Читать книгу "Граница. Таежный роман. Карты - Дмитрий Алейников"

Шурка стал деньги со стола собирать. Не знает, куда и совать такую прорву. Собирает, а сам все на мужика в кепке поглядывает. Лица на человеке нет. Видать, все вчистую продул. И шевельнулась у Шурки мысль, а не отдать ли часть выигрыша этому бедолаге. Даже половину можно. А то наложит человек на себя руки…

В следующее мгновение мужик в кепке и впрямь наложил руки. Только не на себя, а на Шурку. На Шуркино горло. Схватился за самый кадык и давай душить.

Повалились они на полку.

Шурка, на полном серьезе обдумывавший возможность частичного возврата шальных денег, к такому финту готов не был. Окажись у него немножко больше времени, он крепко обиделся бы на своего картежного партнера за такое вероломство. Но теперь приходилось бороться за собственную жизнь. И Шурка боролся, как мог. Довольно скоро ему удалось подсунуть под крепкие руки проигравшего большие пальцы. Теперь, делая резкие рывки, Шурка мог на мгновение ослаблять эту стальную хватку и заглатывать чуть-чуть воздуха.

Мужик в кепке, чувствуя, что инициатива от него ускользает, обозлился пуще прежнего.

— Мразь, — прогудел он, налегая на Шурки-но горло, — мразь поганая! Думаешь, я не понял, как ты играешь? Жухло! Паразит! Гнида!

После таких слов Шурке показалось, что мужик в кепке считает его нечестным игроком, думает, наверное, что червовый марьяж может выпадать только из рукава шулера, но никак не из честной руки раздающего.

Он еще больше возмутился от таких обвинений, но оспорить их не мог, потому что воздуха едва хватало, чтобы не потерять сознание. Какие уж там споры!

В этот момент находившиеся в купе другие игроки то ли пришли в себя от неожиданности, то ли определились с общей позицией по решающемуся на их глазах вопросу. Они весьма активно начали оттаскивать мужика в кепке от совершенно помятого Шурки.

— Хорош, отец! — увещевали они его. — Кончай, батя! — тянули его за руки. — Какой он, на хрен, шулер? Повезло парню нереально! А ты умей проигрывать!

Мужик в кепке брыкался и не желал выпускать синеющую шею «счастливчика».

Шурка захрипел, увидев перед глазами закрутившихся черных мушек. Еще немного, и он потерял бы сознание, но в этот момент откуда-то сбоку просвистел кулак и с хрустом врезался в лицо мужика.

Пальцы у того сразу разжались, он обмяк.

Шурка сбросил его руки со своей шеи и, закашлявшись, сполз на пол. Над ним закипела короткая схватка, четыре пары ног затопали по нему, но Шурка не обращал на это внимания. Главное — он жив!

Драчуна споро выставили из купе, попутно объясняя что-то насчет законов игры и воспитания вообще. Пригрозили выкинуть на ходу из поезда, если тот не угомонится.

Потом Шурку в победном возбуждении подняли, отряхнули, посадили на полку. Вокруг загалдели, смеясь и обсуждая произошедшее. Его поздравляли с чем-то, хлопали по плечу и по спине. Разлили водки, и все выпили за удачу.

На какое-то время Шурка вообще перестал соображать, где он и что вокруг происходит, только кивал, как китайский болванчик, и со всем соглашался.

Но, постепенно приходя в себя, он сообразил вдруг, что сидит за столом с картами в руках, карт почему-то только четыре, а на столе лежат листок с какими-то записями и гора денег. Его, Шуркиных, денег. Не тех, слава богу, которые все еще покоились на его животе, а того сказочного выигрыша, который свалился ему на голову полчаса назад.

— Храп, — произнес над его ухом хозяин купе и толкнул локтем. — Твое слово!

Шурка зажмурился, снова открыл глаза, пытаясь понять, во что это он играет и почему он еще играет после того, что произошло. Сквозь какую-то пелену пробились в его сознание объясненные только что несложные правила этой игры.

Шурка взял одну обязательную взятку, ничего не проиграв и ничего не поставив на кон.

Он уже понял, что каким-то образом оказался снова вовлечен в игру, в игру крупную. И успел уже выставить на кон весь свой выигрыш. И играют все те же, исключая побитого и выставленного вон мужика в кепке. В голове стоял туман и гудело от выпитой водки.

Пошла новая раздача.

Шурке поднесли колоду, чтобы он сдвинул. Он взглянул на рубашку верхней карты. Колодой играли уже не первый день, и на рубашках появились кое-какие чуть заметные отметины. На верхней карте, в самом углу, была крохотная царапина. Шурка запомнил эту карту — туз треф. Нехорошо, конечно, пользоваться такими штучками, но что прикажете делать, если, можно сказать, просыпаешься пьяный, с саднящим горлом, за карточным столом, а на столе — тысяч пятнадцать рублей новыми?

Шурка лениво щелкнул по колоде:

— Верю!

По крайней мере, один туз у него теперь будет. Уже неплохо.

Сдающий быстро разбросал карты, открыл козыри.

Шурка поднял свои четыре и оторопел. Никакого крестового туза у него не было и в помине. Так, мелочь одна, с которой и играть-то несподручно.

Шурка захлопал глазами, потом ртом.

Этого не могло быть! Он сам видел знакомую карту с отметиной наверху колоды. Он не стал сдвигать, а значит, туз должен был достаться ему. Но не достался. Как же это объяснить? Как такое могло произойти?

Он засопел, пытаясь разогнать туман в голове и сосредоточиться. Что он должен сказать другим игрокам? Какие предъявить претензии? Признаться, что запоминал рубашки, чтобы потом использовать случайные пометки как крап? Признаться, что пытался объегорить своих соперников? Да они попросту изобьют его и додушат. И будут, по-своему, правы.

Но ведь туз-то уплыл каким-то образом к хозяину купе. Этому чуду есть только одно объяснение: раздающий сдал Шурке не верхнюю карту, а вторую или даже третью, ловко вытянув ее из-под туза. Шурка слышал о таких фокусах.

Но тогда что же получается? Получается, что раздающий — шулер! И раз он отдал туза хозяину купе, значит, тот с ним заодно. А четвертый игрок? Непонятно, но, судя по всему, вся троица — одна шайка-лейка.

Шурка осторожно коснулся локтем своего кошеля и чуть надавил. Деньги упругим кирпичиком лежали на месте.

План действий появился быстро: сейчас он проигрывает раздачу, кто-то из шулеров забирает банк или половину банка, после чего Шурка встает и отваливает, оставляя свою ставку на столе. Черт с ними, пусть подавятся. Главное, что его честно заработанные четыре тысячи останутся при нем. Побыл миллионером, и будя! Пора и честь знать.

И вправду, неспроста приходили Шурке такие неимоверные карты. Ловко эти гады все продумали! Чужими, значит, руками жар выгребли. Мужик тот в кепке если и затаил на кого-то злобу, то только на него, Шурку Княжнина, который здесь ни при чем, который в этой истории такая же выдернутая с корнем репка.

Сколько же они вытянули из того бедолаги? Тысяч двенадцать, не меньше. Сколько же он горбатился за такие деньжищи? А может, дом продал. Хотя какой же дом потянет на двенадцать «косых»? Если и есть такие домищи, то не продают их. Три машины можно купить! Десять лет не работать…