Читать книгу "Сержант и капитан - Иван Коновалов"

— Доложили, это точно. И я ни черта в ней не понял, — подтвердил Позднеев-старший.

— И не вы один. Но это происшествие подтверждает только одно: против нас играет умный и коварный враг. И потому мы должны действовать нестандартно. У меня все. — Никита замолчал, ожидая реакции.

В комнате повисло молчание. Позднеев-старший задумчиво качал головой, переваривая все, что сообщил Никита. Он рассуждал про себя, совершенно забыв о присутствии Никиты в кабинете, как будто читал увлекательный детектив и не мог от него оторваться. Наверное, описанные Никитой картинки проносились сейчас у него перед глазами, и он сожалел, что в этих картинках нет его самого. А может быть, логически просчитывал целесообразность всего того, что заварил его не самый дисциплинированный подчиненный.

— А ты уверен, что побрякушки, закопанные тем офицером, уже кто-то не выкопал? — Таков был конец его безмолвных рассуждений.

— Нет, не уверен. Я читал «Двенадцать стульев». Случайность правит миром. Но, с другой стороны, ввязались бы вы в игру, если бы не хотели получить главный приз? В том, что клад еще не найден, меня убеждает чрезвычайная активность нашего таинственного соперника. Он его явно тоже не нашел. И потом, вы что больше хотите найти — клад или убийц вашего друга? — Последний вопрос, по мнению Никиты, должен был помочь выработать Позднееву-старшему точную линию поведения.

— На одно без другого я не согласен, — прямолинейно ответил Позднеев-старший.

Никита встал.

— Могу я уже откланяться?

Шеф молча кивнул. И уже когда Никита был в дверях, спросил его в спину:

— А кто же напал на американца-то?

— Не знаю, — ответил Никита и вышел.

Во всей этой истории пока только одни ничьи и ни одной подтвержденной победы. Невидимый враг совершил уже несколько выпадов, но так и остался невидимым. Слово за Никитой. Он все еще не мог ничего придумать. Разгадка казалось близкой, лежащей где-то рядом. У него в активе немало: дневник, надпись на балке, ночное нападение, из которого он сумел выбраться, и его начальник, который горит желанием ему помочь. Но в пассиве, к сожалению, намного больше. Получается, что до тех пор, пока он ничего не придумал, остается ждать, что враг сам выдаст себя… Или же спровоцировать его.

Леха и Петруха изобразили живейшую готовность к действию, но Никита их разочаровал:

— Нет, ребята, сегодня ничего. Езжайте домой, отдыхайте, а я буду думать.

Они довезли его до Курского вокзала. Дома Никита заглянул в холодильник, не надеясь, что найдет там что-нибудь интересное или хотя бы удобоваримое, открыл его и убедился, что был прав. В морозильнике лежало четыре упаковки свекольных котлет, четыре упаковки морковных котлет, замороженная цветная капуста, замороженная фасоль и замороженные ростки бамбука. Может быть, и не бамбука. Во всяком случае, Никите показалось, что это бамбук, потому что он не знал, как выглядят ростки бамбука. Полки холодильника были полны: йогурты на любой вкус, творожки, муссы, пять бутылочек кефира и апельсиновый сок. Полки на боковой дверце были уставлены косметическими бутылочками, баночками и тюбиками. Прекрасный ужин для настоящего мужчины. Лучше всего лечь спать, чтобы не расстроиться окончательно.

Никита удобно устроился в широкой постели, закрыл глаза и собрался уснуть. И в тот же момент зазвонил его мобильный. Это был Митя.

— Старик, не спишь? Есть разговор. Ты сейчас где?

— Да так, в одном месте. Собираюсь спать. Вообще, почти уже спал, ты меня разбудил.

— Извини. Не думал, что ты в пол-одиннадцатого ложишься спать.

— Ложусь, когда делать нечего.

— Вот и отлично, — радостно заметил Митя, — я хотел бы как раз занять тебя сегодня вечером. Сижу, скучаю в «Спортбаре» на Новом Арбате. Не присоединишься, дружище?

— Да ну, Мить. Я в пижаме, — ответил Никита, подтягивая трусы, — пытаюсь бороться со стрессом, занимаюсь ау — тотренингом, а ты звонишь мне среди ночи и требуешь, чтобы я собрался в сорок пять секунд, как солдат-первогодок, и летел на свидание с тобой.

— Ты что, издеваешься, что ли? — обиделся Митя.

— Конечно, издеваюсь, — признался Никита. — Сиди, жди. Скажу откровенно, скука мешает мне заснуть. Приеду. Только пижаму аккуратно сложу.

— Ну-ну. — Митя не нашелся больше, что сказать, и отключился.

Никита приехал в «Спорт-бар» меньше, чем через час. Митя сидел за стойкой в меланхолическом настроении. Перед ним стояли три рюмки из-под текилы. В этом баре, как и в любом другом, принято забирать у тебя рюмку сразу после того, как ты ее допил, значит, Митя заказывал по три рюмки за раз. Дольки лимона были не тронуты. Недобрый знак. Он сидит здесь с единственной целью — напиться.

Митя, заметив Никиту, радостно поднял руку. Никита дружески козырнул двумя пальцами.

— Ну что, старый друг, зачем звал? Чтобы я твою скуку развеял?

Митя был уже достаточно пьян, но еще не сломался. Если бы в данный момент он не выпил бы больше ни одной рюмки, то как раз достиг бы той самой веселой пьяной искрометной кондиции, которая так восхищает женщин. Но по глазам Мити было видно, что он хочет залить в себе последние остатки разума на сегодня.

— Что будешь пить, Никита? — Митя чуть растягивал слова, но говорил все осмысленно и достаточно четко. Никита понял это больше по артикуляции — музыка била по ушам слишком громко, и никаких четких звуков он не мог разобрать.

— Воду, дружище. — Никита сел на соседний крутящийся стул, привинченный к полу

— Две текилы, — крикнул в бар Митя. Никита в этом шуме другого и не ожидал.

— И воду, — добавил Никита.

— И сразу повторить, — перевел Митя подошедшему бармену.

— Ага, и горшочек меду, — добавил Никита.

— Какого меду, зачем тебе мед, Никита? Ты че несешь? — Митя обтер салфеткой осоловевшее лицо.

— А такого. Ты меня слышишь или нет? Или ты вызвал меня для того, чтобы я сопереживал твоему упадку чувств? Так ты же знаешь, солдаты декаданса не понимают, они его усугубляют.

Никита подмигнул танцующей невдалеке блондинке и сделал лицо большого человека. Так, для смеха. Блондинка отнеслась к его гримасе очень серьезно, и вместо обезьяньих танцев начала делать плавно-волнистые движения — рука налево — нога направо, нога налево — рука направо. И получалось у нее здорово. Никита засмотрелся.

— Послушай, Корнилов, я всегда страдал от того, что ты умнее меня. Но когда ты записался в контрактники, я подумал, что ты все-таки дурак. Зная твой характер, я был уверен, что тебя убьют. Но ты меня обманул. А сейчас отец к тебе сейчас прислушивается больше, чем ко мне. Ты как Буратино, веселый и находчивый оптимист-эгоист. Но только впутался ты не в то дело. Ты думаешь, что ты выжил там, и уверен, что выживешь здесь? Идиот. Я заказываю текилу. Ты присоединяешься?