Читать книгу "Джим Моррисон после смерти - Мик Фаррен"

– Было приятно с вами пообщаться, мой господин. Обязательно загляните ко мне при случае, хочу показать вам свою работу.

Но Анубис уже отключился. Стало быть, он велел, чтобы Сэмпл привели к нему. Интересно, что это значит: спасение или просто отсрочка? Да, маркировки она избежала, но кто знает, что ждёт её в будущем – может, что и похуже? Даже задуматься страшно. Вот и не надо задумываться, сказала себе Сэмпл. Не забивай себе голову всякими домыслами, а то накрутишь себя до полуобморочного состояния. Просто скажи спасибо, что не прижгли лоб калёным железом. В принципе, это был очень правильный подход, вот только недумать про песьеголового бога – вернее, про этого клинического маньяка, взявшего себе облик древнеегипетского божества с головой шакала, – было никак невозможно, поскольку его многочисленные изображении были повсюду. На изображения Сэмпл уже насмотрелась до тошноты, а теперь ещё и услышала голос. Интересно, он всегда так разговаривает? Даже когда вы с ним находитесь в одной комнате? Оставалось только надеяться, что голос был смоделирован на специальной аудиоаппаратуре, как рёв Тарзана в старых фильмах с Джонни Вейсмюллером. Сэмпл где-то читала, что крик Тарзана получили простым наложением голоса ревущего самца африканского слона, рычащего льва и поющего йодлем ковбоя. Так и голос Анубиса вполне мог быть смикширован в равных долях из голосов Бенито Муссолини, Джеймса Эрла Джонса[22]и позднего Элвиса Пресли на пике крещендо в «Мосте над бурными водами».

Ассистент уже отвязывал Сэмпл от кресла. Когда Анубис отключился, доктор вышел из кабинета, весь из себя раздражённый и злой: мало того, что Анубис выговорил ему при посторонних, так его ещё и лишили возможности причинить боль ближнему. Отстёгивая ремни, что держали Сэмпл, ассистент подозрительно оглядел комнату, словно не верил категорическим заявлениям доктора, что здесь нет никаких подслушивающих устройств. Он вытащил кляп изо рта Сэмпл и улыбнулся ей откровенно фальшивой улыбкой:

– Это большая честь, если тебя призывает Анубис.

Сэмпл принялась растирать затёкшую щеку. У неё не было желания вести светские беседы.

– Хочешь, местами с тобой поменяемся? Лично выразишь своё восхищение Большому Боссу.

Ассистент посмотрел на неё этак печально:

– Ты осторожнее. Они все слышат.

Сэмпл была совершенно не в настроении.

– А не пошёл бы ты в жопу, любезный. Ты же только что собирался меня прижечь раскалённым железом.

– У меня просто такая работа. Лично против тебя я ничего не имею.

– Все вы так говорите. И не надо рассказывать мне о своей тяжкой жизни, ладно? В данный конкретный момент мне вообще до пизды, слышат меня или нет. А если слышат, пусть слушают. Мне едва не прижгли лоб калёным железом. Чего мне ещё-то бояться? Какого хрена они со мной сделают?

Несмотря на всю свою браваду, про себя Сэмпл задавалась тем же вопросом. Какого хрена они с ней сделают? Пока что это её приключение представляло собой малоприятный коктейль из Вольтера и маркиза Де Сада. Она знала, как выглядит Анубис и какой у него голос. Она видела созданный им город, причём самые что ни на есть неприглядные его стороны. Вся исходная информация однозначно указывала на то, что и в дальнейшем ничего хорошего не предвидится.

Когда Сэмпл встала с кресла, в кабинет вернулся доктор Менгеле. Он злобно взглянул на неё. Выходит, он тоже был из той породы людей, кто совсем не умеет проигрывать.

– Ну что, всё-таки ты от меня ушла?

Сэмпл одарила его лучезарной улыбкой:

– Ну, ничего, док. Может быть, в следующий раз вам повезёт больше.

Доктор тоже улыбнулся. Но его взгляд оставался холодным и жёстким. Как арктический лёд.

– В следующий раз – обязательно. Мы ещё встретимся. Можешь не сомневаться.

* * *

Свет померк до приглушённого голубого сияния, и Джим обнаружил, что его окружают двенадцать – пятнадцать мелких пришельцев – мелких даже по сравнению с медиком и тем, первым, который Богарт, – росточком не выше двух с половиной футов. Они льнули к его ногам, словно стайка пытливых и дружелюбных детишек, а сознание захлестнуло приятное чувство, даже какое-то приторное в своей приятности. Словно ему в мозги залили сладкий тягучий сироп. Кое-кто из этой мелкоты пытался взять Джима за руку; другие щупали его хлопчатобумажную рубаху и кожаные штаны. Джим попытался их отогнать, просто шикнув на них, типа, брысь, мелочь пузатая. Руки прочь.

– Эй, со штанами, пожалуйста, поосторожнее. Мы с ними столько всего пережили вместе, и теперь они стали вроде символа меня.

Но маленькие пришельцы его не слушали. То есть не отгонялись. Похоже, им не было дела до символов Джима. Они продолжали хвататься и радостно щебетать, издавая какие-то странные звуки – нечто среднее между повизгиванием разыгравшегося щенка и писком только что вылупившегося птенца, – а приятное чувство стало совсем уже сахарным. Всё, что Джим делал и говорил, они принимали как весёлую детскую игру. Джим, однако, заметил, что при этом они медленно, но верно увлекают его в нужном направлении. И ещё он заметил – вернее, почувствовал, – что он здесь не один с этими маленькими и глазастыми. Рядом присутствовал кто-то ещё, кто-то невидимый, кто наблюдал, но сам не показывался – кто-то древний, недобрый, холодный и очень опасный. Каждый раз, как Джим пытался его разглядеть, мелкие пришельцы разворачивали его в другую сторону, и этот таинственный «кто-то ещё» оказывался за пределами поля зрения, умело пользуясь зыбким, неверным, галлюциногенным свечением, ловко скрывая себя. Джим так и не смог разглядеть, кто это был или что это было. Осталось лишь смутное впечатление чего-то совсем уже нечеловеческого: продолговатая голова, вроде лошадиной, длинные угловатые руки и зловещие паучьи движения. В голове почему-то вертелось слово «богомол», и это слово наполняло его непонятной тревогой. Правое полушарие мозга разнервничалось не на шутку.

– Не доверяй этим тварям. Говорю тебе. Им нельзя доверять. Представь ситуацию. Если бы был беспринципным, бессовестным и донельзя уродливым существом из другой галактики, с осьминожьими щупальцами и прозрачным мозгом, и тебе надо было вселить в представителей космической расы, которую ты собираешься злобно завоевать, ложное ощущение безопасности, что бы ты сделал?

Левое полушарие на секунду задумалось.

– Я бы замаскировался.

– И как бы ты замаскировался?

Левое полушарие снова задумалось.

– Я бы замаскировался в детёныша той космической расы, которую собираюсь злобно завоевать.

Правое полушарие поздравило левое за проявленную сообразительность.

– Вот именно. Большие глаза, хрупкое телосложение, огромная голова. Такие вроде бы безобидные существа, беззащитные, слабые – так и хочется их пожалеть, обогреть, защитить. Такая эмбриональная приманка. А приманки, как всем известно, бывают в ловушках.