Читать книгу "Джагер - Алексей Бобл"

Владыка покачал головой:

– Здесь будем ждать.

– А если караван… – начал Стод и осекся.

Над холмом за долиной разлился желтый свет. Заплясали лучи, становясь все ярче, длиннее. На вершине возникли две яркие точки фар и замигали, будто подавая какой-то непонятный сигнал.

– Всадники! – вырвалось у Вика. – И машины там…

– Да, – с облегчением произнес Гест. – Это караван.

Машина поползла вниз по склону, осветив спускавшийся отряд башмачников. Следом на вершину выехал трехосный фургон, подсвечиваемый фарами идущего в хвосте каравана бензовоза. На крыше фургона горели прожекторы. Толстые лучи пронзили туманную дымку, повисшую над долиной, выхватили из темноты здания у подножия, дорогу между ними и круглую площадь с высоким каменным изваянием в центре.

Караван растянулся по склону. Всадники медленно въезжали в город.

На площадь, обогнув длинное, стоявшее полукругом здание, с включенными над броней прожектором выехал «тевтонец» Рута. Машина подкатила к дому слева, остановилась и помигала фарами.

Владыка подошел к мотоциклу.

– Заводи, Петр. Садитесь, едем.

Заурчал двигатель.

Когда Вик забрался в коляску, башмачники и второй «тевтонец» уже были на площади. Фургон замер на въезде, освещая статую прожекторами, за ним остановился обоз. «Тевтонец» и несколько всадников поехали к машине Рута, застывшей под стенами дома слева.

Петр включил скорость, мотоцикл дернулся, а сзади грохнул выстрел.

Глава 11

– Ну где они, Калеб? – прошептал Ильмар. – Ты ничего не напутал?

На третьем этаже дома, полукругом окаймлявшем площадь, атаман посадил лишь десяток стрелков, остальные спрятались внизу. Рядом с Ильмаром, подняв бинокль, высунулся в окно Прохор, за спиной атамана, привалившись плечом к простенку, стоял Калеб. Под другими окнами засели стрелки.

– Должны тута уже быть, хозяин, – отозвался охотник устало и опустился на корточки.

– Время к рассвету, а каравана все нет.

Ильмар нервничал. Стиснув в ладони распятие, он думал только об одном: почему монахи с башмачниками так долго едут к долине?

– Грозу пережидали, – пояснил уже в который раз Калеб, разминая пальцами простреленную лодыжку. – Туча ж на север пошла. Им всю дорогу дождем испоганило. Город что… краем зацепило, а у них до ночи лило.

– Зато наши следы посмывало, – оторвавшись от бинокля, вставил Прохор.

Ильмар промолчал.

Внизу всхрапывали кони. На первом этаже засел отряд, готовый по сигналу атамана хлынуть лавиной на площадь. Всадники длинными пиками вооружены, караванщиков вмиг сомнут. Главное – «тевтонцы» спалить сразу. Людей Геста паника охватит, разбегаться начнут, когда по ним с домов, что по краям площади, ударят. И дело завершит отряд Прохора.

С лестницы донесся шорох. И голос Рэма:

– Да куда ж вы, грю, нельзя к атаману.

Прохор опустил бинокль, повернул голову. Ильмар шагнул от окна в темный угол. На верхний этаж из лестничного проема вышли трое.

– Что там, Рэм? – расстегнув кобуру, тихо спросил Ильмар.

Он уже догадался, кого принесла нелегкая, раз охотник появился в доме.

– Атаман Крест, – громким шепотом начал Коста, направляясь к окну.

– Здесь я. – Ильмар стоял в тени.

Переложив пистолет в карман куртки, он взвел курок.

Переговорщик киевских повернул на голос. У лестницы остались две черных фигуры. Один в шляпе, над тульей хвост лисий выпирает – стало быть, Рэм, а тот, что повыше, плечистее, – Мирч Сельмур.

– Стой, – произнес атаман, когда Коста, не видя в темноте, чуть не воткнулся в него. – Говори.

– Мы получили сообщение от нашего человека в караване Геста.

– Как же это? – спросил Ильмар.

– Вот.

Атаман едва различил, как Коста что-то протягивает ему.

– Вот, – повторил киевлянин. – Ворон прилетел.

– И? – Ильмар по-прежнему не выпускал пистолет в кармане.

– Птица принесла сообщение. Прочтите его сами.

Ильмар задумался. Может, это какая-то очередная уловка киевских. Их отряд мог не пойти к перепутью, а повернуть в Московию, когда Коста сообщил им о решении Ильмара атаковать караван. И Киев хочет опередить его…

Атаман погладил спусковой крючок, бесшумно снял пистолет с боевого взвода. Нет, не то Ильмар думает. Если здраво рассудить – пусть почтовый ворон доставил весть в отряд киевских, но чтоб так быстро вернулся с новым посланием к переговорщику, да еще и отряд вслед за ним угнался… Не врет Коста. Незачем.

Он отпустил пистолет.

– Что в сообщении?

– Прочтите.

Коста снова вытянул руки, в которых спокойно сидела черная птица и пялилась на Ильмара глазами-бусинками.

– Тогда присядем. Прохор, огня и ножницы. И накройте нас брезентом, чтоб отблески в окно не попали.

Когда, чиркнув зажигалкой, ординарец запалил фитиль керосиновой лампы, Коста отдал Ильмару ворона. Правая его нога была обжата медным кольцом, испещренным гравировкой в виде буквы «Х», к которому припаяна латунная гильза со сплюснутой горловиной. Ильмар внимательно осмотрел ногу и кольцо на ней. Ворон и вправду из Канториума: цевка над когтями худенькая, кольцо будто срослось с ней, и на голени ни царапинки. Такое может быть, когда подросшего птенца кольцуют, чтобы потом, когда повзрослеет, различать, какому клану птица принадлежит. Если б новое кольцо на ногу цепляли, птицу бы поранили либо обжать толком не смогли, кольцо вверх-вниз скользило бы. А так ранки со временем на ноге заживают, ворон растет, обучается; кольцо с гильзой уже не снять вовсе, то есть не подделаешь такое…

Атаман взял у Прохора ножницы, осторожно срезал горловину гильзы и подцепил ногтем скрученный в трубочку папирус внутри. Развернув узкую полоску, прочел про себя: в долину заеду с юга, фарами помигаю, не стреляйте. Места для подписи не осталось. Умно шпион киевских сочинил, если он действительно их человек. Попадет послание к караванщикам, те рассудят, что отправитель просто едет навстречу. Смысл ясен: за жизнь шпион свою беспокоится и за дело, надо отдать должное, переживает. Только одно непонятно.

– Почему он с юга едет? – насторожился Ильмар.

Коста только пожал плечами.

– Гаси лампу, – велел атаман.

Прохор дунул на фитиль, и троицу окутал непроглядный мрак.

Ильмар скинул брезент и долго стоял зажмурившись, наконец, когда раскрыл глаза и различил фигуры рядом, произнес:

– Калеб, ну-ка припомни число машин и людей в караване. Сколько было, когда из Москвы они выступили, и сколько вечером стало, когда ты с холмов их в бинокль разглядывал.