Читать книгу "Прыжок льва - Александр Прозоров"

Помолчав немного и выпив первую чашу кислого вина, — хозяин подсунул-таки самый дешевый товар, зараза, — Чайка добавил, продолжая размышлять.

— Хотя какой от этого толк. Все равно к нему будет не подобраться, времени не хватит да и сил. А сам он ко мне в гости не приедет. Так что перекусим, а потом пойдем к дому купца, там подождем до вечера. Все, что нужно, у нас уже есть. Главное — сегодня ночью устроить римлянам хороший праздник огня, а потом выбраться из города.

— А кто будет управлять кораблем? — задал наводящий вопрос Терис.

— Всех матросов и капитана мы прогнали. Но я сам умею немного управлять парусами, — вспомнил Федор свои подвиги на море в этой и прошлой жизни, — а что, у тебя есть опыт?

Выяснилось, что Терис, хотя и прожил всю жизнь в горах, тоже умеет ходить под парусами.

— Я несколько раз бывал в море с отцом. Давно, когда мы еще торговали в Генуе, — пояснил он в ответ на удивленный возглас Федора, и не подозревавшего о том, что его адъютант обладает таким талантом, — так что, могу пригодиться.

— Ну тогда, брат, — снизошел до панибратства командир двадцатой хилиархии, — корабль поведем мы вдвоем. А Летис будет ждать нас в доме купца с ним самим и готовыми повозками. Если повезет запалить римлян и убежать от них, той же ночью постараемся выбраться из города. Тем же образом, как и прибыли, «сработаем» под слуг Сандракиса, который вдруг внезапно решил отправиться за новой партией вина. Оно же здесь действительно в хорошей цене.

Сказав это, Чайка отпил новый глоток отвратительного кислого пойла, подсунутого им под видом хорошего вина, и сморщился. Местный хозяин понятия не имел, что человек, сидевший в лохмотьях с другом в самом темном углу харчевни, пил такие вина, что ему и не снились. Но шума Федор поднимать не стал. Ни к чему он сейчас. До вечера надо вести себя тихо. А вечером шума, если поможет Баал-Хаммон, будет больше, чем нужно.

— В общем, пока римляне будут оцеплять гавань и ловить нас, мы проскользнем к дому купца и немедленно попытаемся выехать из Тарента. Может быть, нам повезет. А если нет…

Федор вдруг замолчал. Но Терис и так все понял. Не первый год этот генуэзский паренек воевал с ним вместе. Заметив краем глаза какой-то неестественно яркий блеск, Чайка, обернувшись в сторону, вдруг увидел, что из верхнего города к перекрестку по зажатой домами улице спускается большой отряд римской конницы. Человек сто, разделенных на три турмы.[9]Обеденное солнце играло на шлемах всадников, кольчугах и копьях с заостренным подтоком. Круглые щиты — «Парма эквестрис», как тотчас подсказала Федору цепкая память, — висели сбоку от седла, придерживаемые рукой. Эта «расслабленная» от жары конница медленно двигалась вниз и скоро оказалась на перекрестке, натолкнувшись на запруду из толпы. Здесь движение приостановилось, потому что два римских военачальника, передвигавшиеся впереди отряда, вдруг заспорили, какой дорогой дальше ехать, прямо или все же свернуть направо в обход расположенного неподалеку рынка.

Старший по званию — невысокий коренастый военачальник что-то резко говорил, а второй ему осторожно возражал, но вскоре перестал это делать, замолчав. Старший офицер махнул рукой, и римляне начали медленно поворачивать направо, разгоняя конями толпу.

Разговор происходил не больше чем в пятидесяти метрах от столика, за которым расположились на отдых финикийцы, но из-за шума вокруг Чайка ничего не расслышал, зато имел отличную возможность рассмотреть римских военачальников. И когда он это сделал, то волосы зашевелились у него на голове. Старшим командиром был не кто иной, как сам Марцелл.

