Читать книгу "Жестко и быстро - Владимир Пекальчук"

Уф… от такого блефа я даже вспотел. То есть не факт, что блеф, чисто умозрительно моя схема должна работать, но в этом я не уверен. Однако вот лица тренеров мрачнеют еще сильнее, хоть я и думал, что мрачнее уже некуда. Значит, я прав.

Тут в дверь влетел заместитель ректора, которому уже сообщили о чрезвычайном происшествии, и попытался с ходу выяснить, что произошло, чем это может закончиться для университета и кто виноват.

Я, проходя мимо него, вежливо и почтительно сказал:

— Ничего страшного, господин Лэнг, просто по недосмотру ваших служащих один студент получил жесткий, но заслуженный урок. А тренеров вы все же не увольняйте, пожалуйста, им я тоже урок преподал, и если их уволят — мой труд пропадет даром.

Мы с Мартином вышли из зала и двинулись в сторону буфета, он сказал:

— Слушай, что это у тебя за техника такая, что единичка пробивает щит четверки-мастера?!

Загадочно улыбаюсь в ответ. Ну не могу же я сказать, что моя техника называется «физика»?!

На лестничной клетке нас догнал Аксель.

— Знаешь, Реджи, а ты зубастый, — ухмыльнулся он, — я даже представить себе не мог, что первый уровень, да еще и пустоты, может уработать четверку. Как так-то? Щит пробил и ребра поломал — я такой касательной техники даже не знаю… Особенно у первого уровня!

Снова загадочно улыбаюсь.

— Ладно, я попытаюсь угадать… Ты погасил его защиту, повторно создав пустотный щит?

Забавно, а ведь ему в голову не приходит мысль, что это был всего лишь удар кулаком. Сильным я не выгляжу, да и Аксель понять не может, что при всей ее смертоносности пуля проигрывает по импульсу кулаку во много раз. Стереотип «пуля мощнее кулака» играет на меня, мешая всем вокруг увидеть истину.

— Нет-нет, — ответил ему Мартин, — это невозможно. Ты и сам знаешь, что у Мэтью щит с отбивкой касания. То есть погасить защиту Мэтью пустотным щитом возможно только при условии, что его щит вначале сработает, короче, должно было быть так, что он отбивает руку Реджинальда и только после этого гасится пустотным щитом. Да, Реджи?

— А ты разбираешься в пустоте? — удивился я.

— Совсем немного. Меня учили этому, потому что целителю тоже надо как-то защищаться, я слабый, второй уровень, и мне пустотный щит может пригодиться.

— Ну, в общем, ты прав. Там суть не в том, чтобы погасить его щит своим, это уже побочный эффект.

— И ты конечно же секрета не раскроешь? — вздохнул Аксель.

Я чуть призадумался. В целом они снова подсказали мне стоящую идею. Ведь немного авторитета мне не помешает, это хороший стартовый фундамент для чего угодно.

— Скажем так… На днях я тебе кое-что покажу.

* * *

Дома я первым делом полез в сеть и вскоре уже примерно представлял себе, что к чему и почему.

Магия, пришедшая к людям от светлых и темных альвов, во многом вытеснила боевые искусства как таковые, в общем и целом повторив историю развития восточного военного искусства моего прежнего мира. Традиционная европейская доктрина ставит во главу угла командную работу, восточная делала ставку на личное мастерство. Такая ситуация сохранялась вплоть до конца войны в Тихом океане. Японская императорская авиация выпускала из своей летной истребительной школы по сто летчиков в год, и это были асы из асов. В начале войны пилоты высочайшего класса на незащищенных, но маневренных «Зеро» уподобились небесным самураям, без доспехов, но с разящей катаной, и записывали на счета своих эскадрилий десятки сбитых. Однако позже это сыграло печальную роль, когда асы гибли в боях и потери перевесили мизерное пополнение. Американцы бросали в бой сотни и тысячи плохо обученных летчиков, которые в подметки не годились японским асам, но их было слишком уж много, а промышленность США штамповала все новые самолеты, которые постепенно стали лучше устаревших «Зеро». Безусловно, старый, но маневренный истребитель оставался смертоносным оружием в руках опытного мастера, особенно показателен в этом отношении бой все того же Сабуро Сакаи, который вернулся в строй после тяжелейшего ранения слепым на один глаз. Пятнадцать «Хеллкэтов», превосходящих по характеристикам «Зеро», атаковали его, но за двадцать минут боя ни один снаряд не попал в самолет аса. Благодаря своему мастерству он уклонялся от атакующих истребителей и постепенно смещался в сторону острова, где японские зенитные орудия отразили атаку. Вот оно, мастерство, которое сильнее машин и числа.

Но эти асы уже никак не могли повлиять на исход войны, колоссальное промышленное превосходство, массовое производство и численный перевес в людских резервах оказались сильнее личного мастерства немногих искусных летчиков. Война в воздухе была проиграна из-за того, что сто летчиков-истребителей в год — слишком малое число при колоссальном размахе боевых действий.

Однако в этом мире ситуация сложилась с точностью до наоборот: мастерство, подкрепленное врожденным Даром, правит полем боя по сей день, и тут уж числом не возьмешь: можно построить сотни самолетов, можно обучить сотни пилотов, но магом надо родиться. Сколько рыцарей есть — столько есть, и новых взять негде, разве переманить из других стран, что в прошлом становилось причиной междоусобных конфликтов.

В то время как маги совершенствовались в своем искусстве, у простых людей возможности разработать боевые системы не имелось в принципе. Средневековая армия оказывалась совершенно беспомощной против магов, и искусство рукопашного боя без оружия было настолько же бессмысленным, как и любое другое искусство ближнего боя. Процветали только луки, самострелы и хитрые штуки вроде змееметов.

Ситуация поменялась с появлением огнестрела и артиллерии, благодаря которым простолюдин получил небольшой, но все-таки шанс победить мага, а армия — возможность ответить магу огнем на огонь издали. Когда люди применили регулярные войска как поддержку рыцарей, свартальвы сделали то же самое, поскольку единички и двойки — основная масса их популяции — стали с автоматом или возле орудия полезнее, чем со своей немощной магией.

И потому люди, практически «проскочив» исторический этап армий, сражающихся в ближнем бою, потеряли шансы создать настоящее боевое искусство.

Допустим, в истоках карате лежит тотэ и еще более древнее дзю-дзюцу, зародившееся в шестнадцатом веке, когда воины сражались врукопашную. Но откуда ему взяться здесь, если этап рукопашной войны был слишком незначительным? Зачатки рукопашного боя, которые возникали там у феодала, а тут у разбойничьей банды, были утрачены с приходом огнестрела. Для боевых искусств как таковых в этом мире не нашлось не только места, но и фундамента, из которого они могли бы вырасти.

Потому обычные военнослужащие шли «европейским» путем, шлифуя командную работу, а самой совершенной боевой системой из существующих считалась армейская рукопашка — донельзя примитивная, предназначенная для того, чтобы дать рекруту минимальные азы, которые ему почти наверняка никогда не пригодятся, разве что дома на гражданке против грабителя. Правда, эта система включала в себя обучение работе холодным оружием, поскольку рунные клинки давали солдату, которому очень повезло добраться до вражеского мага в упор — ну или не повезло, это как посмотреть, — мизерный шанс на победу.