Читать книгу "1000 белых женщин. Дневники Мэй Додд - Джим Фергюс"

– И не только языческая, – заметила я. – Ты говоришь о вере вообще, Хелен.

– Кстати! – Хелен просияла. – Иными словами, вера в силу Божью, или в силу искусства, в магические свойства или в тотемы – это одно и то же, правда, Мэй?

– Твои рисунки великолепны, Хелен, – ответила я. – Но если бы я билась об заклад, я бы поставила на пули.

– О, маловерная ты наша! – пошутила Хелен.

– Ты прямо как наш преподобный, – хмыкнула я.

– Вот-вот, – ответила она. – Наш друг епископат уже и меня обвинил в том, что я поклоняюсь ложным идолам. На что я ответила, что я лишь бедный художник и зарабатываю себе на пропитание.

– Прививая язычникам уважение к искусству живописи! – ввернула я.

– Так и есть, Мэй! – воскликнула Хелен. – Искусство – краеугольный камень цивилизации. Как бы то ни было – что может быть подлиннее, чем зимородок? Ну, вот и все, – сказала она юноше, откидываясь назад, чтобы оценить работу. Знаками она показала, что рисунок готов. – Будь умницей и беги! Этот будет хорошо сражаться, – с довольным видом добавила она.

– О, художник поверил в свое искусство! – поддразнила я.

Хелен улыбнулась, не выпуская из зубов трубки, и посмотрела на Белого Быка – старик задремал на солнцепеке. – Просыпайся, старый шарлатан. Следующий пришел.

1 июня 1875 года

С приездом гостей с юга в поселке загудела жизнь – следующие несколько дней прошли в атмосфере всеобщего праздника, точно большое семейство воссоединилось после долгой разлуки.

Я проводила их, навещая подруг в их вигвамах и наблюдая за соревнованиями в разных искусствах и умениях – в них состязались команды и даже целые военные общества. Кто лучше управляется с лошадью, с луком и стрелами, с ружьем и копьем, кто кого обгонит, и тому подобное. Почти все в поселке или смотрят, или участвуют. Как и предупреждал Бёрк, дикари беззаветно любят биться об заклад – сделки такого рода заключаются на каждом шагу. Перед тем как прибыть к нам, южане заглянули в торговые агентства и запаслись «цивилизованными» товарами: одеялами, кухонной утварью, ножами, бусинами и всякими безделицами – и ставили их на кон в каждом состязании.

Я не удивилась, когда в гуще этого всего обнаружились плутовки сестренки Келли. Невозможно было не восхититься таким духом предпринимательства – однако, и мошенницы же они! Эстах’бае зовут их местные – Двойная Женщина – как будто они одно целое, так трудно отличить одну от другой. (Марта рассказывает, что по лагерю ходит скандальный слух, что они поменялись мужьями в первую брачную ночь.)

Сестренки заработали себе прочную репутацию профессиональных букмекеров – и получали за труды вознаграждение в виде всяких товаров, шкур и лошадей. Например, вчера они привлекли в союзницы нашу Фими – она соревновалась в беге с шайеннскими мужчинами. Грациозная негритянка ошарашила всех – и бледнолицых, и краснокожих, когда явилась к старту в одной набедренной повязке.

– Господи, Фими! – воскликнула я. – Ты же почти голая! – Выглядела она, однако, весьма эффектно: длинные, сильные, как у жеребца-трехлетки, ноги, поблескивавшие гладкостью черной кожи, и маленькая, тугая, как у девочки, грудь.

Фими рассмеялась своим сочным смехом:

– Привет, Мэй! – Голос ее звучал радостно и тепло, ведь мы не виделись с моего возвращения. – Да, когда я была маленькой, я часто бегала взапуски с другими детьми. Я была лучшей бегуньей на плантации. Мама говорила, что наш народ в Африке славился именно этим. Кроме того, зачем таскать лишний вес в виде одежды?

– Ты права-а, Фими! – ввернула Мегги Келли. – Говорили, что ирландские древние воины тоже дрались го-олыми, по той же самой причине.

– Ага, и еще, чтобы все пугал-ались, – подтвердила ее сестра. – Ну, что, парни, кто хочет соревноваться с бедной де-евушкой?

К старту подошли несколько воинов. Среди южан попадались те, кто сносно говорил по-английски; эти члены нашей семьи куда чаще, чем местные, общались с бледнолицыми. Они помогали сестрам Келли, переводя участникам пари про ставки – новое для индейца понятие.

– Да ведь это всего лишь девушка, смотрите! – поясняла Мегги через переводчика. – Ведь нечестно же и несправедливо, что ставки на нее должны быть такими же, как и на больших, сильных мужчин! По этой причине ставки на Фими принимаются в размере половины от тех, что ставят на парней! И это отличная сделка, скажу я вам!

– Я тоже поставлю, моше-енницы вы этакие! – глубоким голосом проговорила Дейзи Лавлейс. – Ах, мне все равно, де-вушка это или нет. Мой папа́ всегда говорил: за ниггером не угонишься. Папа́ говорил, что у них длинные ноги, чтобы удирать по джунглям от львов и прочих ди-ких зверей. Да, сэр, я ставлю на свою дорогую подругу Юфимию Вашингтон.

По сигналу все бросились бежать – и Фими легко обошла обоих соперников. Она бежала быстро и грациозно, точно антилопа, легко выиграв забег, после чего спорщики заключили новое пари, и она снова победила, посрамив соперников перед друзьями и семьями и выставив их на всеобщее посмешище.

Крайне интересно то, что шайеннки так же гордились победой Фими, как и мы, – они восхищенно засвистели, когда она пересекла финишную черту. В самом деле, если вначале между нами и индейскими хозяйками возникла напряженность, а кое-где и откровенная ревность, то победа Фими сблизила всех, и мы почувствовали себя единым целым. И это было отрадно.

3 июня 1875 года

Празднования приезда южан и начала летнего охотничьего сезона продолжаются… Вчера днем произошло необычайное событие, которое заставило меня – атеистку – заново задуматься над нашим с Хелен разговором о вере в чудеса.

Сестры Келли принимали пари во время соревнований по стрельбе из лука и ружья, когда в круг собравшихся вошла маленькая девочка. Она вела за руку старика. Глаза его казались подернутыми молочной пленкой – очевидно, бедняга был слеп; жидкие волосы сгорбленного и сморщенного от старости индейца были сплетены в косицу. Девочка что-то робко прошептала одному из южан, а тот, в свою очередь, перевел ее слова Мегги Келли.

– Боже правый! – сказала Мегги сестре. – Малютка говорит, что ее дедуля хочет соревноваться в стрельбе с самим Черным Койотом! – Черный Койот, дерзкий молодой воин, был женат на новой по друге Фими – Маленькой-Бизонихе-с-Дороги, шайеннке, воевавшей наравне с мужчинами. Он считался лучшим стрелком в лагере и всегда выигрывал у всех, кто осмеливался с ним состязаться.

– Неслы-ы-ханно, Мегги! – засмеялась та. – Кто ж поставит на старикана-то? Глянь на него – он же слеп как крот!

– Девочка говорит, ее дед знает заклинание, – сказала Мегги. – Дела, правда? Говорит, что семья ставит двух лошадей на старого дурака.

Сьюзен подошла к девочке и взяла ее за подбородок.

– Маленькая, а ты точно уверена в том, чего просишь? – заговорила она. – Твой дедушка и мишени-то не увидит.