Читать книгу "Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы - Джеймс Рикардс"

Один из столпов Берлинского консенсуса, тот, что сложнее всего внедряется в ЕС в целом, особенно на периферии, – это эффективность трудовой силы, включая снижение затрат на рабочую силу в расчете на единицу продукции. В этом вопросе политика заключается в том, чтобы вводить скорее внутренние изменения через снижение номинальной заработной платы в евро, а не внешние, либо девальвируя евро, либо отказываясь от него в пользу местной валюты в таких странах, как Греция или Испания. Последователи Кейнса возражают, что заработная плата очень «липкая» и не отвечает на нормальное воздействие предложения и спроса. Пол Кругман сформулировал обычную точку зрения кейнсианца следующим образом:

«Если бы действительно случился большой избыток предложения трудовой силы, разве мы бы не увидели, что зарплата стремительно падает?

И ответ: нет, заработная плата (и многие цены) так себя не ведут. Интересный вопрос, почему… но это просто факт, настоящее сокращение номинальной заработной платы случается только редко и под сильным давлением…

Так что нет причин полагать, что сокращение заработной платы будет полезно…»[127]

Как и во многих случаях, когда дело касается кейнсианства, этот анализ применим в лучшем случае скорее к специальной ситуации очень организованной рабочей силы на закрытых рынках, чем к неорганизованной рабочей силе на более открытых рынках. По отношению к Европе Кругман выпускает из виду наиболее важный пункт. Акцент на «липкости» заработной платы и снижении выплат касается тех рабочих, у которых уже есть или была работа. В Испании, Италии, Греции, Португалии, Франции и других странах есть миллионы хорошо образованных молодых людей, у которых никогда не было работы. Этот сектор рабочей силы не имеет установившихся ожиданий о том, сколько им должны платить. Любая работа с приличными условиями, обучением и возможностями карьерного роста покажется привлекательной, даже если более старшее поколение могло бы отвергнуть плату за нее.

Вторая часть столпа эффективной рабочей силы Берлинского консенсуса – это подвижность рабочей силы. Важность этого условия для зоны единой валюты была подчеркнута еще в 1961 г. в знаковой статье Роберта Манделла «Теория оптимальных валютных зон» (A Theory of Optimum Currency Areas). Манделл писал:

«…в валютной зоне, включающей в себя много регионов и единую валюту, темпы роста инфляции определяются готовностью центральных органов власти допустить безработицу в регионах, испытывающих дефицит.

…безработицы можно избежать… если центральные банки согласятся, что бремя межнационального урегулирования должно пасть на страны с активным платежным балансом, которые затем будут осуществлять инфляцию, до тех пор пока не прекрастится безработица в странах, испытывающих дефицит… Валютная зона… не может предотвратить среди своих участников одновременно безработицу и инфляцию…»[128]

Хотя эти слова были написаны почти за 40 лет до введения евро, эти выводы актуальны для еврозоны. Когда условия внешней торговли становятся противоположными для периферии и интересов Германии, либо на периферии будет безработица, либо в Германии начнется инфляция, либо возникнет сочетание того и другого. Поскольку Германия непрямо контролирует Европейский центральный банк и в высшей степени не желает испытывать инфляцию, повышение уровня безработицы на периферии неизбежно.

Однако Манделл указывает, что решение этой дилеммы – подвижность факторов капитала и рабочей силы вне рамок национальных границ. Если капитал для получения преимущества изобилия рабочей силы следует перевести из Германии в Испанию или если рабочую силу можно перенести из Испании в Германию для получения преимущества изобилия капитала в виде производственных мощностей и оборудования, проблему безработицы можно решить без инфляции. Директивы ЕС и использование евро многого достигли в увеличении подвижности капитала. Однако Европа отстает от остального развитого мира в подвижности в сфере рабочей силы, частично из-за языковых и культурных различий населения разных стран[129]. Об этой проблеме широко известно и, поскольку предпринимаются шаги по увеличению подвижности рабочей силы в границах ЕС, ожидания роста больше, чем полагают многие наблюдатели.

Это приводит анализ к последнему элементу Берлинского консенсуса – благоприятному деловому климату. То, что экономисты называют неустойчивостью политического режима, – это принципиальное различие между долгими вялотекущими и короткими, резкими депрессиями. Неопределенность денежной и налогово-бюджетной политики может отрицательно повлиять на экономику, как это было видно на примере Соединенных Штатов во время Великой депрессии с 1929-го по 1940 г. и опять заметно в депрессии, которая началась в 2007 г. Но политика не может улучшить экономику, если бизнесмены не хотят инвестировать капитал и создавать новые рабочие места, связанные с таким инвестированием. Когда фаза паники финансово обусловленной депрессии заканчивается, самый крупный камень преткновения для капиталовложений – это неустойчивость политического режима касательно таких вопросов, как налоги, здравоохранение, регулирование и другие издержки на ведение бизнеса. Как США, так и ЕС страдают от неустойчивости политического режима. Берлинский консенсус был создан для ликвидации максимально возможной доли неустойчивости путем ценовой стабильности, платежеспособных денег, финансовой ответственности и единообразия в рамках Европы по важным вопросам регулирования.

В свою очередь, благоприятный деловой климат становится магнитом для капитала не только местных предпринимателей и администраторов, но и зарубежных. Это указывает на возрастающую движущую силу роста ЕС, поставленную на службу Берлинскому консенсусу, – китайский капитал. Когда Пекинский консенсус терпел крах и китайский капитал искал новый дом, китайские инвесторы все чаще смотрели в сторону Европы. Китайские лидеры понимают, что они чрезмерно много вложили в активы в долларах США, но они также знают, что не смогут быстро вывести эти активы. Однако с определенного момента они могут инвестировать в новые резервы другими способами, включая активы в евро. Китай не торопился поддерживать мечущуюся еврозону в 2011 г., но теперь, когда ЕС стабилизировался, они считают евро привлекательной альтернативой долларовым активам. Washington Post сообщала об этом феномене в 2013 г.: