Читать книгу "Прекрасная Джоан - Молли Хейкрафт"

– Благодарение Господу, вам хватило смелости противостоять брату! – воскликнул Уолтер. – Вы поняли, что ваш брат заблуждается. Многих женщин ослепила бы мысль о короне! Теперь я знаю, дочь моя, что могу не бояться за вас. Продолжайте поступать так, как считаете нужным, и все будет хорошо.

Когда, наконец, он встал и сказал, что должен идти, я вдруг увидела, какой усталый у него вид. Мы расстались нежно и грустно. Стоя на палубе, я смотрела, как отчаливает к берегу его шлюпка.

На следующий день мы отплыли в Рим, но мне пришлось пережить еще одно расставание. Леди Катерина, заливаясь слезами, сказала, что слишком стара для путешествий, и просила отпустить ее в Палермо, к семье. Ее уход нанес непоправимую потерю моему двору и не заживающую рану моему сердцу.

В первые недели нашего пребывания в Риме нам было не до его красот, мы жили заботами прошлого и беспокоились о безопасности тех, кого любили.

Надо сказать, Рим разительно отличался от той обстановки, в которой мы провели последние годы. Как прекрасна царящая в Риме прохлада, особенно после изнуряющей жары или проливных дождей во время Крестового похода. Мы любили бродить по улицам и любоваться. Нам нравилось спать под теплыми одеялами, а утром вставать бодрыми и отдохнувшими.

Однако это был совершенно иной мир. Да, нас разместили с удобствами, но просторное мраморное палаццо никак нельзя было назвать королевским дворцом, а нашу прислугу – королевским двором. Папа был добр к нам, и многие знатные римские семьи рады были познакомиться с королевой Англии и вдовой Уильяма Доброго, и все же мы в основном были предоставлены самим себе.

Если нам хотелось прогуляться вокруг огромного здания Колизея, побродить по развалинам Форума или даже сходить на рынок, чтобы купить себе свежих фруктов, мы шли туда свободно в сопровождении крепкого слуги и одной или двух дам. Оказалось, что Рим – очень деловой город и жизнь его не замирала ради двоих знатных приезжих.

Бургинь объявила, что решила выйти замуж за Балдуина, если ей позволят. Прекрасный город так на нее подействовал, что она стала почти сносной.

В конце октября настал конец нашей спокойной жизни – в Рим приехал граф Раймонд. Это был дождливый день, мы сидели у камина и шили, он вошел в запыленной и изодранной одежде, а лицо его было таким усталым, что Беренгария немедленно усадила его в кресло и велела выпить вина.

– Вы, конечно, прибыли повидаться с вашей… женой, граф, – сказала она, поглядев на Бургинь, – но сначала расскажите о своем путешествии и о наших друзьях.

– Наша поездка стала для всех настоящим испытанием, – отвечал он. – Мы попали в полосу таких тяжелых штормов, что многие корабли получили пробоины, а другие ветром отнесло далеко в сторону. Но, несмотря на порванные паруса и течи, нам удалось доплыть до Бриндизи. Я провел там два дня, а остаток пути проделал верхом.

– А что государь?

– К сожалению, у меня нет от него вестей, ваше величество. Мы видели, как корабль, похожий на его галеру, подходит к гавани Бриндизи. Вот почему я напрасно задержался там еще на день, его галера так и не появилась, в порту. Впрочем, он путешествует столь скрытно, что его могло вообще не быть на том корабле.

– Он говорил, что постарается приехать к нам в Рим, – медленно проговорила Беренгария, – и что Рождество мы, возможно, встретим уже в Англии…

– Значит, он может объявиться в любой день! – преувеличенно бодро воскликнул Раймонд. – Возможно, он предпочел высадиться на берег в Арпи или Кьети. Если так, он поступил мудро – здешние ужасные дороги просто не поддаются описанию.

Беренгария встала, предложив Раймонду и Бургинь остаться наедине.

– Я думаю, вам есть о чем поговорить, граф, – сказала она. – Здесь вам никто не помешает. Поужинайте с нами сегодня, а потом я хотела бы сказать вам два слова наедине.

Выйдя в соседнюю комнату, я одобрительно улыбнулась Беренгарии. Она обращалась с Раймондом, как подобает королеве, спокойно и с достоинством, от ее робости и нерешительности не осталось и следа. Похоже, в этом ей помогло желание позаботиться о моем благополучии.

И снова я почувствовала себя несчастной. Лицо Раймонда, его голос, прикосновение его руки – даже звук шагов по мраморному полу – все это заставляло мое сердце бешено колотиться. А как я страдала, думая о том, что он сейчас наедине с Бургинь. Расстанутся ли они? Она переменчива, как ветер, и вполне может передумать. Чтобы отвлечься, я отправилась на прогулку в сопровождении леди Элизабетт, а потом, сославшись на усталость, поужинала в своих апартаментах. Беренгария ни о чем меня не спросила, но перед сном вбежала ко мне в спальню.

– Я пришла сообщить, – сказала она, – что Раймонд и Бургинь при мне и других свидетелях объявили, что более не считают себя мужем и женой. Однако Раймонд по этому поводу собирается обратиться в Ватикан… У Бургинь я вырвала обещание вести уединенную жизнь. Она поклялась не ходить на свидания с Балдуином до тех пор, пока мы не узнаем решение папы. Вот и все. Спокойной ночи, Джоан!

Увы, всю следующую неделю я не могла думать ни о чем другом. Когда, наконец, Раймонд приехал во дворец – мы с Беренгарией сидели одни, – я сразу поняла, что он свободен. Он снова стал тем Раймондом, с которым я смеялась и пела; он посмотрел мне в глаза, я увидела в них прежний пыл, и кровь прилила к моим щекам.

– Я только что имел аудиенцию у папы, – сказал он. – Его святейшество заверил меня, что Бургинь и я никогда не были мужем и женой и, следовательно, нет необходимости. в долгой процедуре аннулирования нашего брака.

– Что ж, все прекрасно разрешилось, – ответила Беренгария. – Наверное, вы оба очень счастливы.

– Да, ваше величество. Мы оба совершили ошибку и рады, что ее удалось исправить.

Некоторое время мы молчали; затем Беренгария встала.

– Пойду извещу леди Бургинь. При данных обстоятельствах, граф, я полагаю, вам не нужно с нею встречаться. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь.

Как только за нею закрылась дверь, Раймонд оказался у моих ног.

– Королева более чем добра, – сказал он. – Должно быть, она поняла, как я хочу остаться наедине с вами, чтобы объясниться и молить вас о прощении.

Я тоже желала этого больше всего на свете, но не могла в этом признаться, я отдернула руку и холодно ответила:

– В этом нет необходимости, милорд. Я не давала вам никаких обещаний, сожалею, что ваш выбор не пришелся вам по вкусу, и надеюсь, что в следующий раз вам повезет больше.

– Выслушайте меня, миледи! Почему бы не положить конец недомолвкам и притворству и не признаться откровенно в том, что у нас на сердце? Вы – взрослая, умная женщина и вправе решать за себя, а я хочу знать… Скажите, есть ли у меня надежда когда-нибудь исполнить мое самое заветное желание.

Было что-то такое в голосе Раймонда, когда он воскликнул: «Выслушайте меня!» Что заставило меня повиноваться ему? Я слушала его всем сердцем и думала, что он прав. Между нами не должно остаться и тени недопонимания.