Читать книгу "Заоблачный Царьград - Владимир Ераносян"

Тамгу при этом Иосиф выдавал тайно, без излишней помпы, в присутствии лишь своего двора и приближенных книжников, с тем чтобы затем натравить на русов свою мусульманскую гвардию и всю умму, преподнеся все в невыгодном для пришлых налетчиков свете.

Мусульман даже не пришлось бы убеждать в том, что русы, обидчики их единоверцев за Дербентской стеной, не уйдут, пока не разорят мечети и жилища поборников ислама в Хазарии, не снесут минареты, не сбросят с них муэдзинов, не осквернят могилы святых и не воздвигнут на их месте капища своих идолов.

На всякий случай Иосиф приказал распустить слух, что русы хотят оставить в низовьях Итиля крупное поселение и установить контроль за ловлей осетра и стерляди в низовьях полноводной реки, что была житницей и залогом процветания всего народа.

Свенельд был убежден, что Иосиф, теперь именующий себя царем и расточающий милости подданным вне зависимости от вероисповедания, преисполнится благодарности за удачный набег на земли его мусульманских неприятелей, пытающихся узурпировать власть именем своего Аллаха. Но откуда было знать воеводе, что радониты ведут более тонкую игру.

Мусульмане за стеной – одно, а своя гвардия – иное. Разногласия с Византией достигли пика, и опереться в борьбе с ней хазарский властитель мог, лишь опираясь на аланов и мусульман-тюрков. Что до русов, то Иосиф им не доверял. Он не верил ни христианам, ни мусульманам! Даже евреям он, получивший верховную власть, теперь не верил. Кто ж доверится язычникам! А тем, кому не верят и тем более боятся, нет места на небосклоне имперской политики.

Еще до того, как русы вернулись из Ширвана с обещанной добычей, Иосиф призвал муджтахида и убедил его выдать фетву на истребление русов, в которой надеялся предстать в виде защитника одного из столпов единства великого каганата, где находят пристань все, кроме кяфиров-неверных.

Муэдзины с балконов самых высоких минаретов созвали мусульман на утреннюю молитву. Имамы зачитали фетву, убеждая паству забыть о притеснениях со стороны кагана и довериться мудрому Иосифу, у которого нет лицеприятия меж населяющими государство гражданами, кем бы ни были они по вере:

– Наш мудрый правитель – досточтимый Иосиф – защитит нашу умму от притеснения неверных! Доверимся же ему и сокрушим войско Иблиса. Да сбудутся слова пророка Мухаммеда, да благословенно будет его имя и утвердится шариат через людей, верных Писанию и не извращающих послания пророков! Открылись ныне глаза у царя нашего Иосифа, и облилось сердце его кровью, когда узнал он о вероломном нападении на наших братьев по вере за стеной Дербентской. И не выдержало его сердце беззакония от язычников, врагов всех людей Писания. Да исторгнет их земля на пути нашего джихада, и станем шахидами имени Аллаха, и вознесем меч против неверных… Аллаху акбар!

Флот русов, вернувшийся после набега с ширванских земель, из опасения вызвать гнев Иосифа, не стал заходить в прежнюю столицу Семендер и сразу встал на рейде в гавани хазарской столицы.

Потери после бойни в Ширване были незначительными. Внезапная атака на местных ханов принесла свои плоды. Добыча вполне устроила варягов. Она хоть и не была столь внушительной, как византийская дань во времена похода Олега на Царьград, однако намного превышала поборы славянских племен в период полюдья.

Свенельд с нетерпением ждал обмена трофеев на заложников, заблаговременно наполнив сундук для хазар серебром и драгоценностями. Он мог обойтись и без провизии, так как снабдил свою армию продовольствием в Ширване, но не мог покинуть земли Хазарии без возвращения своих берсерков, ведь это являлось главным поводом и основным мотивом всего предприятия.

Молодая луна блестела монетой в хазарском небе. Здесь она казалась совсем другой, нежели в землях Гардарики, она, может, и не была такой холодной, но выглядела абсолютно чужой. Ночь переждали с тревогой. И не зря.

Наутро Свенельд понял, что берег усеян бесчисленным множеством всадников. Оттуда раздавался воинственный крик и сверкали лунным отражением наточенные палаши.

Зоркие кормчие разглядели вдали множество валунов, из которых на мелководье выросли за время похода на Ширван целые острова. На искусственных островках и плотах огромного размера стояли отряды лучников и пехоты. Мимо них и баллист с масляными горшками теперь нельзя было проскочить из Каспия в устье…

Что это? Хазарский каган, или царь, как там его, хотел перестраховаться на случай, если его оставят с носом, или он пересчитал войско Свенельда, и его грозный вид не внушил царю трепета. Неужто, пока варяги грабили его врагов, сам он подготовился к резне, желая отобрать все награбленное силой и уничтожить потенциальную угрозу?

Что бы то ни было, Свенельд направил на берег челну с переговорщиками. Челна вернулась с трупами. Стало ясно, что хазары хотят не дележа добычи, а войны.

– Они хотят войны! Они ее получат! – заорал в исступлении воинственный ярл и приказал поднять паруса.

Десятки варяжских драккаров вошли в гавань, началась высадка и сразу же – массированный обстрел с крепостных стен. Варяги стащили на берег и свои малочисленные катапульты, но пока их монтировали, на флангах показалась конница.

Завидев кавалерию мусульман издали и предположив, что она в силу огромного численного перевеса быстро одолеет дружину ярла, на нескольких десятках ладей с преимущественно славянскими командами вспыхнул бунт. Ненависть к надменным сородичам самопровозглашенного ярла была настолько велика, что славяне из разных племен объединились.

– Режьте им глотки! – орали вожаки. – Сбрасывайте этот балласт в море и стягивайте варяжские паруса! Пойдем на веслах. Хазары пропустят нас, если узнают, что мы побили варягов! – Заблуждение разносилось по драккарам, которые охватило восстание.

На берегу шла беспощадная и беспорядочная рубка! Мусульмане снесли стену из щитов, выстроенную варягами после высадки, уничтожив большое количество дружинников. Хаотическая резня не имела ничего общего с тактикой боя. Поле брани скоро напоминало свалку из трупов людей и лошадей.

Кони хазар застревали в воде, сковывая движения хазарским всадникам. Это дало возможность отступить и отойти от берега. Свенельд уже понял, что часть флота ему не подчиняется. Несколько десятков ладей без его на то приказа шли на веслах к устью, пытаясь прорваться между плотами с отрядами хазар.

С изменниками он решил разобраться в более подходящей обстановке, но убраться отсюда было не самой плохой идеей, и единственным вариантом вынужденного отхода являлся рискованный путь сквозь плоты с баллистами и лучниками.

Свенельд последовал примеру славян, однако, приблизившись к стройным рядам хазарских лучников, он оторопел от увиденного. Его берсерки, смысл и декларированная цель похода, если, конечно, не считать наживы от грабительского набега, стояли на плотах привязанные к столбам, а лучники стреляли из-за их спин. Выходило так, что ответный обстрел был невозможен. Первыми под удар попадали его собратья, те, ради которых Свенельд организовал поход, разделив общее войско русов в ущерб выживанию зародившегося государства… Воевода понимал, что паника, охватившая его дружину, способна убить не только субординацию, но истребить в воинах всякое желание рисковать собственными жизнями ради спасения берсерков. Свои бы спасти!