Читать книгу "Закон подлости - Екатерина Риз"

- Дай мне время в этом разобраться.

Даже сознанием, затуманенным алкоголем, Маша не поверила его словам. Разобраться? В чём он собрался разбираться? Непонятно почему, но это обещание, или просьба, показались обидными, что-то задели в её душе, и горло перехватило, сбивая дыхание, но Харламов уже целовал её, целовал её шею, заставив Машу закинуть голову назад. И его губы были тёплыми, мягкими, нежными, и тогда Маша сдалась и просто закрыла глаза. Клялась себе, что на минуту, она просто позволит даже не ему, а себе немного расслабиться, даст себе ощутить чужое прикосновение и желание сделать ей приятно, а потом всё закончится, она простится с Дмитрием Александровичем и уйдет из его квартиры. От него.

Нежные поцелуи довольно скоро сменились настойчивыми и жаркими. Кровь, словно вино, забурлила в венах, разгоняя огонь по телу, и окончательно затуманивая рассудок. Харламов целовал её со страстью, настойчивостью, незнакомым Маше огнём, а она как девчонка лишь хваталась за него, понимая, что ей его не остановить. От неё уже ничего не зависело. Словно весь их вечер, прогулка, болтовня ни о чём, уловки, которыми они изучали друг друга, и были прелюдией. Долгой, неспешной, порой смешной, они подбирались друг к другу, вот к этому моменту, а сейчас терпению и сдержанности места уже не было. Маша даже не сразу осознала, что полураздета. Димка дёрнул молнию платья на её спине, стянул его с плеч и целовал её грудь, а Маша лишь задыхалась, боролась с головокружением и жаром, который становился нестерпимым. Конечно, она давно взрослая и прекрасно знала, что подобное тоже случается. И именно это называется страстью. Когда неважно где, неважно как, лишь бы добраться до тела желанного человека, коснуться, поцеловать, ничего не анализируя и не планируя, а главное, не сомневаясь в том, что делаешь. Потому что на сомнения не остаётся никаких внутренних сил. Но раньше с ней подобного не случалось. Даже со Стасом. Со Стасом всё было обдумано, взвешенно… и здорово, с той самой страстью, как ей всегда казалось. Но никогда так, чтобы она бездумно отдалась ему на кухне или на ковре в гостиной. Со Стасом всегда было красиво и вкусно, как в кино. А Харламов…

От его поцелуев она теряла голову, она себя рядом с ним потеряла. Он словно менял её под себя каждым прикосновением, ни о чём не спрашивал, не улыбался, глядя ей в глаза, как любил делать Стас. Маша просто-напросто боялась открыть глаза, боялась, что встретит Димкин взгляд, и небо в тот же миг рухнет на землю. Потому что ей станет стыдно за себя, за то, что он просто захотел и взял её, прямо у барной стойки в своей квартире, и она не вынесет его понимающего, насмешливого, самодовольного взгляда. Но всё остальное она ему позволяла, не в силах была остановить своё буквально грехопадение. Чёрт возьми, это же Харламов! И ещё пару часов назад она кричала ему в трубку, что он сломал ей жизнь. И ведь была в этом права. А сейчас она стонет в его объятиях, она отвечает на жадные, не сдержанные поцелуи, позволяет ему касаться её, и опять же стонет, на этот раз откровенно, прижимаясь лбом к его лбу и глядя ему прямо в глаза. И в его взгляде нет и тени насмешки, в них жидкий лёд, Дима словно испытывает её, ловит её дыхание и стоны, а планку поднимает всё выше. И минуты бесконечные, тягучие, приносящие только удовольствие и путающие сознание. Ещё поцелуй, горячая ладонь на её груди, снова стон и удовольствие. Острое, бесстыдное, короткими вспышками врывающееся в мозг. И желание удержать его…

Не удовольствие, нет, а мужчину, который его дарит. Вот прямо сейчас, в этот момент, прижаться к его груди, отдаться его рукам, желаниям, сделать что-то, что помрачит и его рассудок. И снова вспышка, вскрик, судорожно сжавшиеся пальцы в его волосах, и долгий-долгий стон наслаждения.

