Читать книгу "Свобода и неволя - Вера Чиркова"

А ты очень непроста, и путь у тебя особый, поэтому обещаю, держать тебя никто не станет. А вот защищать будем и всегда поможем, если понадобится.

Лил раздумывала долго, хотя времени было в обрез, но Хадина не торопила, понимая, как непросто девушке нарушить приказ своего учителя. Ведь, судя по ее умениям, и он был человеком необыкновенным, и доводы наверняка приводил очень веские. Жаль только, не ведал, как повернется судьба его ученицы и сколько опасностей будет ей грозить.

— Ладно, — вздохнула девчонка наконец. — Но если мне будет очень нужно, то вы отпустите меня без споров.

— Правильно решила, — одобрительно кивнула Хадина, пододвигая к себе медный ларчик. — Но только никого мы не отпускаем, потому как никого и не держим. Как может мать отпустить из сердца ребенка, даже если он вырос и уехал далеко? Все равно у нее в душе есть для него уголок, и будет всегда, независимо от того, нуждается он в этом или нет. Подними рукав, я напишу на предплечье наш знак особой краской. И не бойся, щипать не будет, зато не сотрется и водой не смоется.

— А если кто увидит? — заволновалась Лил. — Как я объяснять буду?

— Он впитается в кожу и станет невидимым, — добродушно улыбнулась Хадина. — Но если нам потребуется доказать, что ты травница, то достаточно протереть это место другим зельем. Вот, смотри.

Она капнула на тряпицу из темного флакона, задрала рукав и провела тканью по коже. Алильена зачарованно посмотрела, как на руке травницы расцветает изящный сиреневый василек, потом решительно закатала свой рукав и подставила плечо:

— Рисуй.

Но даже себе девушка ни за что не призналась бы, какой именно довод стал решающим в этом ее споре с самой собой. Мысль о том, что Эринк, несомненно, присоединится к наемникам, если уже не примкнул, оказалась в этот раз самой весомой.

ГЛАВА 17

В назначенный час раздался уверенный стук, и Лил, метнувшись к двери, втащила в комнату полностью одетую Нафу:

— Ты с ума сошла? Чего барабанишь, как полоумная? Весь дом поднять хочешь?

— Не волнуйся, спят они, — самоуверенно ухмыльнулась шпионка, и Лил еле удержалась от жалостливой усмешки.

Нужно быть очень глупой или самоуверенной, чтобы пытаться одолеть мудрых травниц их же оружием.

— Если и дальше будешь так делать, то иди одна, мне с самоубийцами не по пути, — сердито огрызнулась она и погасила свечу. И лишь потом, словно спохватившись, невинно поинтересовалась: — А ты в темноте хоть видишь?

— Да, — недовольно буркнула Нафа, распахнула оконце и выскользнула в него с ловкостью, говорящей об ее подготовленности красноречивее всяких слов.

Лил поправила на плечах тощий вещевой мешок и последовала за новой напарницей, втайне уже искренне жалея и себя, и эту комнату, и приветливых травниц, а также спокойствие и доброжелательность, которыми был просто пропитан их немудреный быт.

К конюшне она кралась вдоль оградки, а добравшись до стойла, молчаливо поблагодарила конюха, аккуратно развесившего неподалеку седло и сбрую. Седлала свою лошадку торопливо, но аккуратно, не желая свернуть голову на ночной дороге. С этой минуты ей и без того придется забыть про безопасное путешествие с искусником.

О Нафе она не беспокоилась, та заявила, что думать о ездовом животном будет после того, как выберется из этого змеиного гнезда, и вообще ей проще увести коня в ближайшем селе. Самой же Лил сбежать помогали конюхи и стражники, нарочно гулявшие в условленный час подальше от конюшни.

Они же и подсказали лучший выход — калитку в дальней части сада, где вместо забора росли густые заросли терновника. Лил проехала туда беспрепятственно, но едва размотала обрывок цепи и распахнула дощатую дверцу, как где-то позади раздался грохот, и над домом поднялось зарево пожара.

Несколько мгновений девушка в оцепенении смотрела туда, ощущая растущее в душе отчаяние и одновременно жгучую ненависть к шпионке. Так вот что та подразумевала под словами «им будет не до меня»!

Лил нестерпимо хотелось вернуться, помочь, убедиться, что все живы, но голос разума твердил, что, скорее всего, напарники шпионки только и ждут подобного поступка, так как этим она выдаст свое истинное отношение к травницам. Ведь тем, кто охотится на племянницу Корди, невыгодно уводить из артели простую сироту, напрасно выдавать своих подельников и терять весомую награду.

Девушка горько вздохнула — обидно чувствовать себя дичью, — прикрыла калитку и решительно вскочила в седло. С пожаром справятся и без нее, Лил осилить бы подлую «подружку».

Проехав вниз по склону к речушке, она смело направила лошадку в воду, надеясь на обещанное Нафой мелководье. Шпионка, обещавшая ждать на другом берегу чуть дальше развилки, успела изучить все тропы и переправы вокруг имения травниц. Тем не менее Лил никогда не поверила бы ее словам, если их не подтвердила Хадина.

Вода действительно лишь смочила ей сапожки, и вскоре лошадка, которой Лил позволила напиться из речки, резво скакала в сторону Собежна, добраться до которого можно было за пять дней. Если повезет с погодой и не встретятся на пути недобрые люди. Хотя на самом деле в Собежн она должна была попасть только в самом крайнем случае, если не удастся расправиться с напарницей раньше. Хадина показала Лил на карте несколько расположенных по пути к городу солеваров надежных мест, где можно было спокойно дожидаться обещанных Эринком провожатых. Хозяева этих домов тайно служили гильдии наемников или травницам, и Лил пришлось заучить и названия хуторов и усадеб, и условные фразы, открывавшие их двери.

Еще старшая пообещала отправить весточку в артели травниц, чтобы загодя готовили сменных лошадей для ехавших за Лил наемников и передавали им все сведения, какие удастся раздобыть.

Теперь Лил ясно понимала, почему Эринк так настаивал на путешествии с охраной, и старалась не вспоминать, как злилась и восставала в тот момент против этой заботы.

На развилке девушку никто не ждал, и она сначала придержала лошадку, а потом оглянулась на светлеющее на востоке небо и решительно направилась дальше. Охранники артели непременно должны будут обыскать все ближайшие дороги, и им в руки лучше не попадать. Ведь о том, кто на самом деле поджег дом, знали только Хадина и посвященный в тайну конюх, а остальные наверняка уже обвинили в поджоге обеих беглянок.

Почти час девушка ехала в одиночестве, и только один раз за это время на ее пути попался небольшой поселок, скорее хуторок. Предусмотрительно объехав его стороной, минут через десять Лил остановилась передохнуть у ручья в зарослях дикой смородины, а перед тем как сесть в седло, глотнула зелья, выданного ей Хадиной. Все свои запасы магине пришлось оставить в артели, как и большинство амулетов. Теперь на шее у нее болталась лишь сплетенная из трав ладанка, в волосах красовался деревянный гребень, а вместо ремня тунику подпоясывал свитый из ниток кушачок.

— Никто не догадывается, какие наговоры мы туда вплетаем и чем усиливаем, — пояснила Хадина, выдавая эти безобидные на первый взгляд вещи. — Но можешь не сомневаться, служат немногим слабее каменьев. Зато в дороге с ними надежнее, никто не позарится и не отнимет.