняя по морю Банда на полном ходу. Пара «хорнетов» сбилась с курса, и отыскать плавающую «почтовую марку» (как в шутку называют авианосец лётчики морской авиации) оказалось делом непростым.

Когда дело, наконец, разрешилось и уже выходили на глиссаду, двигатели машин досасывали последние капли керосина. Ведущий успел зацепиться за аэрофинишёр, отдавшись палубной команде. В правом двигателе второй машины произошёл хлопок, мгновенное проседание на правое крыло, удар стойкой о палубу, надлом, разворот вокруг оси, удар о припаркованный F-4, опрокидывание.

«Хорнет» вспыхивает, за ним «Фантом», огонь кинулся на стоящий неподалёку «Хокай».

«Констелейшн» как минимум на час выбыл из строя.

Москва

Каждое утро по дороге на работу Юрий Владимирович Андропов начинал с просмотра газет, корота́я время на заднем сиденье лимузина. Как правило, к 9 часам он уже был в своём кабинете. Однако нервотрёпка последних дней полностью сломала график, вынуждая приезжать на работу раньше. Стал задерживаться, засиживаясь за рабочим столом. В таком случае, припозднившись, предпочитал ночевать в московской квартире, не тратя время на поездку до резиденции в Подмосковье.

Это утро его снова выкинуло из очередной муки-бессонницы в серость предутренней Москвы, в короткий путь по только что политому дорожными службами Кутузовскому, прямиком в кабинет.

Начал с незапланированного вызова нескольких человек из разведки для откровенного разговора, касающегося обострившихся отношений с американцами, ситуации вокруг «крейсера-незнакомца». А также предпринятых противодействий командующего ВМФ Горшкова.

Первым докладывал руководитель информационно-аналитического управления ПГУ.

– Таким образом, напрашивается вывод, что американцы намеренно оказывают давление во всех сферах: информационных, дипломатических, военных… с целью отвлечь наши вооружённые силы от вмешательства в их операцию с «пиратом».

– Пиратом?

– Так американцы иногда называют крейсер в своих сводках: «пират», «бандит», «бродяга», «отшельник».

– Какие выдумщики…

– Теперь они сменили статус района. До этого они объявляли о проведении широкомасштабных учений, теперь эта зона зовётся исключительно «зоной боевых действий»! Что подтверждается береговой разведкой ТОФ: оперативные сети управления вооружённых сил США в тихоокеанском регионе переведены с учебных сигналов в состояние повышенной готовности для передачи фактических боевых распоряжений. Но самое главное – данные орбитальной фоторазведки. Вот очень чёткий снимок – это авианосец под двумя буксирами. Очень хорошо видны следы пожаров и заметный дифферент корабля. Следующий пролёт спутника – тут, конечно, изображение размыто из-за задымления, но уже боковой ракурс… – генерал прошелестел рядом фотографий.

– Тоже малопонятно…

– Вот это остров-надстройка. Я не моряк, но специалисты говорят, что при таком крене корабли не выживают. Это опрокидывание! К сожалению, в следующий орбитальный пролёт на воде уже ничего не было.

– К сожалению? – усмехнулся Андропов.

– Простите, – закивал головой офицер и тоже заулыбался.

– Как вы оцениваете меры, принятые главкомом Горшковым?

– Горшков… Сергей Георгиевич, – потупился генерал, – и вверенный ему флот обладает более полной информацией. В отличие от сухопутных сил, которые курирует ГРУ Генштаба, разведка флота отдельное подразделение. Подчиняется только разведывательному управлению ВМФ. Многие задачи они решают самостоятельно.

– И всё же…

– Я не моряк, – повторил своё генерал, – но американцам, судя по нотам и прочим протестам, это явно не нравится.

Слушая генерала, Андропов в задумчивости крошил свои мысли карандашным грифелем на тетрадный лист, делая короткие пометки на память.

«Все попытки выдвинуть новые предложения по разрядке и компромиссу пошли прахом. Советско-американские отношения зашли в опасный тупик, и следует подумать, как их улучшить. А Рейган… Рейган до сих пор такой непоследовательный в выступлениях и действиях, зашёл в своей риторике откровенно далеко. Как же свести к минимуму антисоветскую кампанию Вашингтона?»