Читать книгу "Точка кипения крови - Александр Тамоников"

– Им не до нас. Проедем еще пару километров и подыщем местечко, где спрятать машину.

Жители сельских районов всегда просыпаются раньше горожан. Вероятно, и в Ронино рабочий день начинался с рассветом: комбайнеры отправлялись в поле, доярки – на фермы. Ну а водители грузовиков начинали возить зерно на ближайший элеватор.

– Смотри, кажется, Черное озеро – низина и заросший лесом берег, – показал на прореху справа Павел. – Полагаю, дальше ехать не стоит.

– Да, лучше пройтись пешком – так менее заметно.

Кармазин свернул с дороги и, проехав метров двести, остановил машину в густом высоком кустарнике. Чуть дальше действительно виднелась зеркальная гладь озера.

Забросав «Форд» ветвями, мужчины направились к селу пешком. Дабы остаться незамеченными, дорогу выбирали по ложбинам и оврагам.

Село оказалось небольшим: две улицы шли вдоль берега озера, в нескольких местах их перечеркивали короткие проулки. Подойдя к крайнему дому, Стас прочитал кривую надпись, выведенную масляной краской:

– «Приовражная».

– Осталось найти дом Лапина, – осторожно выглянул Болотов за частокол забора, осматривая начало улицы.

– Боюсь, что для этого нам придется вступить в контакт с какой-нибудь местной бабушкой. Или похмельным мужиком.

– Да, таблички с фамилиями хозяев на ворота в наших селениях вешать не принято. Но лучше бы встретить похмельного мужика.

– Почему?

– Бабушки трезвы и слишком общительны. Через полчаса все село будет знать, что два подозрительных типа ищут Лапина.

– Это точно…

Решили не рисковать и понапрасну не светиться. Обосновавшись в высоких зарослях лебеды у забора, принялись ждать, когда на горизонте появится кто-то из сельчан…

* * *

В заброшенных и наполовину развалившихся домишках никого. Лишь остовы стен, печей, надворных построек и дувалов, сложенных когда-то из плоских валунов. Даже на застарелом и толстом слое пыли, ровно покрывавшей обломки строений, бойцы группы не обнаружили ни одного свежего следа или отпечатка.

«Это хорошо», – решил Кармазин и подал сигнал остальной группе.

Вскоре все бойцы собрались в развалинах крайнего дома, из которого было удобнее всего производить дальнейшие вылазки.

Подозвав четверых проверенных ребят, капитан сказал:

– Парни, первая пара должна обследовать заросли на краю лесистого склона. Эти заросли – последнее препятствие, отделяющее нас от пограничного перевала. Второй паре надлежит наведаться в тот овражек, что левее лесочка. Мы должны убедиться, что там чисто, иначе можем получить неожиданный удар во фланг. Задача ясна?

– Понятно, командир.

Разведчики ушли.

Выставив дозорного, капитан разрешил расслабиться оставшимся в развалинах бойцам. Трое молодых парней сбросили с плеч ранцы и упали на них. Лица чумазые, с бороздками от стекавших капель пота по слою белесой пыли. Люди еще не лишены сил, но довольны неурочной передышкой; они знают: долгого отдыха во время операций не будет. Пройдет полчаса или час, и последует очередная команда.

Потекли долгие минуты ожидания…

Наконец послышалось шуршание динамика небольшой радиостанции.

– Варан, ответь Гончему, – позвал старший первой пары разведчиков.

– Гончий, Варан на связи, – приглушенным голосом ответил Станислав.

– Объект чист.

– Понял.

Вскоре прозвучал аналогичный доклад и от второй пары.

– Варан, нам возвращаться? – поинтересовался командир первой пары.

– Объект оттуда хорошо виден?

«Объектом», естественно, был перевал.

– Как на ладони.

– Тогда оставайтесь на месте и ведите наблюдение.

Отключив радиостанцию, капитан подобрался к разлому в стене, вынул из чехла бинокль и принялся внимательно изучать окрестности…

* * *

Первый же сельчанин, показавшийся на пыльной проезжей части улицы Приовражной, показался бывшим спецназовцам весьма подходящей кандидатурой для контакта. Это был старичок лет под семьдесят, похмельного вида и в довольно потрепанной одежде. В руках он держал авоську и самодельную удочку.

Сейчас он явно топал на озеро поудить рыбу. К обеду вернется домой, примет стаканчик дешевого вина и позабудет о случайной встрече.

– Здравствуйте, отец, – окликнул его Болотов.

– И вам здравствовать, – остановился тот, заметив сидевших на обочине крепких парней. – Чегой-то вы здесь?

– С автобуса пешочком добирались. Притомились малость.

– А-а. Ну да, ну да, – закивал сельчанин. – До нас-то он не доходит, а остановка далековато.

Контакт завязался. Надо было подводить разговор ближе к искомой цели.

– Городские мы. Участок для дачи присматриваем. – Стас легонько толкнул Павла в бок. – Не подскажете, участок или заброшенный дом никто у вас здесь не продает?

– Отчего же – продают. Пелагея Маркова недавно померла, так ее родственники выставили дом на продажу.

– А сколько просят, не знаете?

– Полмиллиона просят. Дом-то у нее справный и надел большой.

– Это многовато, – протянул Болотов. – А подешевле нет?

– Подешевле был один вариант – дом Вовки Лапина. Но его недавно купили.

Кармазин сокрушенно покачал головой.

– Вот жалость какая. И кто же купил, не в курсе?

– Говорят, тоже городской. Я его не видал.

– А много ли отдал?

– Тысяч сто. Надел-то у Вовки был небольшой, а избой с тех пор как он помер никто не занимался. Совсем изба разваливаться стала. Еще бы годик-два, и крыша съехала бы набок.

– А где этот дом Лапина находится? Нам бы хоть посмотреть, на что можно рассчитывать за наши деньги.

– Так аккурат на другом конце деревни. Идите прямо по этой улице, пока не увидите поле. Предпоследняя изба и будет Вовкина. Там еще во дворе старая береза стоит.

– Спасибо, отец, – поблагодарили мужчины, не торопясь подниматься с травы.

Дед посмотрел на них с надеждой на некую благодарность.

– Могу проводить.

– Нет, спасибо – мы сами. Удачной рыбалки!

Дождавшись, пока словоохотливый дед скроется из виду, мужчины обогнули забор крайнего участка; вошли в густые заросли, обрамлявшие деревеньку с востока, и двинулись в обход к другому концу улицы Приовражной…

* * *

Валера Корниенко бросил курить несколько лед назад, потому, усевшись на обломок упавшей стены, вынул из целлофанового пакета промасленную тряпицу и принялся усердно протирать снайперскую винтовку. Во время боевых операций он занимался этим делом дважды в день и такого же трепетного отношения к оружию требовал от молодых коллег.