Маша носом уткнулась Харламову в шею, пережидая. Он тяжело дышал, вздрагивал, но её удерживал. Пальцы впились в её бедро и медленно расслаблялись. Думать не хотелось, ругать себя не хотелось. Она повисла на мужском плече, и просто наслаждалась моментом. Влажной горячей кожей под своей щекой, сумасшедшим биением сердца в его груди, даже рукой на своих ягодицах наслаждалась, как никогда. Это была минута отдыха от всего мира, от себя самой, от реальности. А затем воздух ворвался в её лёгкие, отрезвил голову, Маша глаза открыла, осознавая происходящее. И в тот же миг ощутила и осознала всё. В первую очередь неудобство от своей позы, упирающийся ей в спину край столешницы, качающийся под ней высокий табурет и тяжесть мужского тела на себе. Следом пришло удивление, растерянность и даже стыд. Будто со стороны увидела их с Дмитрием, и снова захотелось застонать, но уже совсем по-другому поводу. Правда, Харламов разрастись её стыду не дал, поцеловал, видимо, в благодарность, и тогда уже отстранился. Маша же постаралась аккуратно сползти с табурета. Лицо рукой закрыла, но Димка рассмеялся, и она следом за ним. Смеяться было куда лучше, чем впасть в отчаяние от содеянного. По крайней мере, прямо сейчас.

- Кажется, у нас неплохо получается, - проговорил он. – Работать вместе.

8.

Маша проснулась от странного звука. И его происхождение было совершенно неважным, он просто вырвал её из сна, Маша открыла глаза и вздохнула. Было тихо, звук не повторялся, она ещё немного помедлила, после чего перевернулась на спину. Убрала с лица волосы.

Потолок над головой был незнакомый. Маша с минуту соображала, после чего лицо руками закрыла и тихо застонала. Сил на то, чтобы анализировать, ругать себя, ещё не было, и поэтому Маша только лежала, смотрела в потолок и прислушивалась к себе. Не к мыслям, к тяжести в теле. В постели она была одна, Харламова не было, и, в конце концов, Маша приподнялась на локте, окинула взглядом спальню. Увидела своё бельё на кресле, платье было небрежно переброшено через спинку. В висках заколотилась кровь. И от выпитого вчера, и от приступа стыдливости. Что она вчера сотворила?

Прежде чем отправиться в ванную, из спальни выглянула. Гостиная была пуста, а вот на кухне слышался звук работающей кофеварки, он её и разбудил. И кофе пахло, приятно, но слишком навязчиво. От него Маша поторопилась скрыться.

Утро после бурной ночи особо добрым к ней не было. Из зеркала на неё смотрело бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами, с тенями, залегшими под ними. На голове копна спутанных кудрей, а на шее не чёткий, но след от засоса. Маша его пальцами потёрла, но он, конечно же, никуда не делся. Привела себя в относительный порядок. Расчесала и забрала наверх волосы, умылась, на лицо нанесла лёгкий тон, но стала выглядеть от этого бледнее. Но что-то делать ещё и с этим сил не было.

Когда Маша на пороге кухни появилась, Харламов стоял у окна, к ней спиной, и её появления даже не заметил. А вот она остановилась, глядя на него. Димка стоял в одних спортивных штанах, сунув руки в карманы, и что-то разглядывал за окном. Видимо, был чем-то не на шутку увлечён, а ей, если честно, совсем не хотелось, чтобы он оборачивался и смотрел на неё.

Маша всё-таки прошла к столу, села, снова на Диму посмотрела. И тогда спросила:

- О чём ты думаешь?

Он голову повернул, на неё взглянул и моргнул, непонимающе. Потом легко отмахнулся.