Читать книгу "Нежность Аксель - Франсуаза Бурден"

— Кончится тем, что ты женишься на ней и оставишь нас, — предсказал Ксавье, потирая нос.

— Женюсь — да, но тогда мне понадобится работать вдвое больше, потому что нужно будет содержать семью.

Они болтали, не обращая внимания на Ингрид, лицо которой приняло странное выражение. Ксавье заметил это и забеспокоился.

— Все в порядке, милая?

— Все нормально. Но перестаньте наконец трещать, я не понимаю, что делаю.

Она углубилась в созерцание экрана, а молодые люди обменялись взглядами. Ингрид никогда не рассказывала о своей личной жизни, словно ее и не существовало. Кстати, часто она уходила по вечерам последней, явно не спеша домой.

— Мне захотелось холодненького пивка, — объявил Лоран. — Кто со мной в бистро, что под нами?

— Идет! — согласился Ксавье, отодвигая кресло на колесиках.

Ингрид отклонила приглашение раздраженным жестом, не отрываясь от работы, и они тихонько вышли.

— У меня такое впечатление, что твоя влюбленность ее совсем не радует, — заявил Лоран, когда они уселись в глубине маленького кафе на улице Сен-Лазар, где были завсегдатаями.

— Почему? Я обожаю Ингрид и давно знаю ее, но могу поклясться, что у нас с ней ничего не было.

— А может быть, она хотела бы?

— Ну ты и скажешь!

— Ты об этом ничего не знаешь, ты не читаешь ее мысли. Вы видитесь каждый день, и такое просто не может прийти тебе в голову.

— Она прекрасно знает, что меня всегда привлекали невысокие блондинки со светлыми глазами. Ее это веселило, когда мы были еще студентами. По крайней мере, она говорила, чтобы я отстал от нее.

Огорченный ироничным замечанием Лорана, Ксавье залпом выпил половину пива. Июль был очень жарким, дышать в Париже было просто нечем. По сравнению с парком Мезон-Лаффита этот квартал был настоящей печкой, насыщенной выхлопными газами.

— Я выполнил свою программу, — сказал Лоран, чтобы сменить тему. — И еще подбил все счета за последний триместр. Наконец-то я могу поехать отдохнуть. А у тебя что-то намечено?

— Не так чтобы очень…

До сих пор у Ксавье не было никаких планов, но удушающая жара внезапно вызвала в нем желание оказаться на берегу моря или в деревне.

— Может быть, я поеду на несколько дней в Довиль. Там будут бега, и я воспользуюсь случаем, чтобы понаблюдать за своими будущими клиентами.

— О, да ты втюрился! — прыснул Лоран.

Видя, что он умирает со смеху, Ксавье поднял глаза к небу. Конечно, сейчас, озабоченный тем, чтобы продолжать ухаживания, он не представлял себя отдельно от Аксель. Он уже дважды приглашал ее на обед, и завтра они должны были вместе ужинать.

— Лоран, куда ты повел свою подружку в первый раз? Я ищу необычное, романтическое местечко…

— Есть очень славное шале на острове, в Булонском лесу, куда можно попасть только на лодке. Если тебе это кажется слишком претенциозным, отправляйся в Онфлер есть мидии на берегу старого водоема. Еще можно остановиться в саду или ресторане при роскошном отеле. «Бристоль» — просто блестяще, при условии, что есть большие деньги!

— Я хочу ее не поразить, а очаровать.

— Говоря проще, иметь.

— Не думаю. Во мне нет ничего от Дон Жуана, я весьма неловок.

— В любом случае, не допусти оплошности и не спроси совета у Ингрид.

У Ксавье был такой подавленный вид, что Лоран снова расхохотался.

— Ну и физиономия у тебя! Послушай, пройдет лето, и, возможно, Ингрид познакомится с кем-то на пляже.

— Это чудесная девушка, к тому же неутомимый работник. Прекрати смеяться над ней!

— Не над ней, над тобой! Послушай, старина, улыбнись хоть разок, я плачу.

Он положил монету возле пустых стаканов. Ксавье поднялся, торопясь просмотреть перечень ресторанов Онфлера.

* * *

— Да, — повторил Бенедикт, — я решительно старею. Как я мог не рассмотреть достоинств этого коня до Аксель? Не ее вина, что я не обращал на него внимания, она постоянно говорила о нем.

— Ты не всеведущ, — вежливо сказала Грейс.

— Было время, я почти поверил в это!

Она минуту молча смотрела на него, потом прошептала:

— Смешной ты, Бенедикт… С одной стороны, ты хочешь, чтобы малышка преуспевала, а с другой — боишься, что она перестанет в тебе нуждаться.

— Возможно.

— Уж я-то знаю тебя, и тебе это известно!

— Да, известно.

Он с грустью в голосе согласился, и это потрясло Грейс. Будет ли и она с возрастом страдать сентиментальностью? Она остановилась, наклонилась над грядкой у цветника и ловко вырвала единственный выросший там сорняк.

— Я приказала убрать отсюда тис, как ты и просил.

— Твой садовник безответственный! — воскликнул Бенедикт. — Посадить тисы рядом с конным заводом! Для лошадей это смертельно, смер-тель-но.

— Я ему об этом говорила. Теперь все в порядке, не волнуйся.

Он развернул кресло на сто восемьдесят градусов и посмотрел на Грейс, нахмурив брови.

— Так печально быть старым брюзгой… Я убаюкиваю тебя своими лошадиными историями, да?

— Это твоя страсть, я все прекрасно понимаю.

— Почему ты так добра, так терпелива?

— Потому что я всегда безмерно любила тебя, Бенедикт.

В ее словах было слишком много скрытого смысла, особенно потому, что она произнесла их многозначительным тоном, в чем, махнув рукой, тут же извинилась.

— Я счастлива, что Дуглас здесь, — снова заговорила она.

— А что уж обо мне говорить! Я и поверить не мог, что его обращение может произойти с такой скоростью. Я был убежден, что потребуется подождать еще год- другой, чтобы увидеть его поумневшим. Но это факт, благодарю тебя, Боже! И спасибо тебе, Грейс, что поселила его в другом крыле дома. Нам потребуется время, чтобы вновь привыкнуть друг к другу.

— Как у него прошла встреча с Ричардом?

— Я все рассчитал. Ричард станет учить его ремеслу постепенно, ни в чем не давая поблажки. Дуглас стажер: он молчит, слушает, повинуется и выполняет тяжелую работу, если таковая имеется.

— К счастью, Ричард лучший педагог, чем ты, — с иронией заметила она.

— Важнее то, что он понимает в коневодстве как никто другой.

Ричард Штайнер, руководивший заводом с самого его основания, был мужчиной лет шестидесяти. Увлеченный генеалогией, он мог рассказать обо всех линиях, выведенных от трех арабских жеребцов-производителей, которые положили начало породе чистокровных скакунов три века назад. Он мог провести бессонную ночь, сидя на соломе в ожидании рождения жеребенка. И как только тот делал первые шаги на лугу за матерью, Ричард уже угадывал, какой у него будет характер и способности.