Читать книгу "Кровавый план египтянина - Борис Бабкин"

– Касыма в Афгане штатники за уши взяли, – вздохнул Шарафутдин. – Он сейчас в лагере вместе с талибами. Правда, передавали, что скоро штатники будут отдавать пленных тем странам, чьи граждане содержатся в американских лагерях, если, конечно, они на родине понесут наказание. А Касыма скорее всего на пожизненное упрячут. Он же покуролесил по Ичкерии. В Буденновске вместе с Басаевым был, на Дагестан ходил. В общем, покуролесил, – повторил чеченец. – А…

– Но узнать-то ты можешь, – перебил Иван, – что Валерка в Афгане был, за талибов воевал, факт. И в Ираке…

– Слушай, – чеченец понизил голос, – не хотел говорить, но слушай… Я не знаю, чего хочет этот Абу Саид. Он такой же Абу Саид, как я Петров Петр Петрович. Но что он хочет отомстить за убиенного в Ичкерии брата и за какого-то дядю, которого взяли в Москве фээсбэшники, точно. И он набирает себе команду. Что именно хочет делать, не знаю. Но что-то крупное. Я, говорит, устрою свой джихад России.

– А может, он за этот самый джихад России от кого-то большие бабки получит?

– Шайтан, – буркнул чеченец, – об этом я как-то не думал. Он и сам много денег в Ичкерию переводил. А потом перестал.

– Значит, он для этого и команду набирает? – предположил Иван.

– Точно, – кивнул Шарафутдин. – А за своего приятеля не беспокойся.

– Какой, на хрен, приятель! – отмахнулся Иван.

– О нем все узнают, если уже не узнали.

– Это когда же успеют? – усмехнулся Иван. – Прошло только двое суток. Мне порядком надоело здесь сидеть. Попытался выйти, не пустили.

– А чего тебе не сидеть? – хохотнул Шарафутдин. – Баб – пожалуйста. Вино, еда, ванна и все остальное. А сколько ты будешь здесь, не знаю. Я Абу все о тебе сказал. Он молчит. В общем, придется еще подождать.

– И что скажешь? – Валерий, лежащий на постеленном на каменном полу тонком одеяле, посмотрел на вошедшего Абу Саида.

Не отвечая, тот сел на лавку и бросил на грудь Валерия пакет. Тот, взяв, раскрыл и вытащил листок, на котором было написано по-русски: Воронежская область, поселок Таврово, улица Речная, восемь. Удивленно посмотрел на Абу.

– По этому адресу, – спокойно проговорил тот, – живет умирающая женщина, Анна Николаевна Соколова. Она очень хочет дождаться своего сына, Валерия Анатольевича Соколова. Ее муж застрелился в августе девяносто первого. Он поверил в ГКЧП и, когда понял, что это просто дешевый фарс, застрелился.

– Быстро у вас это делается, – усмехнулся Валерий. – Надеюсь, мой напарник не знает, что я…

– А ему ничего знать не надо. Почему ты воевал в Ичкерии против русских? Ведь…

– Я был на Русском острове, – вздохнул Валерий. – Курсантом разведдиверсионной школы, о ней никто не знает. Русский остров знаменит находившимся на нем дисциплинарным батальоном.

– Я знаю, что такое дисбат, – кивнул Абу.

– На втором курсе, когда произошла попытка сохранить СССР, Крючков, Язов, Янаев, Пуго создали государственный комитет чрезвычайного положения. Горбачева, который отдыхал на юге, лишили возможности…

– Это я тоже знаю, – улыбнулся Абу. – Я давно наблюдаю за Россией. Чтобы успешно воевать, надо хорошо знать своего врага. Продолжай.

– Когда членов ГКЧП начали брать, Пуго застрелился, сотрудники КГБ, верившие Крючкову, чтобы не запятнать свою честь, застрелились. Среди них был мой отец, подполковник Соколов. Мама пыталась отравиться. Меня же просто вышибли из училища. Пытались шить какое-то дело, но ничего не вышло. На меня махнули рукой, и я остался на улице. Маму выгнали из квартиры, уволили с работы, она чудом осталась жива. Ее приютила двоюродная сестра. Когда я нашел маму, она умирала, и я ничем не мог помочь. Меня никто не принимал на работу. Год я прожил с мамой и ее пьяной кузиной. Разгружал вагоны, машины, в общем, зарабатывал на хлеб. Тут начались конфликты между бывшими союзными республиками. И я пошел воевать. Карабах. Приднестровье, Абхазия, а затем и Чечня. В Чечню поехал не ради денег, а чтобы воевать против демократов, которые убили отца и медленно убивали маму. В общем, я ненавижу демократию своей родины и готов на все, чтобы отомстить за смерть отца и умирающую маму.

– Где ты научился так владеть приемами?

– С детства отец делал из меня воина, учил стрелять, грамотно драться. Уже в пятом классе я мог общаться с англичанами, немцами, говорил по-арабски. Теперь ответь: зачем тебе понадобился я? Ведь не стал бы ты так просто светить свою агентуру в России.

– Все узнаешь потом, – ушел от ответа египтянин. – Сейчас скажи: ты веришь Ивану?

– Он здорово замаран перед родиной. Но его бог – деньги. И еще Иван мечтает оставить свой след в истории и ради этого готов на все.

– Что он знает о тебе?

– Ничего, кроме того, что я русский и воевал в Чечне, Афганистане и Ираке.

– А теперь ответь, – Абу внимательно посмотрел в глаза Валерию, – ты готов к гибели?

– Значит, что-то вроде атаки, – усмехнулся Валерий.

– Просто ответь, ты готов погибнуть?

– Да. Погибнуть, а не подохнуть. Я готов на роль камикадзе.

– Запомни: о нашем разговоре не должен знать никто.

– А знакомый Ивана? – вспомнил Валерий. – Разве он не в курсе?

– Просто предполагает. Сколько времени тебе нужно, чтобы восстановиться?

– Недели вполне хватит. Как мама попала в Воронежскую область?

– От сестры ее увез полковник Савельев. Полковник погиб в автокатастрофе в Ленинградской области.

– Дядя Гриша, – вздохнул Валерий, – друг отца. Быстро твоя контора работает, серьезный ты человек, это успокаивает. Значит, и дело серьезное.

– Отдыхай, – кивнул Абу. – Все, что понадобится, закажешь по телефону. Отвечать будет мой человек. Если хочешь, приведет Ивана.

– Это было бы неплохо, – помолчав, согласился Валерий. – Ведь он тебе тоже нужен, и его надо подготовить к тому, что мы поедем в Россию.

– Ты догадлив, – проговорил по-арабски Абу.

– Здесь и дурак бы догадался, – тоже по-арабски ответил Валерий.

– Иван придет вечером, – помолчав, решил Абу и, не прощаясь, вышел.

– А ты тот еще товарищ, – прошептал Валерий, – и связь у тебя отработана. Интересно, что он хочет? На кого он может работать? На «Аль-Каиду»? Нет. Они имеют свои тренировочные центры и не берут кого попало. Не на Ичкерию, это точно. Странно. Я мог бы понять Басаева, ну Масхадова. А почему он собирает команду? И чего конкретно он хочет? Вопрос, вопрос и еще вопрос… – Валерий прикурил. – Ответа нет, но я узнаю его. Иначе у него со мной ничего не выйдет. Вслепую я играть не буду.

– Салют, приятель! – услышал он веселый голос вошедшего Ивана. – Я впервые в жизни рад видеть знакомую морду.

– Знаешь, – шагнул ему навстречу Валерий, – я тоже.