Читать книгу "Закулисные страсти. Как любили театральные примадонны - Каринэ Фолиянц"

Анатолий Мариенгоф с такой неприязнью пишет о Райх, что складывается впечатление, будто он люто ревновал своего друга. Мариенгоф, по его собственному признанию, называл Зинаиду Николаевну – «эта дебелая еврейская дама». Его не смущало, что ее отец был немец, а мать – русская.

Есенин стал обращаться с женой грубо, пустился в загулы, а приходя домой в невменяемом состоянии, бил ее. Не выдержав «радостей семейной жизни», она ушла от него, будучи беременной вторым ребенком.

Об этом уходе все тот же ироничный и злой на язык Мариенгоф писал в своем «Романе без вранья»: «Нежно обняв за плечи и купая свой голубой глаз в моих зрачках, Есенин спросил:

– Любишь ли ты меня, Анатолий? Друг ты мне взаправдашний или не друг?

– Чего болтаешь!

– А вот чего… не могу я с Зинаидой жить… Вот тебе слово, не могу… Говорил ей – понимать не хочет… Не уйдет, и все… ни за что не уйдет… Вбила себе в голову: „Любишь ты меня, Сергун, это знаю и другого знать не хочу“… Скажи ты ей, Толя (уж так прошу, как просить больше нельзя!), что есть у меня другая женщина.

– Что ты, Сережа… Как можно!

– Друг ты мне или не друг?.. Вот… А из петли меня вынуть не хочешь… Петля мне ее любовь… Толюк, милый, я похожу… пойду по бульварам к Москве-реке… а ты скажи (она непременно спросит), что я у женщины… С весны, мол, путаюсь и влюблен накрепко… Дай я тебя поцелую…

Зинаида на другой день уехала в Орел».

Райх и Есенин прожили вместе всего один год. А через шесть лет, в 1924 году, Есенин написал чудное стихотворение «Письмо к женщине»:

Вы помните,

Вы все, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне.

Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел —

Катиться дальше, вниз…

Не все были согласны с «сердитой» точкой зрения Мариенгофа. Были люди, знавшие Есенина и Райх, которые считали, что поэт за всю свою жизнь по-настоящему любил только ее. Друг Есенина Георгий Устинов писал: «Любил ли он кого? Я думаю, любил только первую жену. Он очень хорошо говорил о Дункан, о некоторых других… но у него не было постоянной любви, кроме той, которая при этом была мучительной, потому что он не мог сойтись снова, и от него ушли…»

Устинову вторит Валентин Катаев в книге «Алмазный мой венец»: «Его (Есенина. – Ред.) навязчивой идеей в такой стадии опьянения было стремление немедленно мчаться куда-то в ночь к Зинке и бить ей морду. „Зинка“ была его первая любовь, его бывшая жена, родившая ему двух детей и потом ушедшая от него к знаменитому режиссеру.

Королевич (Есенин. – Ред.) никогда не мог с этим смириться, хотя прошло уже порядочно времени. Я думаю, это и была та сердечная незаживающая рана, которая, по моему глубокому убеждению, как я уже говорил, лежала в основе творчества каждого таланта…

….Мы с трудом вывели королевича из разгромленной квартиры на темный Сретенский бульвар с полуоблетевшими деревьями, уговаривая его успокоиться, но он продолжал бушевать.

Осипшим голосом он пытался кричать:

– И этот подонок…(Мейерхольд. – Ред.) это ничтожество… жалкий актеришка… паршивый Треплев… трепло… Он вполз как змея в мою семью… изображал из себя нищего гения… Я его, подлеца, кормил. Поил… Он как собака спал у нас под столом… как последний шелудивый пес… И увел от меня Зинку… Потихоньку, как вор… И забрал моих детей… Нет! К черту!.. Идем сейчас же все вместе бить ей морду!..

Несмотря на все уговоры, он вдруг вырвался из наших рук, ринулся прочь и исчез в осенней тьме бульвара».

Оканчивается Есенинское «Письмо к женщине» так:

Я стал не тем,

Кем был тогда.

Не мучил бы я вас,

Как это было раньше.

За знамя вольности

И светлого труда

Готов идти хоть до Ламанша.

Простите мне…

Я знаю: вы не та —

Живете вы

С серьезным, умным мужем;

Что не нужна вам наша маета,

И сам я вам

Ни капельки не нужен.

Живите так,

Как вас ведет звезда,

Под кущей обновленной сени.

С приветствием,

Вас помнящий всегда

Знакомый Ваш

Сергей Есенин.

После разрыва с мужем Зинаиде Николаевне надо было как-то жить дальше. Осенью 1921 года она стала студенткой Государственных экспериментальных мастерских, которыми руководил Всеволод Мейерхольд. Она уже родила сына и даже успела немного оправиться от всех своих переживаний. В студии Мейерхольда Райх увлеклась его идеями создания нового, авангардного театра. «Мастер строил спектакль, как строят дом, и оказаться в этом доме, хотя бы дверной ручкой, было счастьем», – говорили о нем актеры. Она попала в совершенно новую для нее эмоциональную, творческую среду великого режиссера, а он сумел открыть в ней талант, о котором она даже и не подозревала. Без Мейерхольда она не стала бы актрисой и, возможно, не состоялась бы как личность.

Друг Мариенгофа и Есенина Вадим Шершеневич вспоминал, что «Райх была при Есенине забитая, бесцветная и злая. Позже, когда она вышла замуж за Мейерхольда, она совсем преобразилась. И сумела из скучноватой провинциальной учительницы развернуться в столичную крупную актрису. Конечно, тут на первом плане было влияние мастера Мейерхольда, но ни один мастер не может вылепить что-то значительное из ничего».

Зинаиде Райх был тридцать один год, когда Мейерхольд вывел ее на сцену. И даже самая строгая критика признала, что она талантлива.

Почти сразу же Зинаида переехала к Мейерхольду на Новинский бульвар. Говорят, что, узнав об этом, его первая жена, Ольга Михайловна, прокляла обоих перед образом: «Господи, покарай их!» Ольга и Всеволод знали друг друга еще с детства, и женаты были 25 лет, она родила ему трех прекрасных дочерей… Она была рядом с ним и в горе, и в радости, а теперь, когда молодость прошла, – оказалась ненужной. И он привел в их дом эту женщину, свою новую Музу!

Зинаида Николаевна ничем не походила на интеллигентнейшую Ольгу Михайловну. Но, наверно, именно в этом и был секрет ее притягательности для Мейерхольда. Режиссеру нравилось самому «лепить» новый образ из этого податливого и благоприятнейшего материала – молодой, красивой женщины, полностью доверявшейся ему. Он знал, что она болела сыпным тифом и после этого, отравившись сыпнотифозными ядами, оказалась в сумасшедшем доме. Он знал, как травмировал ее развод с Есениным. И он относился к этой женщине с неуравновешенной психикой бережно – как к ребенку.

Знаменитый режиссер был достаточно состоятелен, и вскоре помог перебраться в Москву родителям Зинаиды. У детей, которых Всеволод Эмильевич принял как родных, появились дорогие игрушки, няни и учителя. А из Райх он сделал одну из первых дам Москвы.