Читать книгу "Антибомба - Сергей Зверев"

Получалось, что Серафима обитает где-то в огромных спальных жилмассивах на юге города. И все внимание было переключено туда. Оперативники снова изымали видеозаписи, обходили дворы, гаражные комплексы, присматриваясь к машинам. Круг сужался. Я был уверен, что успех – это дело нескольких часов. Мы узнаем, где она.

В семнадцать тридцать на мой коммуникатор пришел блок информации. Отлично, Шатун почти вышел на прапорщика Жавина. Наконец хоть там ситуация начала проясняться.

Наступление развивалось по всем фронтам. У меня возникло пьянящее чувство от близости финального боя. Мы окружали противника…

Все это, конечно, отлично. Только у Марида на руках оставался джокер – грязная бомба. И он в любой момент мог вбросить его в игру, перебив разом остальные карты. И тогда завершающий, главный удар останется за ним…

Глава 30

В 2004 году Жавин во время прохождения службы в Гудермесе был завербован особым отделом после попытки продать партию военного имущества. Сотрудничество было прекращено в связи с увольнением агента «Сивуч» из рядов Вооруженных сил Российской Федерации и утратой разведывательных возможностей в среде, представляющей оперативный интерес.

Сотрудничество было обоюдовыгодным. Благодаря «Сивучу» был вычислен агент бандподполья в штабе объединенной группировки на Северном Кавказе, изобличены ворюги, расхищавшие денежные средства на восстановление Ичкерии, а также составлена вполне достоверная картина злоупотреблений в его войсковой части. Взамен чекисты отмазали прапорщика от пары уголовных дел и давали спокойно, со вкусом и расстановкой, воровать.

В 2005 году Жавин участвовал в разгроме банды амира Джамиля на юге Ичкерии. Во время операции часть шайки была уничтожена, а один из приближенных полевого командира мулла Гафур Губиев был захвачен в плен.

Каково же было удивление Жавина, когда в 2011 году, будучи в Казани, он увидел там Гафура – живого, здорового и, главное, на свободе. Прапорщик тогда активно совмещал службу в армии с примитивной коммерцией – вечно что-то покупал, продавал, перепродавал. В столицу Татарстана он приехал сбыть партию хитро списанного военного имущества. И тут оказалось, что в ООО «Самарканд», которое ему рекомендовали приятели в качестве надежного рынка сбыта, верховодил бывший террорист.

Еще интереснее, что Гафур тоже сразу же узнал прапорщика. И принял как родного:

– Помню, помню, дорогой. Такое не забудешь. Молодцы вы, военные, хорошо поработали. Мы вас никак со стороны горного хребта не ждали.

– А как ты освободился? – поинтересовался Жавин.

– Наша русская власть мудрая, – самодовольно улыбнулся мулла. – Она умеет прощать заблудших. Крови на мне не было, поэтому – амнистия. Я понял, как был не прав. Нельзя утверждать истину огнем. Я остался воином Аллаха, но воюю отныне только за души.

– И торгуешь.

– Это дело, угодное Аллаху.

Коммерция у них тогда заладилась. Но Жавин все же без проволочек сообщил своему куратору из особого отдела о неожиданной встрече. Тот заинтересовался и порекомендовал поддерживать контакт с муллой.

– Гафур – один из лидеров Татарского джамаата, – пояснил особист. – Фигура интересная. Конечно, близко к себе он тебя не подпустит, но любая информация о нем важна.

Тем временем Гафур стал руководителем культурного исламского центра в Казани, которых в последнее время в республиках выросло как грибов после дождя. По некоторой информации, он стал получать финансирование от зарубежных исламских организаций. Вокруг него кучковались самые разные экстремисты. Однако компетентные органы его не трогали – маски-шоу не устраивали, пропагандистскую и религиозную литературу не изымали. Только после потрясшего Татарстан убийства мудрого, пользовавшегося всеобщим уважением главного муфтия республики сотрудники ФСБ и МВД провели обыски и временно прекратили деятельность исламского центра, но вскоре тот был снова открыт.

Жавина такая лояльность к бывшему боевику, к тому же активно сотрудничавшему с джамаатом, нисколько не удивляла. Он давно уверился, что все в мире давно куплено и продано, а претензии у власть имущих бывают только к тем, кто не в состоянии откупиться. Значит, мулла смог заплатить столько, что его оставили в покое и позволили делать все, что захочется. В том числе проповедовать радикальный ислам.

Прапорщика это нисколько не задело. Он чувствовал, что бывший боевик еще может пригодиться ему. И кажется, время это пришло…

Жавин посмотрел на свое отражение в мутном зеркале – лицо осунулось, мешки под глазами, на щеках трехдневная щетина. М-да, явно не аристократ. Ну и ладно, аристократов всех давно вывели, а такие, как он, живут и жить будут.

Он уже который день прятался в Казани на квартире случайного знакомого, который укатил на вахту на Дальний Восток. И все это время думал над тем, как исправить ситуацию, в которой оказался, как добыть деньги и остаться при этом целым и здоровым.

И еще думал о том, как дошел до жизни такой. Все пошло наперекосяк, когда он расстался с родной армией. Однажды вовремя не унял разгоревшийся аппетит и заворовался так, что пришлось, несмотря на поддержку особистов, уволиться и отпасть от сокровищниц войскового имущества. Свою неуемную и часто бестолковую деловую энергию он в полной мере реализовал на гражданке. Крутился как электровеник. Пару раз богател. Несколько раз падал в финансовую пропасть. В результате бросил семью, порвал все социальные связи. Переехал в Татарстан. И там все пошло по новому кругу.

В итоге он попал в совершенно пиковую ситуацию – денег нет, зато долгов полно, а возможностей отдать никаких. Ладно, бог с ними, с долгами. Важнее то, что наклевывалась новая афера. На этот раз верная, стопроцентная, которая обязательно выведет его на другой уровень. И он станет уважаемым бизнесменом, а не вечным «купи-продай». Но на эту финансовую операцию, как всегда, нужны деньги. Не очень большие, но существенные.

Ох, не вовремя случилась эта заваруха с братьями Чешкиными. Нет чтобы этой пирамиде рухнуть на месяц позже. Тогда бы он крутанул деньги и сделал дельце. И с кредиторами бы рассчитался по-честному. Но пирамида рухнула именно сейчас. И началось классическое выбивание долгов, чего трепетная душа прапорщика просто не могла вынести. Пришлось делать ноги из города.

Где взять деньги? Как расплатиться с озлобленными кредиторами? У Жавина оставался один вариант, как можно сделать очень хороший гешефт. Опасный, но перспективный.

От армии, кроме нескольких мешков военного имущества, пачки фотографий с разных мест службы и копии приказа об увольнении, у Жавина осталось еще кое-что. Тот самый трофей, который взяли в памятный день около Аташ-Юрта. Предметы эти долгое время казались ему бесполезными. Хранил их просто как сентиментальную память о том времени, когда ему пришлось немножко побыть героем, что резко приподняло его в своих глазах. Он тогда ненадолго преобразился в другого человека – смелого, решительного, даже самоотверженного. После чего решил, что такое больше не повторится, – своя шкура ближе к телу. Теперь, припертый жизнью к стене, он взглянул на трофей под другим углом зрения. И этот ракурс ему нравился.