Читать книгу "Дело: «Ястребы и голуби холодной войны» - Георгий Арбатов"

Их, конечно, отпустили, подивившись этой добротной традиции одной из богатейших семей Америки.

Второй эпизод связан с Дартмутской конференцией в Тбилиси. Вскоре после приезда грузинские товарищи устроили загородный ужин для части нашей и американской делегаций. Проходил он по всем правилам грузинского гостеприимства, и в город мы возвращались довольно веселыми. В дороге родилась идея – пойти завтра в баню, но мнения разошлись – в какую: исторически традиционную или современную. Большинство высказалось за первую. Когда приехали домой и вышли из машин, Рокфеллер отвел меня в сторону и спросил, а что значит традиционная, удобно ли ему, пожилому, солидному, семейному человеку, туда идти? Я невольно в ответ рассмеялся и сказал:

– Вы, Дэвид, наверное, забыли, в какую страну приехали. Здесь вам в этом смысле нечего бояться.

Сейчас, имея в виду произошедшие в нашей стране перемены, я бы, наверное, не решился так уверенно успокаивать почтенного банкира.

На следующий день я и еще два-три члена нашей делегации нежились в маленьком бассейне, пока банщик в трусах и коротком фартуке мылил и тер самого смелого из нас, решившегося первым пойти на эту процедуру. Но вот настала очередь Рокфеллера. Он лег на мраморную плиту и попал в руки банщика. Тот, узнав, с кем имеет дело, старался вовсю. И успокаивал клиента: «Ничего, ничего. Я недавно самого Фиделя Кастро мыл, и тому понравилось». Мы покатывались от смеха, и Рокфеллер нам вторил.

И еще один штрих. Дэвид, как и другие члены семьи, был воспитан в понимании того, что большие деньги несут с собой и большую ответственность, в том числе ответственность перед обществом. Потому Рокфеллеры финансировали создание медицинского научно-исследовательского института, покупку многих произведений искусства (которые сейчас выставлены в зданиях правления банка, но со временем, несомненно, будут перенесены в музеи для всеобщего обозрения), создание консерватории Джилльарди, строительство одной из достопримечательностей Нью-Йорка – комплекса зданий Рокфеллеровского центра в Манхеттене. (Внутренняя часть главного из этих зданий расписана, кстати сказать, мексиканскими художниками крайне левых убеждений.)

Уильям Фулбрайт

Сенатор Уильям Фулбрайт был одним из самых прогрессивных американских парламентариев. Он придавал большое значение воспитанию молодежи в интернационалистском духе. Марксистом он, разумеется, не был и термина этого не употреблял, но суть была именно в этом: выделить средства для обучения американских студентов за рубежом и зарубежных – в США, а также создать в разных странах международные учебные центры, чтобы освободить молодежь от национализма, привить ей более широкие представления о мире.

Особую известность сенатор приобрел как непримиримый противник милитаризма, агрессивных авантюр и гонки вооружений. Его книга на эту тему – самонадеянность силы – приобрела международную известность.

Он, естественно, был противником «холодной войны» и сторонником нормализации советско-американских отношений. У меня есть и личная причина быть ему благодарным – Фулбрайт написал весьма благожелательное предисловие к одной из моих книг о советской внешней политике, изданных в США.

Так что в американском парламенте была реальная и весьма слышимая в стране оппозиция милитаризму и империалистической политике правительства, представляемая далеко не одним сенатором Фулбрайтом, но весьма ярко олицетворяемая им.

Тэкс Торнтон

С Торнтоном меня заочно познакомил мой друг, обозреватель и корреспондент телевидения Валентин Зорин. Примерно за полгода до моей первой поездки в США он был там и интервьюировал Торнтона. Заодно рассказал ему обо мне и новом институте, который я начал создавать. Сказал также, что институт собирается приглашать интересных людей.

– Вроде меня, – пошутил Торнтон.

– Да, да, и вас, возможно, тоже, – ответил ему Зорин.

Когда по возвращении в москву Зорин рассказал мне об этом разговоре, я всерьез задумался: а почему бы действительно не начать приглашения с Торнтона? Он был известен как один из руководителей программы быстрого развертывания производства боевых самолетов в годы войны, когда он пришел в правительство с группой молодых людей (их потом прозвали «торнтоновскими вундеркиндами») и сумел добиться в самолетостроении чудес – таких же, как Кайзер в судостроении. После окончания войны его пригласили стать главным управляющим «империи» Форда; оттуда Торнтон перешел главным управляющим в самолетостроительную фирму Хьюза, а потом решил работать уже только на себя: купил захудалую, балансирующую на грани банкротства фирму «Литтон индастриз» и за несколько лет превратил ее в гиганта по производству авионики, а затем систем управления для военных самолетов и ракет.

И мы его пригласили. Это был наш первый американский гость, и программу для него подготовили прекрасную: Москва, Ленинград, еще строившийся тогда автозавод в Тольятти и много других интересных мест, встреч и посещений.

Я решил вместе с моей помощницей Инной Шейдиной (она же – переводчик) сопровождать нашего гостя во время всей поездки. В Ленинграде мы посетили завод «Светлана», и в частности цех, где изготавливали полупроводниковые элементы для компьютеров и других сложных технических изделий.

Осмотрели по-быстрому город и Петергоф, а затем пошли в Эрмитаж. Борис Борисович Пиотровский принял нас очень любезно и после беглой экскурсии по музею предложил осмотреть «золотую кладовую», где хранились скифское золото и другие ценные находки археологов, а также драгоценности царского двора, включая изделия Фаберже. Когда мы, усталые (как всегда после музея), вышли, Торнтон мне сказал:

– Вы видели конскую сбрую, украшенную золотом и драгоценными камнями? Знаете, если бы я жил тогда в России, то, наверное, стал бы коммунистом и участвовал бы в революции. Кругом такая нищета и бедность, а знать не знала, куда деньги девать.

В Тольятти Торнтон задавал много вопросов, а потом сказал, что сейчас такие гиганты избегают строить: огромный сборочный цех – да, но большую часть комплектующих деталей делают средние и крупные фирмы в других городах.

По возвращении в Москву было организовано прощание в институте, где Торнтону подарили на память сделанную нами книжечку формата записной книжки: «Цитаты из председателя Торнтона» (во всем мире как раз нашумела книжка «Цитаты из председателя Мао»).

Он остался очень доволен поездкой и взял с меня слово, что я посещу его в Лос-Анджелесе, и он покажет мне восход солнца над пустыней Мохави (у Торнтона был свой небольшой самолет, которым он сам управлял). Год спустя я выполнил обещание, и мы с ним полетали – все было хорошо, только вставать, чтобы встретить восход солнца, пришлось в три часа утра.

А уж наговорились мы всласть – и о СССР, и о США, и обо всем другом.

Том Уотсон

У нас Том Уотсон известен, прежде всего, как бывший американский посол в России. Но он к тому же – владелец крупнейшей фирмы, производящей компьютеры. И совсем немногие знают, что он пилот и во время войны перегонял военные самолеты из США в СССР через Аляску, Чукотку и Сибирь.