Читать книгу "Лисы выбирают сладости - Ирина Матлак"

Читать дневник было крайне интересно, но «лёгкое чтение» никто не отменял, так что пришлось переключиться на него.　

Опустив ноги на пол, я водрузила на колени внушительную книженцию и открыла содержание. Всего насчитывалось сто девятнадцать параграфов, в каждом из которых было от семи до десяти подпунктов. За пару вечеров точно не осилить. Да что там, даже месяца не хватит! Разве что просто глазами пробежаться. Но это не мой случай — требуется изучать всё досконально. Хотя, если учесть, что половина написанного имеет отношение к обычным людям, задача несколько упрощается.　

Я открыла двести двадцать восьмую страницу, с которой начиналась информация о двуликих. Повествование велось ожидаемо сухим канцелярским языком, от которого хотелось зевать. Сразу вспомнились времена, когда я ночами прозябала над скучными учебниками, собираясь поступать на экономиста.

Описания размазывались как каша по тарелке. Одно определение или сноска занимали чуть ли не полстраницы, и, читая окончание длинного предложения, забывалось то, о чём говорилось вначале. Приходилось перечитывать по нескольку раз. Особой сложности добавлял шрифт, который был крайне мелким. Вот сейчас бы мне однозначно пригодилось феноменально острое зрение семейки Танид.　

В итоге на ознакомление всего с парой страниц ушёл целый час.　

По большей части всё из прочитанного я уже знала, но были и моменты, ставшие открытиями. Во-первых, выяснилось, что блондины лисицы по статусу выше обычных турьеров, а так же равны с живущими при деревнях. Во-вторых, существует несколько обстоятельств, из-за которых высшие могут потерять уважение. К ним относится стабильный неурожай, постоянные болезни жителей деревни и рождение у высших мёртвого ребёнка. Насколько я поняла, всё это приравнивается к немилости Покровительницы. В давние времена при таких обстоятельствах высших лисов изгоняли из деревень, и те становились отверженными. Впрочем, в настоящее время ситуация тоже не слишком изменилась.　

Жуть какая-то! Особенно про ребёнка. Получается, если в семье высших случается несчастье, они же ещё в этом и виноваты. А неурожай и болезни? То есть, когда на деревню обрушивается череда неприятностей, в этом опять же винят блондинов?　

Невежество и варварство.　

Они бы ещё для пущей эффектности сжигание на кострах устраивали. Кстати, не удивлюсь, если когда-то так и было.　

Хотя, судя по написанному, изгнание — не лучше. При теперешних законах лисы обязаны жить на строго установленных территориях, иметь регистрацию и соответствующие документы. Если высших изгоняют, соответственно, они лишаются и дома, и привилегий. Лисы не могут жить в городе, не могут переехать в другую деревню и, как следствие, не могут нормально существовать. Им только и остаётся, что скрываться в дальних лесах и не показываться никому на глаза.　

Такой участи точно не позавидуешь.

Следом шла информация о налогах.　

Честно стараясь во всё это вникнуть, я даже не заметила, как начла засыпать. Глаза против воли закрывались, и буковки сливались в бесформенное черное нечто. Мысли делались лёгкими как тополиный пух и улетали куда-то далеко…　

Мне снилось, что я смотрю на комнату снизу вверх. Лежу на кровати, над головой — нежно-розовый потолок и игрушки.　

Игрушки?　

Погремушки, какие обычно вешают над детской колыбелью.　

Хочется протянуть вверх руку и коснуться их, но отчего-то не получается.　

Всё вокруг подёрнуто туманной дымкой, и кажется, этот момент не более чем кадр старой фотоплёнки. Выцветший, поцарапанный, но очень знакомый.　

Воздух напитал родной сладко-свежий запах, а где-то поблизости играет звенящая мелодия. Она очень тихая, нежная, убаюкивающая…колыбельная?　

И голоса, доносящиеся из соседней комнаты. Такие же знакомые, как и всё, что меня окружает.　

Хлопает дверь, и я чувствую, как к кровати кто-то приближается. Надо мной склоняется окружённое светом лицо. Черты смазаны, облик видится силуэтом, но я различаю белоснежные локоны и нежную улыбку.　

— Лисанна, — звучит наполненный теплом голос, и его звуки сливаются с играющей колыбельной.　

Отчего-то щемит сердце. Оно чувствует столько любви, что подобно маленькому голубку хочет упорхнуть из клетки.　

Свет, лучистость, нежность — они окутывают меня подобно невидимому одеялу. Защищают и окружают.

Я вижу прищуренные в улыбке глаза. Они ясные, голубые и такие до боли, до дрожи знакомые…　

Сон или реальность? Игра воображения или далёкое воспоминание?　

Продолжает играть убаюкивающая мелодия, и тихий ласковый голос шепчет: Лисанна…Лисанна…　

— Лисанна!　

Прозвучало настолько громко, что я невольно дёрнулась. Конституционное право с громким стуком упало на пол.　

— Лисанна! — вновь донеслось снизу, отчего я окончательно проснулась.　

Только в этот момент обнаружила, что уже наступило утро. Оказывается, я так и заснула на чердаке в обнимку с трудами великих политиков. Неудивительно, что после ночки в кресле ломит шею и ужасно болит спина.　

— Лисанна, ты наверху?!　

Нехотя поднимаясь с места, я подумала о том, что нужно нормально запирать входную дверь. Хлипкий засов, который с лёгкостью можно открыть с улицы, однозначно никуда не годится.　

И вообще, кто это там ко мне пожаловал?　

Пока спускалась по шаткой лестнице, осознала, что голос принадлежал Кэти. Ну, надо же. Никогда бы не подумала, что она сама заявится.　

Мысли были по-прежнему ватными. Цепкие щупальца сна не хотели отпускать, и перед глазами стояла картина залитой светом комнаты. В сознании продолжали звучать отголоски мелодии. Даже странно. Настолько реалистичных сновидений я прежде не видела. Хотя…к подобным можно отнести и сон про лисов накануне того, как попала в этот мир. А что ещё более странно — казалось, что я спала всего одно мгновение, а прошла целая ночь.

— Нужно поговорить, — сходу объявила Кэти, нервным движением оправив накинутый плащ.　

Поговорить — это хорошо. Вот только для начала некоторым (то есть мне) необходимо окончательно прийти в себя. А что для этого нужно? Правильно — завтрак. Желательно сытный. Желательно с кофе. Впрочем, чай тоже сойдёт.　

Жестом поманила сестрёнку за собой и принялась сползать по лестнице. Давно с утра не чувствовала себя настолько скверно. Обычно ранний подъём происходит менее болезненно.　

Мельком бросила взгляд на часы — без пяти семь. А разговор, видимо, и впрямь важный, раз Кэти пересилила свои «аристократические» привычки и пришла в такую рань. Готова съесть ложку корицы, если тема не касается Виатора.