Читать книгу "Кирасир. Двуглавый Орел против турецких стервятников - Василий Панфилов"

* * *

Огнестрельное оружие и большую часть коней выкупила казна – такие правила были в Российской империи. Выкупили по откровенно грабительским расценкам, где-то за половину настоящей стоимости. Впрочем, грабительскими эти расценки считал только Рюген, имеющий возможность благодаря налаженным связям отвезти оружие на продажу хоть в Австрию, рядовые же солдаты и большая часть офицеров только радовались такой возможности. Кстати – выкупал добро сам Рюген, как генерал-квартирмейстер, выкупал честно, то есть сам себе платил по минимуму! И окружающие воспринимали такую вот странную ситуацию как нечто нормальное…

Кони же… Несколько жеребцов и кобыл из «самых-самых» пошли на государственные (в теории) племенные заводы, а остальные были предложены офицерам и, к чести командования, – тоже по сниженным ценам. Причём существовало негласное правило, что первыми коней выбирают небогатые кавалеристы – им они буквально жизненно необходимы.

Ну и, разумеется, – преимущества выбора были у офицеров, которые принимали непосредственное участие в боях. Львиная доля досталась Померанскому – вполне официально. Что в Европе, что в России, глава отряда получал около половины трофеев, затем их «располовинивали» остальные офицеры, а оставшееся шло солдатам.

Нечестно? Ну может быть… Вот только отказываться от такой привилегии Грифич и не думал – в своё время накопленные средства позволили выкупить солидный кусок земли из бывших родовых владений, так почему бы и не повторить это ещё раз? Самое же главное – пусть старшие командиры и имели такую привилегию, но имелось и кое-что другое – в случае острой нехватки средств они закупали провизию-амуницию-порох на свои же деньги…

Снова нечестно? Ну так никто же и не обязывает поступать как должно – не хочешь тратить «честно награбленные» средства, так следи, чтобы квартирмейстер работал как следует. В общем, стимул быть хорошим хозяйственником получался серьёзный.

– Золото, серебро, медь и деньги от командования разделим по справедливости, – вещал Рюген, – каждому полагается одна доля, ну а дальше – прибавки за чин и за личное участие. Плюс – особые доли раненым, покалеченным и семьям убитых. Деньги за белое оружие[54], броню, ковры, сёдла и прочее поступят не раньше, чем через два месяца – пока довезут до Европы, пока продадут…

– А почём продавать-то будут?! – вылез из толпы сильно нетрезвый пруссак.

– Дорого, не переживайте! – засмеялся аншеф. – Не маркитантам армейским за четверть, а то и десятую часть цены, а нормальным покупателям.

– Да знаем, княже, – раздались выкрики из славянской части войска, – не зря тебя император прозвал Калитой!

* * *

– Ампиратор уважат нашего князя – хозяйственный ён, – неторопливо объяснял пожилой солдат из «Суворовской» части молодым, – у этого и грошика не пропадёт, не зря Калитой назвали. Рубль там заработает, где мы всем полком мимо пройдём. А главное, – назидательно поднял ветеран мозолистый палец, – для обчества старается. Свой карман не забыват, вестимо, – но и не путает его с обчественным аль казённым. Князь!

* * *

Посмеялись выкрику и разошлись – принц был одним из тех вельмож, чью честность или компетентность никто не подвергал сомнению. И кстати – именно на этом и погорел Александр Воронцов, вздумавший обвинять Рюгена. Общественность (именно общественность, а не император!) возмутило это, и возмущение было столь сильным, что дошло до императора. Отсюда и начавшееся расследование со сломанным носом…

После первоначальной делёжки минимальная доля рядового оказалась равна десяти рублям, ну а кое-кто из особо заслуженных ветеранов получил и по шестьдесят… Не сказать чтобы ОЧЕНЬ уж большие деньги – всё-таки солдаты Российской империи получали неплохое жалованье. Но разово, да ещё и никаких вычетов, да впереди маячили ещё большие деньги после продажи брони и белого оружия… В общем, настроение было самым радужным, а репутация Грифича и Суворова сильно выросла в солдатской среде. Впрочем, скорее именно принца – так уж вышло, что именно его отряд понёс меньше потерь.

– Да, принц, наворотил ты делов, – сказал ему Миних, осторожно садясь на раскладное кресло в шатре, – теперь все генералы рвутся погулять в турецких тылах! Где ж это видано – такие победы – и всего две сотни погибших! Вот и рвутся… А того не хотят понять, что справился ты хорошо потому, что кавалерист бывший и к рейдам привычен, да солдаты твои вымуштрованы, да разведка…

– Ништо, – улыбнулся фельдмаршалу Рюген, – Рысьев справится, да еще пара командиров найдётся. Но ты ведь не поэтому меня позвал?

– Разведка, – коротко сказал старик – и квартирмейстер начал доклад…

А докладывать было что – сам он уничтожил пороховой склад, да диверсанты… Пусть пока вернулись не все, но кое-какие данные уже есть – Яссы хорошо так выгорели в нужных местах… Но самое же главное – турки начали вести себя значительно более активно, готовясь к решающей битве.

– Это точно?

– Сам суди, – и Грифич принялся загибать пальцы на руке, – склады мы им разгромили и показали – что с ними будет дальше. Ополченцы напуганы – и пока они себе новых страхов не выдумали, их нужно бросать в битву… Ну или ждать, пока окончательно успокоятся, а это долго! Разведчики мои уже до того освоились, что едва ли не каждое перемещение мелкого подразделения им известно… И это только то, что мы с Александром натворили. Ну а что ты своим стоянием у Хотина связал добрую половину поляков да до хрена турков – и сам знаешь. Да сколько их погибло в мелких сражениях.

Фельдмаршал ухмыльнулся – он так грамотно установил блокаду крепости и окрестностей, что враги гибли сотнями каждый день – не только от пуль и клинков, но прежде всего от плохой провизии, от болезней… Русские же войска практически не несли потерь! Постепенно турки и поляки «перемалывались», даже не успевая вступить в битву. И это не считая того, что ранее в нескольких сражениях Миних дал врагам такой укорот, что любое государство Европы вынуждено было бы запросить мира. К сожалению, не турки – всё-таки одно из самых больших и, пожалуй, самое сильное государство Земли. Пусть и дурно управляющееся.

– Так что ручаться могу – они не просто пугают в очередной раз, а биться решили.

– Славно, – расплылся в улыбке старик, и Рюген кивнул согласно. Пусть и выглядело это… кровожадно, но затягивание войны было не в интересах России. В конце концов, Турция – не единственный опасный сосед. Да и помимо «заклятых друзей» была ещё одна причина, почему России нужно было крупное сражение – пусть турецкие войска и перемалывались, но разница в численности сводила эти усилия практически к нулю, и резервы у султана были куда как серьёзней. Мелкие сражения пусть и подрывали боевой дух мусульман, терпевших постоянные поражения, но из Турции приходили всё новые и новые подкрепления.

Через несколько дней Миних подготовил войскам приятный сюрприз – награждения. Понятное дело, что большая часть солдат и офицеров получили только медали, ордена в это время выдавались буквально поштучно и только через императора. Однако и медаль – честь немалая, да ещё если учесть, что Пётр всё-таки решил прислушаться к попаданцу и учредить наконец «настоящие» медали, а не медали «по случаю»[55].