Читать книгу "Варшавский договор - Шамиль Идиатуллин"

– Концы искать было себе дороже, и Неушев запретил: говорит, Петрович, не будем давать повод. Как будто им повод нужен был. Ладно. Ребята знакомые в комитете ничего толком не сказали. Намекнули, что проект не их, но на особом контроле. Я особо и не копал, так, попросил своих слегка держать руку на пульсе – ну, как со всеми новичками на матфинответственных должностях. Сказали, все в ажуре, спец сильный, дебиторку нам подчистил, налоговую отчетность помог на какую-то систему перевести – не знаю уж, зачем, но все в восторге были. Не командированный, а мечта поэта, спасибо товарищу Дзержинскому.

– Но? – предположил Соболев.

– Что но? Никаких но. Доработал и ушел. Две проверки проводили – и когда Шамайко слегла, и когда задолженности эти всплыли. Ничего, ноль. Шамайко сама заболела – вирус, что ли, а зам у нее как раз в отпуске был, таком, что дозвониться не могли. Ну а Филатов же формально полноценный замфиндира – вот его и сделали и. о. Тут как раз дырка эта в отчетности вскрылась. Он к Неушеву пришел. Неушев сказал: исправляйте. Все на уши встали, айда резервы изыскивать, денег невероятное количество пришлось подогнать…

– На взятки, что ли?

– Да какие взятки? Пени, штрафы, увеличение налогооблагаемой базы, какие-то сборы еще там по социалке. Ну и взятки, да. Это не слишком существенно. Неушев сумел вернуть ситуацию в рабочее русло, разрулил, как это сейчас говорится. И тут дело из района наверх забрали – даже не в республику, а на некий особый контроль. Филатова тут же откомандировали. Я даже подумал, чтобы из-под общего удара вывести. Это, стало быть, двадцать третьего было. А двадцать пятого вот все это у Неушевых случилось.

– Что случилось, как вы думаете? – осторожно спросил Соболев.

Захаров мелко потряс головой, развел руками и вздохнул.

– Там ужас какой-то. Неушев не мог – это бесспорно. Он и не пил практически, и с женой у него нормально было. Не скажу, чтобы прямо идеальная семья, вроде холодно там уже все стало, но в рамках держались, не придерешься. Еще и с молодушкой… Тут все решили, конечно, что вся история – подстава. Особенно когда новые хозяева пришли – ну, народ же тоже не дурак. Без всяких «qui prodest» понятно, сколько дважды два будет. И я тоже решил, что подстава. К Неушеву пробился, говорю: держись, всех порвем, до президента дойду, да хоть до ООН. А он убитый такой, тихий, маленький даже. Говорит: уймись, Петрович. На мне, говорит, грех, мне и отвечать.

– В смысле? – спросил Соболев, выпрямляясь. – Он вам прямо признался, что убил, что ли?

– За что купил, – сказал Захаров хмуро. – Он же объяснять не стал, а придумывать мне, ну… Неинтересно. Вот я и унялся.

– Тем более, что новое руководство… – предположил Соболев.

– Да новое руководство как раз вокруг скакало: останьтесь, Юрий Петрович, научите, Юрий Петрович, вы же государственный человек, Юрий Петрович.

– А вы не государственный? – не удержался Соболев.

– Самый что ни на есть. Пенсию вот получаю, повышенную. Сказать сколько?

– Ой не надо. А то не рискну дожить до такого-то счастья.

Чтобы Захаров не выступил с развернутым прогнозом на эту тему, Соболев поспешно спросил:

– А Шамайко-то почему копали? Основания были?

– Неушев велел. И сразу – ну, у нас порядок такой. И когда налоговые проблемы всплыли. Очень уж интересное совпадение.

– Да уж. И ничего?

– Вообще.

– А где она сейчас? Шамайко, в смысле?

Захаров пожал плечами и сказал:

– Не на заводе точно.

– А жива, здорова?

– Да что ей, – начал Захаров и остановился. – Надо же. А я действительно не знаю – и узнавать не стал… А она ж на работу так и не вышла. Так, услышал, что все с ней в порядке, и успокоился. Еще осадочек остался, что от тех ложечек. Анекдот знаете про ложечки?

Соболев кивнул и спросил:

– А кто сказал, не помните? Ну, что с Шамайко все в порядке?

– Ну, Филатов, собственно… – Захаров запнулся и тут же с облегчением продолжил: – А. Еще малой этот, из СКР. Так что нормально.

– Какой малой?

– Ну, дознаватель. Терлеев Артем, молодой пацан, но злой. Далеко пойдет. Когда по Неушеву команда «фас» пошла, «кони»[11]со всех сторон под завод подкопались. Терлееву как раз экономическую сторону поручили – он и зарылся. Меня просто задолбал, прошу прощения, раз пять приезжал, звонил каждый день. Ну, у него личные мотивы, понятно. Но меру тоже знать надо. Вчера вон опять позвонил.

– А какие личные мотивы, Юрий Петрович?

Захаров удивился.

– Ну здрасьте. Большакова, которая якобы с Неушевым была, молодушка та – она ж Терлеева как раз подружка бывшая. Там у них до свадьбы без малого дошло. А потом раз – и Неушев. Но это как раз брехня все, я вам ответственно говорю.

– Так у Терлеева, получается, личная заинтересованность, – задумчиво сказал Соболев. – Как же его могли на дело поставить?

– Формально там соприкосновений нет. Он же не Неушева копает, а завод. Потом, «Потребтехника» – это такая штука, которая в Чулманске всех касается. Поди найди лично незаинтересованного. Или отец работает, или брат, или сам так или иначе связан. Градообразующее, одно слово.

– Ага. А чего Терлеев вам звонит-то? Вчера, например?

– Да ну, ерунда какая-то, – Захаров слегка завелся, но не по соболевскому поводу – видать, молодой злой пацан реально его утомил. – Про Даровский спрашивал, это в Кировской области, там заводик есть, формально к нашему управлению относился, но мы головное предприятие всю жизнь были, а там так, семечки с изюмом. Слышал ли я чего, говорил ли чего Неушев, были ли связи. Еще про это, Неккерман, что ли, – ну бред, словом. И к Филатову, паразит, не пригласил.

Соболев остро понял, что надо что-то сказать или сделать, но смог только улыбнуться. Этого хватило. Захаров торжествующе заявил:

– А вы думали, ваши тайны прямо такие непроницаемые? Мне про то, что Филатова приняли, еще утром шепнули. Вот так-то. Теперь сижу, жду сладкого свиданья. Вы-то пригласите, нет?

Соболев сказал, стараясь не прятать взгляд:

– Ну, мы же из другой компании. Но чем могу – посодействую. Юрий Петрович, спасибо вам огромное.

Надо было срочно бежать, но Захаров опять наладил режим репейника, немного перестроив его с бессмысленного нарратива на бестолковую въедливость. Вставая вслед за гостем, он уточнил, из какого тот управления-то будет, «Э» или «О», но более чем удовлетворился ответным мычанием и телячьим взглядом, как бы намекающим на то, что правдивый ответ сокрушит Вселенную, начиная с хорошо отделанной и забавно пропахшей кухни. В прихожей Захаров, стиснув на прощанье ладонь гостя, спросил: