Читать книгу "Между строк - Януш Леон Вишневский"

Сердечный привет,

ЯЛ, Амстердам

P. S. Очень хотелось бы встретиться, лучше всего под вино, с Иоанной Рутковской. И хотелось бы ее только слушать. Как вламываются в ядро системы…

Варшава, ближе к вечеру

Януш,

вынуждена тебя огорчить — твое имя я написала заглавными буквами только потому, что нажала не ту клавишу. Sorry[59], если я тебя разочаровала. А теперь вернусь к твоему предыдущему письму: во-первых, поднимая тему одиночек, я ссылаюсь на журналистку потому, что обычно статьи для журналов пишут женщины. Она случайно оказалась одиночкой.

Во-вторых, ты не ответил на мой вопрос (я знаю, ты не обязан): что именно, в отличие от тебя, я не замечаю? Я настаиваю, потому что мне очень хочется узнать. Именно это твое замечание, а не остальные, не столько даже разозлило меня, сколько обидело. Ничего удивительного, я всегда была нежной натурой.

В-третьих, Януш, ты в последнее время стрелял из пушки по воробьям, особенно когда упорно пытался проигнорировать мои слова о том, что, наверное, нормально, что в деревнях и маленьких городах не едят суши. Нормально, Януш, потому что не едят. Есть тысяча причин, которые я не хочу разжевывать, чтобы дело не выглядело так, будто я собираюсь оскорбить тебя сомнениями в твоих умственных способностях. Знаю, знаю, друг мой, это невозможно. А поскольку я, как ты заметил, любопытна, то на минутку прервалась, чтобы спросить у Дирка, как с этим (то есть с суши) обстоит дело в его немецкой отчизне (стране, в которой ты живешь больше двадцати лет), и… узнала, что в маленьких городках и деревнях в Германии суши не повседневная еда. Это никого не удивляет, и никто не усматривает в этом несправедливости. Я понимаю твой позитивистский подход к теме «справедливость» и т. д., но, как мы оба знаем, суши не имеют с ней ничего общего. Если говорить в двух словах.

В-четвертых, ты можешь удивляться, но на реабилитацию я хожу по обычной медкарте, как и все, и плачу я столько же, сколько другие. Ни больше ни меньше. И у меня есть любимый реабилитолог. Я повторю твои слова, имея в виду другого человека: пан Анджей, надеюсь, вы этого не прочтете. И еще одно: благодаря мне тебе уже дважды не пришлось прибегать к помощи Google, поскольку ты узнал, что такое алькантара и сколько зарабатывает обычный специалист по реабилитации. Несмотря на то, что он мой любимый.

С уважением и пожеланиями добрых мыслей

P. S. Кстати, в Польше одиночек уже больше пяти миллионов, это две с небольшим Варшавы. Во Франции около десяти миллионов, а сколько их в Германии?

Тюбинген, Германия, среда, ночь

Малгожата,

спасибо за информацию о суши в контексте демографии. Не знаю, маленький ли городок (20 тысяч жителей), где живут мои дочки, и маленькая ли деревня (2 тысячи жителей), что находится рядом с тем городком. В городке можно купить суши в шести местах, а вот в деревне всего лишь в двух. Кроме того, в Германии осталось мало деревень, в которых нельзя было бы заказать суши. Лично я не знаю ни одной такой. Разве что дороги засыплет снег или зальет вода, вышедшая из рек. Так что я не стрелял ни по каким воробьям. Да и к тому же я решительный противник стрельбы.

Случайно нажатыми БОЛЬШИМИ буквами ты меня ничуть не разочаровала. Совсем напротив. Я не переношу, когда на меня кричат. И мирюсь с этим, только когда речь идет о моих близких. Надеюсь, что корректоры этой книги не станут исправлять твою ошибку. А то читатели не узнают, что стало предметом моего комментария.

