Читать книгу "Ключ Давида - Владимир Орданский"

Джордан вспомнил, как они с Лил вошли в собор и удивились, увидев на полу выложенный из белых потрескавшихся от времени плит лабиринт. На самом деле, удивился, конечно, только он. Лил знала все заранее: пока они добирались автостопом до очередной средневековой достопримечательности, она штудировала путеводители, и, оказавшись на месте, вполне могла работать гидом. Ему вдруг вспомнились ее слова, сказанные тогда. Глядя снизу вверх Джордану в глаза, она положила руки на его плечи и медленно, очень серьезно, заговорила:

– Лабиринт, малыш, очень древняя штука. Так или иначе, он присутствует в мифах и религиях всех времен и народов. Бог дал людям лабиринт как символ жизненного пути. Если ты не веришь, то пытаешься найти подвох, выбрать для себя какой-то хитрый путь, но неизбежно заходишь в тупик. И тебе ничего не остается, как вернуться назад, к началу пути, и попробовать снова. И так происходит много-много раз, малыш. И только, если ты веришь, что Создатель приготовил для тебя путь, ведущий к спасению, ты идешь по этому пути, поворот за поворотом, круг за кругом, и обязательно достигаешь цели. Просто христиане считают, что на это отводится только одна жизнь, а мы думаем, что одной жизни слишком мало, и мы будем рождаться вновь и вновь, чтобы пройти по этому лабиринту, но та часть пути, которую мы пройдем в этой жизни, зачтется нам в следующей.

Лил долго бродила тогда по лабиринту, а Джордан тем временем рассматривал витражи, изображавшие сцены из Библии. Если смотреть по порядку, снизу вверх, то можно было вспомнить целые псалмы, так красноречиво иллюстрировал их с помощью кусочков цветного стекла художник XIII века.

Воспоминание ушло, и Джордан снова был в Калифорнии, и ему было 32, и Лил давно не было рядом с ним. Но церковь стояла напротив, упираясь в синее небо, и безмолвно взывала к нему: войди! На бетонной плите у фасада крупными буквами было написано: «Собор Благодати». Ну, конечно! Понаслышке Джордан знал это место. Здесь выступали и записывали альбомы многие джазовые и рок-музыканты. Поднявшись по ступенькам, Джордан не спешил войти внутрь. Он постоял немного на сильно нагретой лучами солнца каменной площадке у главного входа, любуясь невероятно красивыми бронзовыми дверями с квадратными рельефами на темы из Ветхого завета.

Каждый квадрат, как живая картина в бронзе, представлял сцену из Писания. В первом сюжете Бог создавал Адама из праха, и высокий рельеф этой части привлекал внимание, становясь началом рассказа. Рядом, но в более низком рельефе, из ребра Адама появлялась первая женщина, и ангелы, подхватив ее, еще не научившуюся ступать по земной тверди, несли к вознесшему в благословении руку Создателю, а в глубине изображенный почти плоско змей, обвивший спиралью древо познания, толкал пару на греховный шаг, раз и навсегда обрекавший ее и с нею все человечество на муки. Справа, снова в высоком рельефе, завершая библейский миф, изгнанные в пустыню из врат Эдема мужчина и женщина, подняв к небу головы, в ужасе смотрели на грозного херувима, преграждавшего им путь назад, а несчастный Адам, не в силах расстаться с райским садом, цеплялся рукой за вратный столб…

Наконец, он вошел. Мягкий свет из высоких окон отсек Джордана от залитого солнцем шумного мегаполиса, и сразу же его подхватил и повлек за собой льющийся из-за величественной колоннады поток лучистого, трепещущего и переполняющего через край звука. Прозрачные, почти невесомые детские голоса, казалось, вот-вот унесутся куда-то в райскую область, где только и могут они существовать, но низкие, уверенные мужские голоса надежно удерживали их в нашем мире, продлевая и продлевая радость, ежесекундно рождавшуюся в этих вибрациях.

– Князья сидят и сговариваются против меня, а раб Твой размышляет об уставах Твоих.

Джордан помнил эти слова с детства, когда дед разучивал с ним псалмы по-русски. Стараясь ступать тише, он пошел вдоль стен, наслаждаясь прохладой и рассматривая витражи, будто перенесенные сюда из средневековой Франции. Вдруг он остановился как вкопанный у одного из витражей: вместо святого или пророка со стекла смотрел Альберт Эйнштейн, и чтобы устранить все сомнения, у его ног была начертана знаменитая формула, выводившая энергию из массы и скорости света. Сотни частичек стеклянной мозаики, из которых складывалась картина высотой примерно в шесть метров, переливались, пронизанные лучами солнца, как драгоценные камни. Над головой физика уносилась в космос ракета, и из хвоста ее вырывалось пламя, чем-то напоминавшее воспаряющего в виде голубя Святого духа, а склоненная немного набок голова и отрешенный взгляд еврея-атеиста наводили на мысль о том, что где-то, в недоступных простым смертным далях познания, сойдутся, непременно сойдутся законы физики и закон Божий.

… Приблизились замышляющие лукавство; далеки они от закона Твоего…

– Вас заинтересовали наши витражи?

Джордан обернулся. Похожий на проповедника седовласый мужчина в сером костюме с едва заметной улыбкой в уголках рта внимательно смотрел ему в глаза.

– Да, немного необычно.

– Это работа Габриэля Луара из Шартра, Франция. Идея состоит в том, что Эйнштейн – один из тех, через труды которых Господь посылает свою благодать для всего человечества.

– Такое все же нечасто увидишь в храме. Это ведь не католическая церковь?

– Это епископальный собор, но мы рады видеть приверженцев любой веры. Нам хотелось бы поощрить здесь любого, кто, идя своим путем, ищет Господа, которого мы знаем как Иисуса Христа. Мы верим, что научный прогресс так же угоден Богу, как и духовный.

– Как же можно примирить разные веры в одном доме, если они не могут ужиться на одной планете?

– Вы здорово ухватили суть, – улыбка проповедника стала шире. – Идея в том, чтобы создать дом молитвы для всех, территорию духовного перемирия. Так мы пытаемся изменить наш мир – пусть каждый начнет с себя. У нас здесь есть часовня, где на одной стене мирно сосуществуют символы христианства, иудаизма, ислама, индуизма и так далее. Ведь храм – это вселенная, приведенная к гармонии, и если в мире сосуществуют разные представления о Боге, почему бы им не сосуществовать и в нашем соборе? …Нечестивые поставили для меня сеть, но я не уклонился от повелений Твоих…

– Простите, когда был построен этот собор? – прервала их диалог пожилая дама, державшая за руку маленькую девочку.

– Еще в середине XIX века, во время золотой лихорадки, здесь была основана церковь Благодати, а в нынешнем виде собор начали строить в 1928 году. Полностью строительство завершили в 1964-м, – любезно улыбаясь, ответил проповедник.

– То есть, начало строительство совпало с закладкой моста «Золотые ворота», – переспросил Джордан.

– Более или менее. Вы как-то связываете эти два сооружения?

– Возможно ли, чтобы они представляли собой единый комплекс? – ответил Джордан вопросом на вопрос. – Как это было, например, в Константинополе или в Киеве?

Мужчина слегка нахмурился.

– Не вижу оснований для такого сравнения. Наши «Золотые ворота» – это просто мост.

– Ну, да. А Церковь Сатаны, основанная в Сан-Франциско через два года после открытия вашего собора, это просто башня.