Читать книгу "Время лечить засосы - Карин Риверс"

— И я тебя, — отозвалась она и зевнула.

— Прости за то, что на спиритической доске составила слово «шлюха». Не знаю, зачем я это сделала. Я пыталась быть веселой, но я просто дура.

— Ага, ты дура, — согласилась Кики. Она всегда соглашается охотнее, чем кто-либо.

— Ровно семь, — грустно сказала я. — Сейчас он за ней зашел.

— Блин, — сказала Кики. Или что-то типа этого. Не уверена, было это сочувственное «блин» или «блин, да заткнись же ты, Хэйли». Сложно сказать.

— Блин?

— Тебе надо выбросить это из головы. Я думаю, Джей Ти понравился Джул еще сто лет назад.

— Нет, — не согласилась я. — Она об этом сказала бы.

— Как, Хэйли? Ты пела ему дифирамбы с девятого класса!

— Значит, у меня есть на него права, — защищалась я. Голову словно сжало в тиски. Или только скальп. Я была сбита с толку. — Думаю, у меня высокая температура, — сказала я.

— Нету у тебя температуры, — возразила Кики, яростно расчесывая руку. — Давай займемся чем-нибудь.

— Чем, например? Делать-то нечего.

Губы были сухими донельзя. Я издавала чмокающие звуки, но слюна не выделялась. А кухня казалась такой далекой.

— Давай сыграем в «Спиритический сеанс». Спросим, что сейчас делают Джул и Джей Ти.

— Хм, — сказала я. — Я скептик. А если не верить, то эта штуковина не работает. Кроме того, у меня слишком болит голова, чтобы пробовать.

— Мы можем все-таки попробовать, но сначала нам нужно создать соответствующую атмосферу.

Короче, в результате образовалась такая мизансцена: мы сидим в темноте с зажженными свечами и комнату оглашают звуки зловещей музыки. Ладно, это была всего лишь Сара Маклахлан, но это самое зловещее, что у меня есть. И тут влетает папа.

— Что случилось? — спросила я. Казалось, он в замешательстве.

— Ничего, ничего. — Он подошел ко мне и поцеловал меня в лоб. — У тебя температура?

— Да, — ответила я. — То есть нет.

Отец устало ощупал мою голову. Никогда не видела его таким прежде. Это действительно было на него непохоже. Честно сказать, я даже испугалась.

— О чем ты волнуешься? — спросила я.

— Ни о чем, — ответил он, почесывая бороду. Кстати, она все еще была в розовой краске.

— У тебя борода розовая и вся в краске, — сказала я.

— Ладно, дорогая, — папа пропустил мое замечание мимо ушей. — Мне нужно уйти.

— Ты же только что пришел. А у меня голова болит.

— Знаю, — ответил папа. И дал мне пачку банкнот. Должно быть, у меня сильный жар, решила я, сопровождающийся галлюцинациями. Это была не просто пачка банкнот. А пачища. Я имею в виду, что в ней было сотен пять баксов. Или больше. Понятия не имею. Она была тяжелой.

— Ой, — пискнула я.

— Положи куда-нибудь. Мне нужно отдать это одному приятелю.

— Ой.

И папа ушел.

— Знаешь, — медленно сказала Кики. — У вас с Джул самые необычные семьи, которые я когда-либо видела.

— Мне жаль, что у меня такая необычная семья. Правда, жаль.

Я засунула деньги под диван. Казалось, мой мозг катается по черепной коробке. Кот немедленно залез под диван и стал играть с пачкой денег, передвигая ее по полу. Я вытащила ее и положила в карман, карман оттопырился сантиметров на пятнадцать и давил на бедро. Очень неудобно. Я достала деньги и швырнула на покрывало.

Мы обе уставились на них.

— Красивенько, — сказала я.

— Хм, — хмыкнула Кики. — Это же куча денег, может, нам стоит спрятать их куда-нибудь.

— Думаю, да.

В итоге мы зарыли пачку баксов на заднем дворе, предварительно поместив ее в банку из-под соуса. Это заняло больше времени, чем вы можете себе представить. К тому моменту, как мы вернулись в дом, свечи уже почти догорели. Только по счастливому стечению обстоятельств мы не сожгли дом. Это бы меня не удивило. Мой мозг пылал. И было бы вполне естественным, что и все вокруг горело бы тоже.

— Ладно, давай займемся спиритизмом, — предложила я.

Заметьте, теперь, по прошествии некоторого времени, мне кажется это странным. Я с трудом могла двигать головой, но хотела играть со спиритической доской?

Но в моем (воспламененном) сознании появилась одна мысль: может, эта доска могла бы рассказать, откуда взялись эти деньги. И почему у меня такая неприятная тяжесть в желудке?

В любом случае, это было дешевле, чем позвонить экстрасенсам.

И мы уселись за стол.

— В этот раз мы должны положить твои пальцы как следует, — сказала Кики. — А потом мы просто сядем вот здесь.

— Хорошо, — согласилась я и зафиксировала свои пальцы на пластиковой стрелке. Если подумать, то это очень смешно.

— Задай вопрос, — попросила Кики.

— Хм, — сказала я. — Ладно.

Я сделала глубокий вдох, который болью отозвался во всей голове и шее, так что пришлось выдохнуть.

— Джей Ти любит Джул?

Сначала ничего не произошло. Но потом ветер слегка шевельнул занавески, Кики подпрыгнула на полтора километра и завизжала. А я через силу выдавила из себя смешок. Если не трясти головой и не двигать шеей, то смеяться было не так больно.

— Это с нами говорят умершие, — сообщила Кики, оторвав руку от доски, чтобы почесать башку. — Ты не боишься? Духи. Привидения.

— Ничего не происходит, — заметила я. — Мы ни с кем не разговариваем. Кроме того, все привидения мертвы. Ты же никогда не слышала, чтобы привидение причинило кому-то вред? А вот люди могут. Но не мертвые.

— Ладно, спроси еще что-нибудь, — сказала Кики, закрывая глаза. — Может, нам просто надо сосредоточиться.

— Ладно. Кто здесь? Умершие?

И тут эта штука, ну, стрелка, подвинулась. Кики отдернула руку, как от горячего утюга.

— Она двигается!!!

— Вижу. — Я была сбита с толку. — Но разве так не должно быть?

Но я должна сказать, что я немного перепугалась. Понимаете, эта штука двигалась, но не так, как если бы ее кто-то подталкивал, а словно плыла. Скользила. Очень страшно.

— Есть здесь кто-нибудь, кроме нас? — спросила Кики. — Черт. Идиотский вопрос. Задай какой-нибудь нормальный.

— Нет уж, спрашивай сама.

— Мне ничего не приходит на ум.

— А мне совсем худо, — сказала я.

И легла обратно на диван. Я начала потеть. Должно быть, у меня жар. Самая высокая температура, которая только может быть без наличия судорог, это 40 °C. А у меня наверное 39,8 °C. Я действительно почувствовала себя хуже некуда. «Надо отправить Кики домой», — подумала я, но кому охота сидеть в одиночестве, когда плохо себя чувствуешь. На миру и смерть красна, как говорится. А я представления не имела, куда делся папа.