Кроме того, моих умственных способностей ты не оскорбишь никогда. Хорошо аргументированное сообщение, что я, дескать, дурак, я всегда приму смиренно. От каждого. А еще я постараюсь — если кто-то окажется прав — извлечь урок для себя. Я часто говорю себе, глядя в зеркало, что я дурак. И очень часто из этого возникает масса интересных для меня вещей. И продолжается это уже более тридцати лет. В последний раз я констатировал, что я дурак, потому что совершенно не разбираюсь в автоматических методах расшифровки структуры пептидов. И вскоре после этого я научился этому. Теперь мне это очень помогает в повседневной работе. Сегодня я скажу себе в зеркало, что я дурак, потому что занимаюсь описанием моей модели польской одиночки. Ведь это может быть только моя модель. А у тебя, возможно, совсем другая модель. В отличие от твоей модели, моя не делает акцент на одиночке-декадентке. Но обе модели подходят к польской действительности. И к немецкой тоже. С той лишь разницей, что одиночек-декадентов, регулярно усаживающихся на замшевых диванах, в Польше, наверное, поменьше будет, чем учительниц, бросающихся на диван из ИКЕА со своим потенциальным партнером (недавно одна читательница поправила меня и сказала, что слово ИКЕА не склоняется, то есть писать «из ИКЕИ» неправильно; читательница работает в корпорации ИКЕА, так что, должно быть, она права). Впрочем, могу и ошибаться. Ведь сейчас производится столько диванов и появляется столько декадентов…

Я не знаю точно, сколько одиночек в Германии. При таком вале разводов это не стоит главным вопросом на повестке дня. Знаю только, что их очень много в космополитичном Франкфурте-на-Майне. Я как-то писал тебе об этом. Причем подробно. Специально для них в супермаркеты поставляется целая серия продуктов. Вместе с маленькими порциями суши. Иногда я их покупаю.

Не хочу больше думать о проблемах одиночек. Ни в Польше, ни в какой другой стране. Сегодня и их проблемы, и вся эта дискуссия с тобой по данной теме представляются мне идиотски тривиальными. Думаю, что и читателям это порядком надоело. Сегодня моя голова занята одной женщиной, которая как раз не является одиночкой. И тем не менее она очень одинока. И того и гляди, останется совсем одна, наедине сосвоими думами. Она совершенно замкнута на своих мыслях, закрыта в них. Это одиночество ужасает. Но и такое одиночество — еще не высшая его стадия…

На этом свете есть люди, которые верят, что можно читать человеческие мысли. Мало того что верят, они еще хотят сделать эти мысли доступными для других. Здесь речь ни о каких не магах или чернокнижниках от шоу-бизнеса, которые одним лишь им известными фокусами, математическими приемами, в основе которых лежит теория вероятностей, отгадывают мысли. При ловком методе исключения лишнего, при хорошем знании психологии и интенсивном внушении мысль можно угадать. Не о них здесь речь. Впрочем, я восхищаюсь и ими. Речь о тех, кто ни к каким фокусам не прибегает и ничего не отгадывает. Они просто вытаскивают мысли непосредственно из человеческого мозга и облекают их в слова, фразы и целые рассказы, правда пока что короткие. И именно об этом я собирался рассказать тебе.

Сегодняшний день я провел в очаровательном уголке Германии, в Тюбингене. Моя фирма сотрудничает со здешним университетом, считающимся по многим направлениям исследований лучшим в Германии. Совершенно случайно, бродя по университетскому городку в поисках столовой, я наткнулся на объявление, сообщавшее о лекции профессора Нильса Бирбаумера, ученого, занимающегося исследованиями мозга. Бирбаумер (62 года) работает в Тюбингенском университете и вот уже двадцать пять лет занимается тем, что другие все еще считают затеей чернокнижника: Бирбаумер хочет подключить человеческий мозг непосредственно к компьютеру и вывести на монитор мысли, возникающие в этом мозгу. Он хочет прочесть эти мысли прежде, чем о них сообщит их носитель или их выдаст невольное телодвижение (как в случае людей, которые по разным причинам не могут говорить). Я читал о нем в немецких газетах и журналах, и не только научных. Когда работой какого-нибудь профессора интересуется популярный в так называемой интеллектуальной среде «Der Spiegel», это значит, что в науке произошло нечто важное. Когда то же самое «народу» начинает объяснять бульварный «Bild», это значит, что это касается всех. Поэтому я стараюсь не пропускать и читать «Bild», правда, получается главным образом в туалете. А что, хорошее место, и времени достаточно, чтобы познакомиться с изданием. О работах Бирбаумера писали и «Der Spiegel», и «Bild». Вечером я был на его лекции. На увлекательнейшей лекции. В которой не было ничего от шарлатанства. В основном она касалась неврологии и… информатики. Я больше понял из информатики.