Читать книгу "Хроники оборотней - Галина Черная"

— Ах какие мы остроумные! Но у тебя вообще никаких версий нет, — недовольно проворчала я. Уходить не хотелось, ведь они тут останутся с увлечением обсуждать дело и строить предположения, а мне остается сидеть в своем клоповнике до завтрака.

Но Пушок примиряющее сказал, что ему тоже пора — скоро состоится экстренный совет ордена по поводу всех этих нападений, где ему надо непременно присутствовать. И, кстати, агенту Алексу тоже!

Я с удивлением посмотрела на командора — это кота я привыкла считать пробивным, умеющим мгновенно втираться в доверие, но Алекс-то куда лезет?

— Им очень понравились наши дары. К тому же фамилию фон Ютингем носил один из самых уважаемых братьев, геройски погибший на Святой земле. Сарацины привязали его к мачте, оставив умирать без воды и пищи, а для усиления мучений крестоносца еще и специально раскачивали парусник, не поленившись полезть в воду. Все равно стояли у берега и особых развлечений не было…

— А где же героизм? — полюбопытствовала я уже на выходе, ласково выпихиваемая Алексом.

— Ютингем в одиночку проник на этот парусник, везший продукты для сарацинской армии, и пытался его угнать. Тевтонцы говорят, что ради своих голодающих товарищей, но скорее всего это была обычная грабительская акция.

— Эй, а ты когда за мной придешь?

— Скоро! Я только поприсутствую на совете и сразу приду. Если хочешь прослушать заседание — я настрою свой микрофон на передачу.

Как оказалась во дворе, не помню — заболтали… Я шла себе и думала, что этому пора положить конец, так дело не пойдет. Все самое интересное происходит и будет происходить в Верхнем и Среднем замках, а мне так и предстоит просидеть всю операцию в занюханном подворье, день изо дня слушая мычание коров и жалобное ржание лошадей, которым примеряют доспехи.

Может, плюнуть на всех и пойти на дело, переодевшись монахом? Я присела на край крестьянской телеги, строя коварные планы, как вдруг передо мной возник Мартин Чернильная Душа.

— Здравствуй, несвободная женщина! Не хочешь ли сама покормить свою ослицу? А то я уже устал чистить коня нашего господина да подсыпать ему овес. Все съедает подчистую, бестия, да еще ржет так жалобно, словно его голодом морят. Ну не злодей ли?!

— На себя посмотри, тунеядец! Урумда килды али бахрам, э?

— А-а, — вытаращился он. — Так ты умеешь говорить по-нашему?

Я вздохнула, черт, опять в пролете… Ладно, будем выкручиваться по ходу, все равно он догадается, а так хоть поручения смогу ему давать.

— Ай-я, какой весь мальчишка умный! Да, мало-мало выучила ваш бла-бла язык такой. — Я старательно пыталась копировать акцент стражников-мусульман. — Только плохо пока, но весь день учу, чтоб сказать, чито хозяин Ансельм велел.

— А что он велел? Я его со вчерашнего вечера не видел, — огляделся Мартин. — Я все время был тут, только позовите! Спал на конюшне, ничего не украл…

— И на том спасибо, словоохотливый мой. Но слушай приказ хозяина — мою ослицу мыть два раза в день, с мылом! Овса ей давать в первую очередь, не беда, если для коня не останется, он наелся на два дня вперед. И не забудь расчесать гриву, а на хвост привязать симпатичный бантик!

— Будет сделано! — Слыша, с какой скоростью я успешно «овладеваю языком», паренек окончательно меня зауважал.

— Да, и найди-ка мне монашеское одеяние по размеру, — крикнула я ему вдогонку. — Только поновее — грязное или бэушное даже не приноси.

— Ага, э-э… как быстро вы… ты то есть, нашу речь выучила!

— Точно, прямо у тебя на глазах! Языковая практика прямого общения с аборигенами — вот что важно, — снисходительно пояснила я, удовлетворенно глядя, как резво он бросился выполнять задания. Потянулась, зевнула и пошла на кухню, в надежде, что там уже кормят завтраком.

Несмотря на раннее по моим меркам время суток, площадь меж двух замков быстро наполнялась народом. Монахи, торговцы, крестьяне, стражники, рыцари — кого там только не было… Кроме женщин, разумеется!

Подкрепившись, пошла проведать свою ослицу — перед ней была насыпана большая горка овса. Она, видимо, уже полчаса не могла с ней справиться, но упорно ела, не зная, когда еще на голову свалится столько счастья! Через стойло от нее, у пустой кормушки, стоял конь Алекса, с ненавистью глядя на более удачливую спутницу.

— А, вот ты где! Я достал рясу, снял с веревки, где она сушилась, совсем новая!

— В смысле украл?! Ай-яй-яй, какой молодец, — искренне похвалила я. — Сэкономил деньги хозяина!

— Вот еще четки и распятие, прямо из монастырской мастерской. — Довольный Мартин передал мне балахон с капюшоном и сопутствующие аксессуары.

Я от души его поблагодарила и велела никому не говорить.

— Понимаю, вы насчет меня не сомневайтесь. Я-то вижу, что ты с хозяином в этом замке не просто так, — жарким шепотом признался он. — Господин Ансельм не немец и ты не сарацинка — вы оба поляки и наверняка шпионы! Я с вами, ведь я тоже чистокровный поляк и ненавижу крестоносцев!

Мальчик был так увлечен, что я не захотела его разочаровывать. Поэтому надула щеки, заговорщицки приложила палец к губам и важно кивнула…

Переодевалась в конюшне, сарацинское платье спрятала в стойле благородной ослицы. Настроила микрофончик — заседание, похоже, было в полном разгаре. Ряса под мышками не жала, главное, чтобы подол по земле не волочился, для этого я подтянула пояс повыше, как следует затянув веревку. Когда вышла из конюшни, то сразу обратила внимание на Мартина, что-то старательно выводившего пером на пергаменте, я подошла сзади и заглянула ему через плечо.

— Эй, ты случайно не донос строчишь? Шутка!

Он попытался прикрыть руками написанное, но в итоге опрокинул чернильницу, отчего страшно расстроился.

— Нет, женщина. Это я переписываю, а ты все испортила, знаешь, сколько стоят хорошие чернила?!

— А откуда переписываешь, что-то первоисточника не видно.

— Это не важно, текст записан у меня в голове! Я много поэм и романов знаю наизусть. «Видение о Петре-ключнике и новой отмычке» — мое любимое, его и переписываю, — соврал он, но под моим непреклонным взглядом вынужденно сознался: — Ладно, это для нашего общего дела… Я давно хотел вступить в повстанческую армию, да не берут по малолетству. Вы с хозяином вряд ли умеете писать, это не каждому дано, вот я и буду вашим шифровальщиком. Нашифрую все отчеты, так что сам магистр с ума сдвинется, пытаясь понять…

— Вот оно что, ладно, тренируйся, — немножко смущенно одобрила я. Пусть учится, в будущем пригодится. Если даже в повстанческую армию не возьмут, будет любовные записки людям шифровать — тоже стабильный заработок.

И я пошла в Верхний замок мимо стражников, хриплым голосом назвавшись паломником, возвращающимся со святых земель.

— Чито, жарко там? — усмехаясь, заметил стражник, который до моего появления умирал со скуки.