— Вот это удача, — пробормотал Федор и, резко обернувшись к Терису, смотревшему в ту же сторону, прошипел, — а ну-ка, дай мне лук!

— Как, — пролепетал Терис, оглядываясь на буянивших за перегородкой посетителей харчевни, — вот так, прямо отсюда?

— Быстро! — едва не закричал Федор, видя, как изменчивая удача медленно уводит римского военачальника в сторону от перекрестка, — другого шанса не будет!

Ничего не понимавший паренек, машинально вытащил из мешка и бросил на стол короткий лук и колчан со стрелами. Федор сразу схватил его, приладил стрелу и встал, опрокинув скамейку. Затаив дыхание, Чайка прицелился, развернувшись в сторону удалявшегося отряда и не обращая внимания на окружающих. Теперь его и Марцелла разделяло метров семьдесят, и все же он был еще в «убойной» зоне и не закрыт никакими препятствиями. Вскоре, однако, проконсул должен был скрыться за колоннами храма Юпитера-Фретерия, возвышавшемся на другом конце небольшой, запруженной народом площади.

Марцелл был в латах и шлеме с красным плюмажем, ехал еще почти лицом к нему, вполоборота, а потому Чайка целился в шею.

— Одна попытка, — пробормотал Федор, — один меткий выстрел и Юлия свободна.

И спустил тетиву. В этот момент сенатор вдруг наклонился к лошади, чтобы поправить ей заплетенную гриву и стрела, проскочив буквально в сантиметре от его шлема, с чавканьем вонзилась в шею второму римскому военачальнику, ехавшему рядом. Офицер вскинул руки, завалился назад и нелепо рухнул под копыта лошади.

Увидев убитого, Марцелл тут же вздыбил и развернул коня, защищаясь от новых выстрелов. Но Чайка даже не пытался пустить еще одну стрелу. Конные легионеры уже полностью перекрыли «зону поражения», закрыв своими щитами и телами проконсула.

— И этот шанс не мой, — спокойно процедил Федор сквозь зубы.

Развернувшись, он заметил изумленного хозяина с подносом дымившейся рыбы. Кабатчик застыл, в ужасе взирая на оружие в его руках.

— Извини, — сказал Федор, отбрасывая лук на пол, — пообедать мы сегодня не сможем. «Проклятым карфагенянам», которые уже давно здесь, надо уносить ноги. Так что в другой раз, друг. Но мы скоро вернемся, помни об этом.

Закончив свою тираду, раздосадованный Федор снова перевел взгляд на площадь. Римляне, развернув коней, с криками и руганью набросились на толпу, принявшись разгонять народ. Всадники стремились быстрее пробиться в сторону харчевни, откуда прилетела стрела, и окружить ее.

— Терис, хватай мешок, и бежим, — коротко приказал Чайка и, не обращая больше внимания на потерявшего дар речи хозяина, быстрым шагом направился сквозь скопление гулявших матросов в надежде, что за то время, пока здесь все осознают, они уже будут на другой стороне.

Так и произошло. Почти. Протолкавшись сквозь множество людей, Федор и Терис оказались у другого края заведения, как вдруг позади раздался вопль кабатчика:

— Держи их, это карфагенские лазутчики!

Перед командиром двадцатой хилиархии мгновенно вырос пьяный матрос с чашей какого-то пойла в руке и попытался преградить дорогу.

— А ну стой! — рявкнул он, пытаясь схватить Чайку за плечо.

Но Федор с ходу, не вступая в переговоры, врезал ему в челюсть. Чаша вылетела из руки матроса и со звоном разбилась об пол. А сам он отлетел назад, со страшным грохотом опрокинув стол. В кабаке вдруг наступила тишина, и Федор услышал отчетливый стук копыт лошадей римских катафрактариев, уже разогнавших толпу на площади и стремившихся охватить харчевню с двух сторон. Еще мгновение, и они будут в западне.