Читать книгу "На берегах тумана. Книга 2. Виртуоз боевой стали - Федор Чешко"

Господин Тантарр наконец снизошел скользнуть рассеянным взглядом по железному наличнику, за которым пряталось лицо юноши.

– А тебе правила не нужны, – произнес он насмешливо. – После первого же выпада ты, как всегда, озвереешь и всякие-разные правила позабудешь напрочь.

Это было очень несправедливо, и Нор собрался заспорить, но не успел. Внезапным коротким взмахом Учитель едва не вышиб меч из его руки, а потом… Будто бы не один – десять клинков завертелось вокруг одуревшего от неожиданности парня, лязгая о шлем, задевая нагрудник, плашмя ударяя по ногам… Нор не то что отбиваться или уворачиваться – даже сообразить не успевал, откуда ждать нового выпада, и только дергался жалко и бесполезно, как мотылек в луже.

Однако через несколько мгновений парень с удивлением обнаружил, что меч старого виртуоза все чаще сталкивается с его мечом или вовсе впустую кромсает воздух. А еще через мгновение Нор сообразил, на что его провоцируют, и похолодел от злости.

«Так, говоришь, озверею?! Ну, погоди, почтеннейший, я тебе покажу зверство!»

Ученый старец и его слуги, наблюдающие за поединком, скорее всего, ничего не поняли. Да и что могли понять неискушенные зрители, глядя на исступленно мечущихся людей, стремительные прыжки и взмахи которых превращали оружие в едва уловимое взглядом мелькание стальных сполохов? Разве, глядя со стороны, можно было догадаться, почему бывший Первый Учитель Орденской Школы вдруг воткнул клинок в землю и повернулся спиной к неистовой панцирной твари, в которую превратился отпущенный Прорвой сопляк? Ведь они (зрители то есть) даже не сумели понять, каким образом оба поединщика умудрились выжить, мало того – не получить ни царапины в учиненном ими ослепляющем мельтешении отточенной стали.

Увидев перед собой обтянутую потемневшим от пота полотном спину Учителя, Нор мгновенно обмяк, опустил вооруженные руки. Так он и стоял некоторое время, пытаясь понять, кто же все-таки взял верх в этом поединке. Чем дольше парень раздумывал, тем меньше нравился сам себе. Нет-нет, он, конечно же, вовсе не надеялся одолеть одного из виднейших виртуозов Арсда, но все-таки парень рассчитывал оказаться более достойным противником. Поэтому, когда господин Тантарр обернулся к нему и заговорил, Нор уронил меч, содрал с головы шлем и уставился на бывшего своего учителя, словно тот вдруг оказался не человеком, а, скажем, змием морским. Потому, что Учитель сказал:

– Мои поздравления, господин виртуоз.

И в этих словах не было ни тени насмешки.

* * *

Кучер обихаживал лошадей, высокоученый старец – дикарку Ларду. При этом он еще успевал покрикивать на слугу, который занимался самым ответственным делом: собирал на легком складном столе ужин. Сервировка была по-походному скромна, без излишеств вроде хрусталя и фаянса, – всего лишь серебряный сервиз на восемь персон, золоченые ложки и набор столовых ножей из сиреневой бронзы, секрет выплавки которой утерян задолго до Мировой катастрофы.

Для господина Тантарра и Нора занятия не нашлось, старец велел им отдыхать, пообещав, что с завтрашнего дня подобной возможности у них не будет. Парень хотел посидеть возле костра, но Учитель предложил прогуляться, и Нор поспешно вскочил. Он сообразил, что пожилой виртуоз затеял гуляние не для пустого убиения времени, а ради спокойного разговора. Так и вышло.

Они мерно шагали по хрустящему щебню. Солнце уже спряталось за Последним Хребтом, потемневшие скалы расстелили на земле длинные полосы черноты. Пахло туманом, горечью вялых трав, воздух стал прохладен и чист… В такие прозрачные синие вечера остро чувствуется приближение зимы и хочется грустить о чем-нибудь обыденном – о летней поре, которая иссякает, но обязательно настанет опять, или о мелких поправимых несчастьях. Правда, людские чувства скверно сообразуются с желаниями, а непоправимые беды любят напоминать о себе врасплох. Подло. Из-за угла.

Нор воровато поглядывал на Учителя – горбоносый профиль, исковерканный шрамами и двухдневной щетиной подбородок, набрякшие веки и кровяные прожилки на скулах… Многовато пьет старик, но пьянство почему-то не влияет на стремительную твердость виртуозной руки. Правильно говорят: истинному умельцу все впрок идет, кроме собственной лени. Правильно-то правильно, только иной раз куда страшнее своей нерадивости оборачивается чужая глупость… Вот как господину Тантарру идиотская выходка любимейшего ученика по имени Нор.

Вздохнув глубоко и протяжно, будто перед прыжком в зимнюю воду, парень стал бормотать бессвязные самоуничижительные извинения, но тут же смолк, когда Учитель стиснул его плечо:

– Кончай, глупо это. Сделанного не замолишь и не воротишь. Да и зачем?..

Некоторое время шли молча. Потом Нор отважился спросить:

– Для чего потребовался нынешний поединок? И чего ради мне опять в Прорву? Это действительно нужно?

– Нужно, не нужно… – Виртуоз поскреб подбородок. – Я про почтенного эрц-капитана Фурста Корнеро слыхивал много всячины, однако за то недолгое время, что служу при его персоне, сумел понять: он ничего не делает только ученого всезнайства ради.

Парню подумалось, что господин Тантарр, верно, не слишком-то уважает этого самого эрц-капитана, если позволяет себе называть не все его имена. И только миг спустя Нор сообразил, о ком, собственно, речь. До сих пор ему почему-то не приходило в голову, что у адмиральского деда помимо родового имени должны быть еще два.

– А какую всячину вы о нем слыхали? – спросил парень, искоса поглядывая на учителя.

– Всяческую, – отмахнулся было от Нора виртуоз, но, глянув на разочарованно вытянувшееся лицо парня, нехотя принялся рассказывать. – Якобы он выдумал эликсир бессмертия (похоже на правду, потому что все остальные люди, родившиеся до Мировой катастрофы, давным-давно нюхают лазурные розы или варятся в пекле – кому как повезло). Еще говорят, что внучек терпит его выходки не из почтения к прародителю, а ради умений и знаний, каких больше ни у кого нет… Нет, уж лучше ты его самого расспроси. Он, если будет в настроении, такого тебе насует в уши, что любые сплетни покажутся тухлой скучищей.

Заговорившись, Учитель перестал смотреть под ноги и сильно ушибся о камень. Пока он с тихим рычанием растирал лодыжку, Нор, отойдя на несколько шагов, деликатно любовался пейзажем. Господин Тантарр воспользовался этой деликатностью несколько своеобразно: он тихонько и замысловато высказался по поводу произошедшей неприятности, почему-то распространив свою ненависть к одному камню на весь Последний Хребет. Нор изо всех сил делал вид, что не слышит этих шедевров словесности, недостойных уст воителя, обязанного сдерживать чувства на короткой шворке. Однако сердце парня полнилось завистью и восхищением. Все-таки истинный виртуоз – он во всех отношениях виртуозен!

За время, потраченное на выяснение отношений с камнями и скалами, господин Тантарр не успел забыть о вопросе Нора.

– Что до нашего с тобой поединка… – Учитель выпрямился и, еле заметно хромая, подошел к парню вплотную. – Что до поединка, то я ошарашен и восхищен. Не столько тобой, сколько воителем из-за Прорвы… Как его, Лурд?