Читать книгу "Джуна. Тайна великой целительницы - Лев Колодный"

Спустя неделю я увидел такую сцену. Девочка разглядела руку Джуны и схватилась за нее. Она стала различать краски на ярком цветном платке. Когда ей показали гвоздики, сказала, что это красные цветы. До полного исцеления было еще далеко. Но оно началось. Увидела девочка и платье Джуны, хотя оно черное.

– Раз увидела черный цвет, значит, все будет видеть, – заверила Джуна. Девочка спела сочиненную ею песню:

Джуна, ты моя – жизнь,Я тебя люблю.Если ты не веришь —Посмотри мне в глаза.Глаза ее блестели и были прекрасны.

* * *

В конце лета вместе с руководителем программы Ю.В. Гуляевым встретились мы с министром здравоохранения СССР С.П. Буренковым. Он выслушал сообщения о перспективах приложения физических методов в медицине. Про Джуну сказал профессор под занавес всего несколько слов:

– Воздействие мы обнаружили.

И обратился к министру с просьбой подключить к делу врачей, чтобы они помогли отделить психотерапию от физики. По желанию Джуны профессор попросил, чтобы врачи с ней провели опыты по лечению эндартериита.

– Зачем сразу делать опыт на эндартериите, – удивился министр. – Можно что-нибудь и попроще взять. Может быть, вообще начать с крыс… Подключим институты, Академию медицинских наук.

И посетил лабораторию.

О результатах работы доложили председателю ГКНТ Г. Марчуку и председателю Госплана СССР Байбаков у, вдохновителям программы. Именно они заказывали музыку. Я не раз уже упоминал Николая Константиновича Байбакова и хочу объяснить, почему этот человек, казалось бы, далекий по своему высокому положению от экстрасенсов, проявил столь благожелательное к ним отношение, в частности, к Джуне. Совсем не потому, что она его лечила. Не было этого, хотя все зарубежные газеты так писали. Дело в том, что он всегда проявлял интерес к новаторам в области медицины, построил, например, лабораторию в Тбилиси, в Грузинском ботаническом саду, где в начале шестидесятых годов кандидат биологических наук Н.А. Кахеладзе стала, причем успешно, лечить некоторые кожные болезни, в частности, облысение женщин, детей. Сам же он от облысения не страдал.

Загруженному предельно государственными заботами председателю Госплана не удавалось несколько лет посетить лабораторию, для которой он сделал больше всех. Физики к нему не раз приезжали с докладами, с просьбами, и он всегда находил дня них время… И не только время.

Докладывали они о всех открытиях ему первому. Джуна хотела, чтобы и ей дали отчет, который направили в инстанции. Ей его даже не показали. Какая в этом была тайна?

– Да, кровенаполнение – реальность, – говорил мне доктор наук… – Но может быть, это все идет через психику? Джуна заставляет человека, и он сам гонит кровь?

– Но она во время опытов молчит, ничего не говорит. Ведь глухие, слепые ее вообще не видят и не слышат?

– Поля у Джуны такие, как у всех людей, – охлаждали мой пыл физики. – Но когда она двигает руками, поля у нее большие. Их нужно сравнить с полями других рук, может быть, в самом деле, у нее они значительно больше, чем у всех…

– Когда ваши сотрудники пытаются делать то же, что Джуна, удается им это?

– Нет, не удается, – вырывал признание у физиков, все опасавшихся, что тисну очередную информацию в газете. Но все же сказали мне: то, что давно говорил академик Кобзарев: «Тела, нагретые Джуной, остывают совсем не так, как если бы они согревались рефлектором. Нарушается закон остывания…».

* * *

Летом 1983 года вышел из печати «Вестник АН СССР», где за подписями Ю.В. Гуляева, Э. Э. Годика опубликована статья, озаглавленная «Физические поля биологических объектов», посвященная методике исследований. Это была первая ласточка. Однако о Джуне там не говорилось ни слова, что приводило ее то в ярость, то в отчаяние. Рано еще…

Только в конце октября закончился ремонт в Старосадском переулке. Своды его подпирали четыре бородатых атланта. Двери и особняк – резные, тяжелые, старинные. О таких я мечтал. Так что, можно сказать, моя мечта сбылась.

О чем я еще мечтал? Как вскоре – закончат только монтаж аппаратуры – Джуна, доктор наук, профессор подойдут к этой двери. Тяжелая дверь не сразу подастся. Я помогу им ее открыть. Это будет моя последняя трудность. Остальные трудности придется преодолевать Джуне и сотрудникам лаборатории. Кстати, профессор, очевидно, станет академиком, несмотря на деловую связь с врачевательницей.

В тот год, 22 июля, в день рождения Джуны, я подарил ей далеко не совершенное стихотворение, интересное только тем, что отражает настроение тех дней:

Знаком я с Джуною три годаИ часто слышу средь народа,Как про нее идет молва:«Да ведь она уж умерла!».Или что силу потеряла,Которой в прошлом обладала.Или что силы той уж мало…И всем я отвечаю снова:«Она по-прежнему здорова,И хватит силы той на всех!И только в этом Джунин грех,Который ей простит наука».И мир услышит: «Вот так штука!А говорили – лженаука!».

Глава пятая,

заключительная, приближающая нас к драматическому финалу в изучении феномена, чуть было не оборвавшегося в самом начале; в ней анализируется, почему физики с энтузиазмом толковали о радиометрии коров и умалчивали о разогреве «Д»; повествуется, как старший научный сотрудник обнародовала место своей службы и за это поплатилась должностью; наконец, о посещении лаборатории ее основателем – председателем Госплана СССР, а также президентом Академии наук, одобрившим физиков и не одобрившим желание автора сообщить миру о феномене «Д»; и о наступлении апреля 1985 года, гласности, когда все кому не лень бросились писать о Джуне и печатать ее несовершенные стихи, что, впрочем, народ ей простит.

Итак, с ноября 1983 года начались приятные поездки в «свою» лабораторию. Примерно раз в неделю часам к четырем после обеда Джуна спешила на работу.

На термовизоре, как на телевизионном экране, повторялась десятки раз картина воздействия рук. За несколько минут после начала манипуляций менялись цвета, поскольку менялась температура рук Джуны и температура испытуемых: как на поверхности тела, так и внутренних органов, особенно пораженных недугом.

Рядом с физиками появились врачи, гипнологи, психотерапевты. В лаборатории доставляли больных из клиник Первого московского медицинского института. Однако не для того чтобы лечить: чтобы установить, есть ли воздействие рук.

Стимулятор, созданный в результате исследований Джуны, назвали ее именем

Иногда тех, кого привозили для опытов, усыпляли, чтобы они не видели входившую в камеру Джуну. Иногда им плотно закрывали глаза и уши, все с той же целью. Появился однажды специалист по плацебо, предложил Джуне провести с ним эксперимент: требовалось перемещать цветные квадратики. Первый раз она проделала это с удовольствием, а вскоре эта элементарная игра ей наскучила, и она решительно отодвинула квадратики, обиженная тем, что вместо того, чтобы заниматься серьезным делом, чтобы лечить больных, ей приходится заниматься пустяками.