Читать книгу "Стальная тень - Сергей Зверев"

Второй бокал я также осушил, ни с кем не чокаясь.

— Музыку! Хочу музыку по этому поводу! — я подошел к ДВД-проигрывателю, поставил первый попавшийся диск.

Помещение наполнилось приятными ритмами зарубежной эстрады семидесятых годов.

— Да, да, девушки! Лучше быть продажным гадом, но живым! Ваш всеобщий друг сумел меня в этом убедить! За него следующий тост!

Я шумно чокнулся с несколько ошалевшим Актером и еще более обескураженными женщинами. Актер выпил вино, вернул бокал на поднос.

— И еще один тост! — я распалялся все больше и больше, чувствуя, что от выпитого вина мое лицо начало краснеть. — За прогресс, которому ничего не сможет помешать!

С этими словами я налил вина сперва себе (наплевав на застольный этикет), потом девушкам, потом «их благородию».

— И еще тост! — заорал я, хотя вино еще не было даже пригублено. — За то, чтобы все добрые, талантливые, умные люди наконец объединились в кодлу и пошли мочить всю возможную нечисть.

При последних словах я позволил себе садануть ладонью по самодвижущемуся подносу-столику и целых три бокала с вином (мой, «их благородия» и Ирочкин) опрокинулись на актерский пиджак. Спортсменка Люба, обладающая завидной реакцией, свой бокал успела подхватить.

5

— Ой, надо немедленно застирать! У нас порошок есть, как раз от таких пятен!

Возражать Ирочке Актер не решился, неловкими движениями снял заляпанный пятнами пиджак и отдал его Любе. Ну не кричать же ему — подождите, я «прослушку» сниму! Неудобно получится перед девчонками-то… Тем более, «прослушка» водонепроницаемая, на всякие передряги рассчитана. Да и со мной разговор окончен. Актер сумел-таки своим красноречием «сломать» меня, я сдался на милость победителю, но не без финальной истерики, свойственной многим проигравшим. Сорвался человек, с кем не бывает… Музыка тем временем продолжала играть, Люба и Ирма скрылись в ванной комнате, а я как ни в чем не бывало повернулся к Актеру:

— Я вообще-то коньяк больше люблю, сорокадвухградусный. Но от него пятен меньше.

При последних словах я ударил Актера ногой чуть ниже его колена. «Их благородие» охнул и, не устояв на ногах, рухнул на диван. Я в одно мгновение запер дверь и бросился на него. Коленом прижал грудь, а вокруг шеи Актера обмотал его же собственный галстук.

— На галстук вино не попало, — сообщил я. — А вот кровь или, скажем, мозги его могут испортить.

Я усилил хватку, и Актер захрипел.

— Ну, теперь думай, как свою жизнь выкупить! Мне терять нечего! — произнес я.

— Чего ты хочешь? — простонал Актер, когда я чуть ослабил хватку.

— Достать твоего Петра, Комбрига. Я ведь ясно сказал — Петр просил полтинник, получил подзатыльник. Вот я ему его и отвешу!

Выпитые за короткий промежуток времени бокалы вина несколько разгорячили меня.

— Ты сошел с ума!

— Возможно! — кивнул я. — Что за разработки ведутся Комбригом? В чем конкретно они заключаются?

— Я не знаю…

— Кто знает? Говори быстро!

— Я…

Актер что-то лепетал, изображая жертву произвола. Но мне эти его «спектакли» уже порядком надоели.

— А я ведь сейчас сорву планы Комбрига самым примитивным образом. Попросту убью тебя! Я сумасшедший, ты верно заметил!

Актер затрясся. «Спектакли» кончились. Сейчас ему стало по-настоящему страшно. Теперь и он понял, что в ловушке не только я, но и он. И Комбриг. За сутки до подписания указа — смерть известнейшего артиста! Да еще на квартире Ирочки Уткиной! Таким образом Актер стал окончательной «гарантией моей безопасности». Играл Петр Петрович мной, как пешкой шахматной, а теперь вот я им поиграю. Потому, как подставился Комбриг. Показал свое слабое место. Не убить тебе ни меня, ни народного заслуженного приятеля.

— Я тебя в окно выброшу, — сообщил я Актеру, вывернув ему правую руку и обхватив за тело. — Тут невысоко, но шею ты себе свернешь как пить дать. Толпа сбежится, милиция, пресса. И никуда твой труп уже не спрячешь. Каков подарочек Петру Петровичу?

Я приподнял трясущееся тело Актера и потащил его к окнам.

— Стой! — заверещал он. — Я… помогу тебе!

— Ну?! — опустив Актера на пол, рявкнул я.

— Раз уж так получилось, — к Актеру вновь вернулся театральный акцент. — Ты вправе знать, поэтому мне придется…

— Короче! — я рявкнул на него столь грозно, что «театр» окончательно улетучился.

— Я мало что знаю, но есть человек, который знает все. Один из зачинателей разработок. Он тяжело болен. Сейчас не в больнице, в дачном поселке. Умирать выписали, за ним следит сиделка, она же домработница, охраны нет.

— Сейчас вернется Ирма, — оборвал я Актера, услышав шаги в коридоре, — будешь вслух рассказывать анекдоты, а рукой напишешь все, что знаешь. Иначе я убью тебя.

Актер тяжело вздохнул, поднялся на ноги, поправил галстук.

— И запонку свою сходи, забери, — напомнил я ему перед тем, как отпереть дверь. — Пиджак посохнет, а запонка и на рубашке может побыть.

— Дурак, — только и произнес Актер и вновь сжался, думая, что я ударю его за несдержанное высказывание.

Но я в ответ лишь усмехнулся.

* * *

Далее мы выпили еще по бокалу вина. Актер рассказывал анекдоты, один мне даже понравился.

Приходит как-то маленький мальчик к папе на работу. И слышит из соседней комнаты: «Ну, еще сто грамм, и хватит!» «Папа, — спрашивает мальчик. — Там алкоголики водку пьют?» «Что ты, сынок! — отзывается папа. — Там гномики штангу поднимают!»

Девушки сдержанно, скорее для приличия, посмеялись. Между тем нервная, но не дрожащая рука Актера выводила на листке бумаги нужные мне сведения.

— Ну, а теперь чай, — произнесла Ирма, когда вина на четырех человек было выпито предостаточно.

— Чай, — кивнул я. — Отдохнем, посидим… Ну и в дорогу. К Петру Петровичу! Так? — повернулся я к Актеру.

— Как и договорились, — как ни в чем не бывало отозвался тот.

Сейчас его артистический талант был весьма кстати. Те, кто нас слышит, должны поверить его тембру.

— Еще что-нибудь послушаем, — утвердительно произнес я, подходя к ДВД-проигрывателю.

Ритмы зарубежной эстрады смолкли, мне же захотелось услышать что-нибудь на русском языке. Но только не попсу и не рок-деятелей с суицидальной лирикой. Что тут есть у Ирочки? В основном Запад, рок-классика, Стиви Уандер вот есть, АББА. Современного нынешнего — ноль. Вот из отечественных — группа «Пикник», Геннадий Белов (это который «Травы-травы»?), какие-то «Запрещенные барабанщики» (тьфу ты, да это которые «убили негра» поют). Ну-ка, вот кто-то очень знакомый. В моих руках оказался диск автора-исполнителя «афганских песен», полковника Вооруженных сил. Не ожидал я, что Ирочка Уткина неравнодушна к такой музыке. Я поставил диск в проигрыватель, затем нашел нужную песню, которую раньше слышал всего один раз. И мы услышали: