Читать книгу "The офис - Андрей Донцов"

Жены у Сани не было, детей тоже. Как вошел он в жизнь Ивана неожиданно, так и ушел из нее.

6

Предложения о продаже акций завода он отвергал каждый год по два, по три.

Но в этот раз оно пришло из места, которое вызывало серьезные опасения. Все менялось в их отрасли, шел незримый передел, и упустившее так многое государство потихоньку наверстывало упущенное.

Он даже съездил в Москву, где ему предлагалось теплое место в министерстве. Но его не интересовали оклады и отступные – он решил добраться до ближайшей детской хоккейной школы.

Дорога по перекопанной Ленинградке заняла два часа туда и полтора обратно. Ну и как люди здесь возят детей на секции? Нет, ну его на фиг.

Это раньше, когда он отдал шестилетнего сына в секцию для семилеток, ему было важно только одно. Он постоянно твердил: «Мне важно, чтобы ты старался. Понимаешь? Старался – и все!»

Сейчас, когда начались товарищеские матчи и сын стал заниматься со своим годом, став безоговорочным лидером первой пятерки и проводя на льду больше всех времени, – планы поменялись. Появились индивидуальные тренеры по боксу и борьбе, чтобы в частых потасовках на льду было за него спокойно. Теперь ему хотелось большего. Хотя бы пробных вызовов в юниорскую сборную России. Шансы были весьма велики: школа входила в число пяти ведущих, из пяти первых пятерок нужно выбрать четыре. А четыре из пяти – это уже не один из миллиона, как считают многие далекие от спорта и арифметики люди.

Он сказал, что хорошенько подумает над предложением. Заикнулся, что жизнь в Москве его не совсем прельщает… Сейчас думал: зачем? Тем ли тоном он произнес свое «подумаю».

Он возвращался домой после волейбольной тренировки. Сегодня что-то не шел обводящий удар по линии, и Степа Камкин – вшивый инженеришка – дважды закрыл его одиночным блоком в концовке партии. В итоге хоть и счет 4: 2 по партиям в пользу заводоуправления, но последнюю партию проигрывать всегда неприятно. Тем более из-за собственных ошибок.

Но делать было нечего, противное настроение не улучшилось, хотя могло бы… Всему виной непонятная позиция нового московского руководства их главного клиента – крупнейшего в стране оператора авиаперевозок. Чего надо людям – непонятно. Запрашивают одни данные за другими. Чертежи, сертификаты, лицензии – и все молчат. А тут еще слухи, что параллельно ведут переговоры с конкурентами Ивана из Красноярска. Зачем? Лучше? Вряд ли… Дешевле – тоже вряд ли…

Давно уже, года два, не было таких смутных ощущений. Собака Туполев – немецкая черная овчарка не выбежала навстречу поддержать морально хозяина.

В доме все уже спали – свет не горел. Странным холодным взглядом негорящих окон смотрел дом на Ивана. А ведь старший должен похвастать своими хоккейными успехами. Он уже знал, что его сын с командой детского «Локомотива» обыграли сверстников из московского клуба «Белые барсы» со счетом 10: 8 и на счету Ивановича-старшего две шайбы. Но телефонный рассказ – это одно, а подробности из личной беседы с сыном – совсем другое.

Все это было очень странно. Он уже потянулся было к телефону, чтобы набрать номер охранника, но почувствовал острую боль под лопаткой: что-то вонзилось туда, стремясь проникнуть в самое сердце. Но не смогло – лишь остановило дыхание и сделало невозможным само движение под названием «вздох». Движение, которое всегда исполнялось организмом непроизвольно, как бы само собой.

Иван упал лицом на снег. Он был теплым. «Что удивительного – скоро весна! – подумалось ему. Еще снег удивил его неприятным розовым цветом. – Они хоть живы – дома-то, они хоть живы?» – Внезапная тревога сжала его сердце в тиски.

Мозг ответил спокойно и рассудительно: «Дома должно быть все в порядке! Не нужны им твои дети, и твоя жена не нужна. Не волнуйся. Умирай спокойно. Вот ведь боль какая дикая – чего терпеть?»

С этой мыслью стало спокойно на душе, и Иван закрыл глаза, посильнее прижавшись щекой к теплому розовому снегу: пусть растет, голы забивает…

Последняя мысль была какая-то совсем нелепая: «Повернуться бы посмотреть, кто ударил и какой он, этот человек, интересно, национальности…»

Больше сил думать не было…

С МЕНЯ ХВАТИТ И ВЫВЕСКИ, или ОЛИГАРХ ИЗ МЕДВЕДКОВО

1

«С меня хватит и вывески… ладно…» – такими словами закончился развод Евгения Савина с друзьями-учредителями.

Слово «развод» подходило в обоих значениях.

Но Евгений устал и согласился. Потому что в последнее время полюбил Евгений спать. Спать, а не делить имущество с бывшими единомышленниками. Все станки, постпечатное оборудование – все они забрали себе. А ему досталась вывеска. Точнее сказать, конструкция для наружной рекламы на огромном доме с торговым центром внизу в спальном районе города. Эта вывеска являлась попыткой рекламного агентства, некогда именуемого «Небоскребом», диверсифицировать бизнес в наружку. Дальше дело не пошло. Так одна вывеска и осталась.

Да и фирма решила изменить и название, и состав учредителей. Видите ли, все они взъя…вали до одиннадцати вечера, а Евгений нет.

Точнее, он иногда и до часа ночи сидел на работе, но только не мог там раньше часа дня появиться. Ну разве что изредка. А постоянно – нет, не в силах был себя заставить. А в последний месяц и вовсе приходил к двум, а то и к трем. Сны стали сниться Евгению. Красивые и длинные. Не сны – былины.

Раньше никогда такого не было, чтобы он свои сны помнил. А тут проснется, а сон, как кино, – весь перед глазами. Лежит, еще час в голове прокручивает. Думал, бывало: «Встать бы, записать. Вот будет шедевр». Да поленится: не встанет, не запишет – и сон как рукой из памяти… Раньше Евгений, может, и вообще снов не видел, а здесь такое началось в тридцать-то лет. А может, это и вовсе знак Господень? Ну до работы ли здесь, по большому счету.

В те времена, когда он приезжал в офис еще часам к одиннадцати, вскоре после обеда у Евгения наступал резкий отток энергии, приблизительно с часу до четырех. Его сонливость и апатия были настолько заметны окружающим, что в эпоху популярности фильма «Гладиатор» коллеги дали Евгению кличку Испанец – именно так называли зрители кровавых зрелищ персонажа Рассела Кроу.

Все понимали, что, хоть Испанец и приезжает на работу к одиннадцати, раньше шестнадцати застать его в бодром расположении разума – задача архисложная.

«У Испанца сиеста, – шептались сослуживцы. – Тихо, Испанца разбудите!»

Сны снились Евгению разные – от отчаянных приключенческих до просто креативных, с различными аллегориями. Эротических снов было не так много, как могло быть в его возрасте, но это, видимо, являлось прямой Светкиной заслугой.

Запомнился сон, как к нему в комнату вошел Вениамин Смехов в неотразимом образе благородного Атоса и, заряжая свой пистолет, начал произносить знакомый с детства текст в легкой интерпретации: «Сон воскресил вас, сон дал вам другое имя, сон сделал вас богатым, сон почти до неузнаваемости изменил ваше лицо, но он не смыл ни грязи с вашей души, ни клейма с вашего тела…»