Читать книгу "Скальпель - Вячеслав Воронов"

— Вот именно, — подхватил подполковник, — еще та банда.

— А теперь возьмем настоящих виновников!

— Че вы мне лапшу вешаете? Где группа захвата? Вдвоем будете брать?

— Мы ж тебе, балбесу, долдоним, что сами влипли, — доверительно и терпеливо протянул следователь. — Какая группа захвата? Кого, нас захватывать? У нас выбора нет. Только надо иметь заявление, с твоей подписью.

— Я уже писал вам заявление, в кабинете.

— Не такое. И мы ж тебе тогда не поверили, сам знаеш. Нету уже того заявления.

— Слушайте, у меня времени нет заявления всякие писать! — выпалил я, не забывая крепко сжимать ручку разводного ключа. — Что за бред вы придумали?

Что-то подсказывало мне, что верить нельзя ни единому их слову.

— Ты что, первый день, как родился? На каком основании мы помогать тебе будем? Да и не займет это никакого времени — готово все, напечатано!

Следователь извлек из недр полутемной машины какую-то папку. Из нее он вынул листок и ручку. Листок он умостил на папку и протянул мне.

— Что это? — презрительно обронил я. — Включи свет, ни хрена не видно.

— Твою дивизию, сам орал, что времени нету, еще свет ему! Наизусть выучи еще! Подпиши, две секунды времени, и едем сына вызволять!

Он чуть не в лицо совал мне папку, а я лишь крепче перехватывал ручку разводного ключа.

— Включи свет, говорю, — угрожающе, монотонно, словно зомбируя, произнес я.

— Да нету света, — дребезжащим голосом затараторил подполковник и сделал вид, что озабоченно ощупывает пальцами приборы на панели. — С лампочкой что-то, давно хотел посмотреть, да все руки не доходят.

— Фонарик у вас есть. Да я и без него, и без лампочки твоей драной вижу, — замогильным голосом вещал я. — Никак договор купли — продажи квартиры? И адрес мой, просто удивительно. Вы че, придурки, уже такое задание получили? Проверить, есть ли деньги, а заодно и квартиру к рукам прибрать? И нотариус есть свой, проплаченный?

Подполковник развернулся, и под его массивной фигурой жалобно заскрипело сиденье. Сотворив зверское выражение, которое было бы видно и в более густой тьме, он больно ткнул мне в лоб пистолетом.

— Быстро подписывай! Все, шутки кончились! И так долго мы с тобой возимся, весь твой бред выслушиваем! Или конец тебе, тварь ты паскудная! Нападение на работников с целью завладения оружием! Озверевший пьяный преступник, вынужденная самозащита!

— Подожди, не так резво, — осадил его следователь. — Счас, объясним человеку, он все поймет. Мы тебе поможем, но за это мы хотели бы иметь что-то. У нас уже проблем с твоим делом — по горло! Не нужна нам твоя квартира, это как гарантия того, что ты нам заплатишь. Потом мы сразу же, на твоих глазах, порвем эту бумажку. Мы много не хотим, мы понятливые, но на жизнь надо же…

— На жизнь вам надо, а мне сына спасать надо! Говорите, где он, кто они, и что конкретно будем делать?

Лишь мгновение длилось молчание, и я каким-то звериным чутьем ощутил, что толку мне от них не добиться. Они переглянулись; если они что-то и знали, что-то могли сделать, то мне это вылезет боком. Я не мог рисковать, доверившись этим людям. В очередной раз что-то оборвалось во мне, ослепила очередная вспышка гнева. Хорошо, что был полумрак, и они не видели ненависти в моих глазах.

— Хорошо, — спокойным голосом произнес я, не испугавшись ни на грамм того, что на меня было наведено оружие. К такому я уже стал даже привыкать. — Только это у вас не пройдет. Хрен вам моя подпись что даст, насчет квартиры. У меня знакомых юристов…

— Хватит болтать! — оборвал подполковник. — У тебя выбор небольшой: или пуля в лоб, или подпись!

Я осторожно выпустил разводной ключ, мяко умостив его на сиденье, рядом с собой. Никакого волнения, к удивлению, я не испытывал. Странная уверенность, рождаемая крайними обстоятельствами, сменила ненависть. Взяв одной рукой папку, а другой ручку, я нащупал острый край ее пасты.

— Пишет хоть? — самым мирным тоном, словном мы сидели где-нибудь в офисе, беседуя о футболе, спросил я и взорвался.

Взявшись за ручку поудобнее, я вцепился в пистолет и отвел его в сторону. Через мгновение, коротко замахнувшись, я всадил ручку следователю в глаз. Тот коротко вскрикнул и съежился. Я замахнулся ручкой во второй раз и вонзил ее в руку подполковнику. Тот крякнул и протянул другую руку, пытаясь сохранить пистолет. Я быстро схватил разводной ключ и врезал ему по кисти. На этот раз он взвыл и отдернул руку.

В бешенном темпе, не теряя ни мгновения, я ударил ключом по руке, сжимавшей пистолет, после чего с сглухим звуком угодил по голове. Подполковник обмяк и медленно завалился на соседнее сиденье. Я швырнул пистолет на пол, думая его потом забрать, и развернулся к следователю.

Следователь, издавая душераздирающие стоны, прижимая ладонь к лицу, другой рукой судорожно нащупывал ручку, которая отпирала дверцу. Когда ему удалось это, и нога его опустилась на асфальт, я ударил его по затылку, стараясь делать это несильно. Он словно зацепился за что-то в автомобиле, по инерции вываливаясь из него, и упал на четвереньки. Я рванулся за ним, сжимая ключ, и лихорадочно соображал, что делать дальше.

Выбираясь из машины, я держал ключ впереди себя, словно демонстрируя всем возможным соперникам, что со мной связываться не стоит. Время, казалось, остановилось, и ноги у меня почему-то похолодели. Мне совсем не хотелось быть убийцей, хотя ради сына, ради того, чтобы отомстить этой банде, я готов был уже на все.

Соскочив с сиденья, я застонал от боли в ребрах, сжал зубы и навис над стоявшим на четвереньках полицейским. Я сжимал ключ и представл, как сейчас врежу ему по лысине. Тяжело дыша, он слегка развернул голову и со страхом посмотрел на меня. Я наклонился и впился ему в плечо.

— Ну что, сволочь, допрыгался? — прорычал я. — Едем со мной, сейчас! Поможете мне — я дам показания в вашу пользу. Дошло или нет?

— Дошло, — едва слышно выдохнул он, выпрямляясь, вдруг быстро протянул руку и воткнул мне в грудь электрошокер.

22

Сколько я пролежал на асфальте, я не знаю. Когда я очнулся, первой была дурацкая мысль о том, что второй раз за ночь я валяюсь на асфальте возле собственного подъезда. Не каждому горькому пропойце доводилось испытать такое. Разводного ключа не было, никого не было, их машины и след простыл. Подымался я с большим трудом, еще тяжелее, чем не так давно, когда меня избавили от денег.

Я снова брел домой, лил холодную воду на раны, снова валился в кровать, тяжело дыша и исходя отчаянием.

«Я сделал все, что мог». Эта мысль неотвязно стала преследовать меня, когда я лежал в постели. Я оправдывал собственное бессилие, с которым уже почти смирился. Я не знал, сколько времени прошло с момента, когда меня тряхнуло разрядом электрошокера, и я отключился. Много, слишком много — это я понимал хорошо. Они знали, что денег у меня нет, и ехать не было никакого смысла.