Читать книгу "Дом темных загадок - Беатрис Шеридан"

Агнессе это не нравилось, что она постоянно искала отговорки, чтобы не оставаться с Мартой наедине.

Сегодня их вдвоем отправили собирать яйца, но только потому, что Гертруда была занята наказанием новеньких. Она также ненавидела все, что доставляло радость Агнессе, и, конечно, не могла не заметить дружбу девочек. Агнессе было безразлично, врать Гертруде или нет, но с Мартой все было иначе. Даже если Агнесса давно не встречалась с Карлом наедине, ей нравилось, как он на нее смотрел и незаметно подмигивал. Тогда Агнесса осознавала, что все это не приснилось и они созданы друг для друга. И что он точно так же страдает, как и она из-за постоянного контроля.

Марта уговорила ее позировать на октябрьском солнце. Оно так ярко светило, а озеро красиво блестело. И хотя Агнесса согласилась добровольно, все равно ощущала, что Марта раздражена.

Она уже засунула в рот вторую сигарету, и Агнесса невольно отвернулась. В последнее время ее тошнило от табачного дыма.

— О чем ты думаешь?

Марта глубоко вздохнула:

— Я сбегу отсюда. Мне нужно отсюда выбраться, и ты должна пойти со мной.

— Так не пойдет!

«Карл, — подумала Агнесса, — без него я больше не смогу жить».

— Я тебя не понимаю, Агнесса. — Марта взглянула на нее, качая головой. — С одной стороны, ты единственная, кто может возразить Гертруде, и не важно, какое за это последует наказание. А через минуту ты снова становишься пугливым котенком.

Она примирительно погладила ее по руке, но Агнесса и так понимала, что Марта не хотела сказать ничего дурного.

— Давай созреем, а когда кончится учеба, тогда и сделаем это, — предложила Агнесса.

— Обещаешь?

— Клянусь!

«Потому что тогда Карл тоже убежит со мной, — подумала она. — Тогда он сможет быть рядом».

— Твои слова, да Богу в уши. — Марта улыбнулась, но потом снова сделалась серьезной. — Но я не знаю, смогу ли терпеть так долго. Мне нужно вырваться отсюда, я хочу фотографировать, и не только этих черных ворон.

Она не докурила сигарету, затушила и сунула обратно в пачку, которую закрепила в потайном месте — под подвязкой на ноге.

— Пойдем лучше, а то Гертруда опять разбушуется.

Они принесли яйца в заполненную паром кухню, где другие девочки готовили завтрак. Именно здесь ощущался максимальный контраст с горным воздухом. Густо пахло фруктовым чаем, сваренными вкрутую яйцами и печеночной колбасой, отчего у Агнессы вдруг встал комок в горле. Ее страшно тошнило.

— Что случилось? — спросила Марта, увидев, как внезапно побледнела подруга.

— Мне дурно, — запинаясь, ответила Агнесса, не заметив, как в кухню вошла Гертруда. — Мне нужно на свежий воздух!

— Можно подумать, вы здесь уже наработались. — Сестра Гертруда прошла между Агнессой и Мартой. Она устрашающе нависла над Агнессой, внимательно разглядывая ее.

Запах старого одеколона от одежды сестры Гертруды смешался с вонью пота, ядреного мыла и кухонной стряпни. Агнесса прикрыла рот рукой, оттолкнула Гертруду в сторону и со всех ног помчалась вниз по лестнице в подвал, к душевым. Она подоспела к умывальнику вовремя. Гертруда и Марта поспешили следом и наблюдали, как содрогается в рвотных конвульсиях тощее тело Агнессы. Не в силах стоять на ногах, она оперлась о край умывальника, ее блузка вылезла из юбки — Агнесса не успела застегнуть пуговицу на талии и молнию. К несчастью, впопыхах Агнесса не поняла, что Марта и Гертруда смогли увидеть, что, собственно, стало причиной недуга. Живот Агнессы стал слишком большим.

Гертруда отослала Марту из душевой, закрыла за ней дверь и повернулась к Агнессе.

Глава 26

В этот раз я уверена, что мне не послышалось. Это точно шум захлопывающейся двери. Я не одна! Но он был такой тихий, что лучше держаться настороже. Я сую фотографию и медальон в карман джинсов. И тут же снова слышу тихие шаги. Заинтересовавшись, я проскальзываю к лестничным маршам и осторожно склоняюсь через каменные перила.

Это Себастиан. Он совершенно спокойно спускается вниз, он уже почти дошел до последнего марша перед первым этажом. Я просто разрываюсь — одна часть меня хочет позвать его, чтобы не быть одной, но другая пересиливает, и я не издаю ни звука.

Откуда он вышел? Что за дверь закрылась? Здесь наверху Себастиана не было, иначе я бы знала. Но на лестничных клетках нет никаких дверей. Или все же этот звук мне померещился? Я снова смотрю вниз из-за перил. Лестничные марши пусты. Осторожно пережидаю еще некоторое время, потом ковыляю вниз до следующей площадки так тихо, насколько возможно. Тут меня встречает, склонив голову, вставшая на дыбы лошадь Наполеона с картины. Никаких дверей, лишь отвратительная картина, которая немного покачивается из стороны в сторону. Мне требуется пару секунд, пока до меня доходит, что все это значит. Я отодвигаю картину в сторону и совершенно не удивляюсь, когда за ней обнаруживаю крошечную дверную ручку.

Потайная комната, похожая на камеру в библиотеке. Секунду я колеблюсь: может, именно здесь они спрятали телефоны? Я поворачиваю ручку и вижу слабо освещенный коридор. Медленно хромаю вперед, в голове сумасшедшей каруселью вертятся мысли. Моя мать, которая врала мне постоянно, может быть, все еще жива, моя мать — девочка со стигматами; а еще студентка, которая покончила с собой в клинике, и Себастиан, снова этот Себастиан.

Ход несколько раз некруто свернул, потом я останавливаюсь перед огнеупорной стальной дверью. Сомневаюсь, но все же открываю ее.

И вижу две тяжелые пластиковые шторы, которые обычно используют в забегаловках, чтобы отделить зал от кухни. Я отодвигаю их и спустя секунду застываю от изумления.

Передо мной нечто вроде пункта управления, как в НАСА, только здесь на мониторах не Вселенная или Луна, а комнаты замка. Монитор на мониторе.

Не веря своим глазам, я мотаю головой, постоянно бормочу:

— Нет, нет, нет.

Словно находка от этого растворится и исчезнет. Этот замок — не зона строгого режима, а мы — не заключенные. Я считаю мониторы. Их двенадцать. Целых двенадцать! Я узнаю главный холл и две душевые, а также коридоры, ведущие в подвал, столовую, бальный зал с камерой, нашу с Софией спальню и комнату мальчиков, сад и северное крыло замка. Три монитора выключены. Кроме того, есть еще звуковые колонки, если я правильно понимаю. С этими микрофонами можно прослушать любой разговор в замке, в любом месте. Каждый мог услышать, что я говорила об убийцах моей матери. Или то, что София говорила о кумпунофобии мне и Беккеру.

Мне кажется, что сейчас кто-то взял да и вывернул все мои внутренности наизнанку. Понимание, что вчера вечером кто-то сидел здесь и наблюдал, как Филипп подготавливает меня для кровавой фотосессии, — самое унизительное, что я когда-либо переживала.

Но потом я собираюсь с силами. Нужно использовать мониторы. Если остальные еще здесь, их ведь должно быть видно, разве нет? Я лихорадочно по очереди осматриваю экраны, но ничего.