Читать книгу "Дорога к Вождю - Алексей Махров"

– Выходит, вы эту танковую дивизию обезглавили? И можно ожидать снижения активности? Пока они там нового командира найдут! – наивно предположил бывший школьный учитель.

– Эх, Анатолий Абрамович… – рассмеялся я. – Вашими бы устами… У немчуры этой поганой такой, мать его перетак, орднунг, что только полная зачистка штаба может хоть как-то повлиять на дальнейшие действия подразделения. Они потому и могут позволить себе на самый «передок» лезть, что у них заместитель приучен любые вопросы в отсутствие командира решать и штаб работает как часы. В общем, прошу вас взять этого голубчика под свой контроль. Хотите допросить – допрашивайте, если немецким языком владеете. Покормить не забудьте, а то мы полчаса назад сухпайком перекусывали, ему предложили, а он, сука, нос воротил. Может, с ваших рук пищу примет? А не будет жрать, так и хрен с ним!

– Забираю, товарищ батальонный комиссар! – Лерман улыбнулся первый раз за встречу и решительно шагнул к Моделю. – Hey, Esel Arsch steh auf! Folgen Sie mir![37]

Похоже, что языком противника бывший учитель владел. Интересно, а какой предмет он преподавал до мобилизации в НКВД?

Кроме Моделя, я попросил лейтенанта заняться еще и срочной эвакуацией попорченных остатков наших запасов, оставшихся на трейлере, – пришедших в негодность снарядов, пробитых цинков с патронами с «неуместной» в данном времени маскировкой, использованной упаковки сухих пайков и т. д. Совсем не нужно было, чтобы они попали в руки немецких трофейщиков. Да и об останках тягача тоже надо было позаботиться…

Немцы оказались настолько любезны, что дали нам целых два часа на обустройство фортификационных сооружений нашего УРа. Ребята почти падали от усталости, гимнастерки покрылись черными пятнами пота, но погранцы не только успели выкопать стрелковые ячейки и пулеметные гнезда, но и начать соединять их ходами сообщения. Естественно, что земляные работы почти сразу маскировали ветками, срезанными в ближайшей рощице.

А Батоныч все это «подаренное» врагом время усиленно гонял свой новый экипаж. Гаврилова он решил посадить на место… командира танка. Объяснив, что его дело – вести наблюдение за полем боя и указывать на цели, всё остальное – дело наводчика. Работать с электронной СУО сержант научился мгновенно. Прокатившись пару раз на внешней стороне дефиле, только чтобы наметить примерный маршрут и контрольные точки, Бат увел «Т-72», утыканный ветками так, что он больше походил на небольшой холмик, для тренировок в глубину обороны, чтобы не демаскировать предполье следами траков, хорошо видимыми с воздуха.

Мне после «отставки с должности механика-водителя» поручили наблюдательный пункт на вершине холма, где я и проторчал в обнимку с ПЗРК до нового пришествия противника.

Усилия по тщательной маскировке дали результат – пролетевшие над нами вскоре пикировщики «Ю-87» нас не заметили, принявшись утюжить бомбами нечто, видимое только им. Как раз на том месте, где мы утром расколотили немецкую колонну. Я дернулся было сбить «Иглой» хотя бы еще один самолет, но прибежавший на НП Батоныч остановил меня.

– Нам они не угрожают. Вот и пусть по пустому месту хреначат! Вернутся без потерь и доложат, что разогнали русских. И координаты уничтоженного подразделения дадут. Наземная техника фрицев ломанется, а мы их тут встретим, на несколько километров ближе «разбомбленной» позиции.

Не успели «Юнкерсы» улететь, как примчался с докладом боец из дальнего дозора. Фашисты приближались. И снова с танками. Насколько мы выяснили перед провалом, именно сейчас по нам должны ударить основные силы Третьей танковой дивизии – танковый полк, к счастью, неполный (немцам тоже досталось в предыдущие дни), полк мотопехоты на грузовиках, несколько батарей артиллерии. Все вместе – до восьмидесяти танков, до трех тысяч личного состава, до сотни стволов артиллерии. Вся «пехотная боевая группа»[38], ведомая заместителем Моделя.

– Идут, сволочи…

Я поднес к глазам бинокль. Угу, идут, пыль столбом. Впереди разведка на мотоциклах, следом десяток танков, дальше кажущаяся бесконечной колонна грузовиков, за ними… почти ничего не видно, мешает густой шлейф пылюги. Это вам, фрицы, не по вымытым с мылом шоссированным дорогам старушки гейропы с песнями летать. И это у нас пока еще «зеленая» зима, а вот когда придет «белая», станет совсем весело.

– К бою! – скомандовал полковник Бат, дождавшись, когда вся голова колонны покажется в зоне прямой видимости, и бегом устремился к нашей единственной ударной силе, крича на бегу: – Заводись!

Мехвод Баранов запустил двигатель, корма «Т-72» окуталась черным солярочным дымом. Батоныч лихо, словно во времена курсантской юности, прыгнул на корпус и ловко проскользнул в люк. Его голова и голова Гаврилова скрылись в недрах башни на диво синхронно. Медленно, чтобы не поднимать пыль, танк тронулся с места и поехал к первой контрольной точке. Таких точек они наметили полтора десятка. От капониров, могущих спасти ходовую, отказались, сделав ставку на маневренность и ведение огня на ходу. Да все равно не успели бы их выкопать. По замыслу Бата, танк должен беспрерывно перемещаться на широком, до полутора километров, фронте, периодически уходя под защиту холмов.

Ко мне на НП поднялся Кижеватов.

– Лейтенант, действуем, как договаривались: первым делом отсекаем мотоциклистов, затем работаете по пехоте. Но, думаю, до пехотной атаки еще не скоро дойдет. Все твои бойцы всё помнят?

– Так точно, тарщ комиссар! – спокойно кивнул Кижеватов.

Пограничник ушел к своим бойцам, а на НП поднялся Лерман.

– Началось, товарищ батальонный комиссар? – спросил гэбэшник, покосившись на поставленный в угол ПЗРК.

– Началось, Анатолий Абрамович! – кивнул я, вглядываясь в подходящую немецкую колонну. Она выглядела очень грозно. Десятки, если не сотни, боевых машин, тысячи людей. – От Моделя что-нибудь осталось?

– В смысле: осталось? – удивился Лерман. – А-а-а… Так вы намекаете, что я его… пытал?

– А вы строго соблюдаете все положения УПК?[39]– усмехнулся я. – Не трогаете подследственных даже пальцем?

– Конечно! Как можно иначе? – вытаращился на меня «злобный кровавый сталинско-бериевский палач-опричник».