Читать книгу "Заклятие дома с химерами - Эдвард Кэри"

— Я вышвырну тебя, — сказала она. — Теперь ты для меня просто мусор.

— Да, Клаар, правильно, — сказал дворецкий. — Вышвырни ее.

— Ой, ладно, давайте! — сказала я. — Вышвырните меня, затолкайте в поезд. Но я не уйду без Флоренс.

— Флоренс? Говорю тебе, здесь нет никакой Флоренс!

— Мы такой не знаем.

— Что вы сделали с Флоренс? Она поедет со мной. На поезде. Поедет, и вы это знаете.

— На поезде? Поедет на поезде? — сказала Пиггот. — Отсюда не уедешь. Не уйдешь. Из этого места нельзя уйти так просто, по своему желанию. Это не трактир, построенный ради твоего удобства.

— Выхода нет, — сказал дворецкий.

Это было заявление, констатация факта.

— Айрмонгеры-слуги не могут покинуть это место, — сказала Пиггот. — Если ты приходишь сюда, ты здесь остаешься. Сменить можно лишь комнату, улучшить или ухудшить свое положение. Только здесь — и нигде больше. У Дома-на-Свалке есть и другое имя — его называют Концом. Ты здесь — здесь и останешься. На черном как смоль дне Конца.

— Вы не можете удерживать меня здесь! — заорала я.

— Можем.

— И будем.

— Я хочу уйти. Я требую, чтобы меня отпустили!

— В таком случае дай ей уйти, Клаар. Дай ей утонуть.

— Да, Ольберт, я позволю ей уйти. Она вылетит и будет лететь до самого дна.

— Именно, Клаар. Как я и сказал, вышвырни ее.

— Что вы имеете в виду? О чем вы говорите?

— Вышвырнуть!

— Вышвырнуть!

— Вышвырнуть!

— Вышвырнуть!

— Что вы несете? Говорите по-английски!

— Ты отправишься на Свалку. Ты больше не будешь работать в этом доме, — сурово сказала Клаар Пиггот.

— Я отправлюсь домой, — сказала я.

— Если домом ты называешь Свалку — то да, ты отправишься домой. Это все, на что ты годна.

— Вы не можете заставить меня, — сказала я.

— Неверно! — осклабился дворецкий. — Можем! И заставим!

— Я об этом расскажу. Расскажу тем, кто наверху. Я знаю кое-кого наверху. Что вы на это скажете? Они мне помогут. Они этого не потерпят. Я требую встречи с ним. Да, именно так, отведите меня к нему немедленно! Он вам вправит мозги. Он не позволит этому произойти. Он посадит меня на поезд.

— Кто? — спросил дворецкий. Он заметно дрожал. — Кто «он»?

— Один из Верхних Айрмонгеров! — заорала я.

— Ты разговаривала с одним из Верхних Айрмонгеров?

— Много раз! Каждую ночь! Мы даже держали друг друга за руки. Мы даже целовались, миссис Пиггот!

— Я в это не верю, — сказала та.

— И мне это понравилось! — выкрикнула я. — И он понравился! Очень понравился.

— Назови имя хозяина, — сказал дворецкий. — Назови, пожалуйста.

— Клод!

— Мастер Клодиус? — выдохнула Пиггот.

— Клодиус, сын дочери Амбитта, его собственный внук! Я в это не верю, — сказал дворецкий.

— Его предмет рождения — затычка для ванны! — объявила я.

— Я уйду с должности! — прогремел дворецкий.

— Ты не можешь так поступить, Ольберт.

— Такого раньше никогда не происходило, Клаар.

— И больше никогда не произойдет, Ольберт.

— Боюсь, этот ужасный ребенок говорит правду, — сказал дворецкий, запинаясь.

— Я тоже так думаю, Ольберт. Мастер Клодиус всегда вызывал определенные подозрения, несмотря на свое происхождение. Как и мастер Риппит до него. Но правда это или нет — уже не важно. Об этом никто не узнает.

— Если бы это только было возможно!

— Ее нужно отослать, Ольберт. Три сотни ярдов?

— В такую погоду?

— Почему нет?

— Да, Клаар. Отведи ее на три — нет, на пять сотен ярдов! Начни с пяти сотен. Если она вернется — увеличь расстояние до мили или даже до двух. Если нужно — отведи ее на самый берег Темзы и запутай следы. Да хоть на побережье Атлантики. Кто бы ни был ее якорем, пусть он будет как можно более слабым. Пусть он будет невесомым, без всяких личностных качеств. Пусть он будет подобен перу.

— Хорошо сказано, Ольберт. Ты приходишь в себя. Какой характер!

— Я не боюсь вас! — заорала я. — Ни одного из вас.

— Тогда бойся Свалки. Пять Сотен.

— Я хочу вернуться в Филчинг.

— Тогда выметайся, — сказала Пиггот, — и иди туда сама.

— Ты уходишь, Айрмонгер Пять Сотен, — сказал дворецкий, звоня в колокольчик. — Ты выброшена.

— Нет! — заорала я. — Вы не можете этого сделать. Не можете!

— Уже сделали, — сказал дворецкий.

— Ты потеряешься, дорогуша. Ты уже достаточно большая, и, Бог свидетель, достаточно громкая, но там ты не будешь ни большой, ни громкой. Там ты будешь песчинкой. Песчинкой, затерявшейся в приливной волне.

Стук в дверь.

— А, вот вы где! — сказал дворецкий.

— Мистер Старридж, — кивнули двое Айрмонгеров-камердинеров.

— Эту Айрмонгер нужно отослать. Пять сотен ярдов.

— Пять сотен, сэр?

— Именно так, вы не ослышались. И немедленно. До полудня.

— Да, сэр.

— Отпустите меня! — заорала я.

Они не отпустили.

Айрмонгеры-камердинеры быстро передали меня двум тяжеловесным, плохо пахнущим Айрмонгерам, которых я раньше не видела. На них были прочные кожаные фартуки. Они отвели меня вниз по лестнице к черной двухстворчатой двери. Дверь открыли, и в лицо мне ударила отвратительная вонь, немедленно окутавшая нас с ног до головы. Вокруг был туман, казавшийся чрезвычайно густым. Меня вытолкали во внутренний двор. Воздух был холодным, но тяжелым. Моя кожа внезапно стала очень липкой. Я никогда не отмоюсь, никогда. Я взглянула в небо. Стояли высокие и темные дождевые облака. Лишь кое-где проглядывали клочки синего неба.

— Я снаружи! — сказала я. — Снаружи. Это уже что-то. Уже что-то, не так ли?

— Замолчи, — сказал Айрмонгер. — Не разговаривать. Категорически.

В этом внутреннем дворе было очень шумно. Из-за стены доносились странные звуки. Их источника я не видела, но было слышно, как кучи сталкиваются друг с другом. Стена, находившаяся прямо передо мной, была очень высокой и толстой. Наверху у нее было битое стекло, колючая проволока и другие острые предметы.

— Скоро полдень. Все готовы? — спросил человек в кожаном фартуке.

Я увидела, что снаружи уже собралось много Айрмонгеров. Все они тоже были одеты в кожу. На головах у них были шлемы, а в руках, одетых в грубые перчатки, они держали ведра, вилы, огромные сети и лопаты. Они были здоровенными, эти Айрмонгеры. Здоровенные мужчины и женщины, мускулистые, со сморщенными лицами, сломанными носами. Эти лица были покрыты шрамами, а на некоторых из них виднелись струпья.