Читать книгу "Пространство для человечества - Сергей Синякин"

Требовалось поселить здесь всех — умных и дураков, богатых й бедных, добрых и злых, лириков и физиков, всех, предварительно утроив их количество. Остальной мир был к их услугам. Только этот мир еще ничего не подозревал. Вообще-то в этом были сплошные плюсы. Уйти человечеству в лаун, а в Большом мире оставить только необходимое количество населения, ведущие внешние и внутренние исследования, которые касаются Земли и Космоса. Трех-четырех миллионов хватит за глаза. А остальные разместятся в нескольких Районах, разбросанных по планете. При этом человечество может увеличиваться как угодно, по численности оно может сравняться с численностью, скажем, муравьев и термитов, и все равно останется огромное незаселенное пространство для будущих поколений. Решается продовольственный вопрос. Решаются энергетические вопросы. Развитие каждой цивилизации ограничено энергетическими барьерами, но только в том случае, если цивилизация идет по спирали внешнего развития, то есть увеличиваясь в численности и занимая все большее пространство. Но если спираль несколько видоизменить? Если, не ограничивая численности, направить его развитие внутрь? Тогда многократно снижаются энергетические потребности, необходимые для развития цивилизации, а следовательно, автоматически решаются вопросы экологии планеты. Это для Большого мира требуются межконтинентальные лайнеры, поглощающие огромное количество горючего, микропоселениям достаточно будет маленьких моделей, использующих в качестве питания электроэнергию. А для того чтобы перебраться с континента на континент, потребуется помощь Больших братьев, населяющих прежний мир, оставленный человечеством. Численность их будет поддерживаться на одном уровне. А что касается ущербности… Братцы мои, вы просто не были в микромире, нежили в его поселениях, в противном случае вы навсегда бы испытали свою ущербность от существования в привычном мире. Какие новые краски! Какие возможности! Открывается совершенно неожиданный невероятный мир. И этот мир абсолютно не исследован, он требует своих Магелланов и Колумбов, он требует своих Ермаков, своих Лазаревых, своих Берингов, черт побери! Те, кто прожил в Районе продолжительное время, возвращаются назад только в силу необходимости, не зря же легализованные в Большом мире микрики предпочитают проводить отпуска дома, занимаясь любимыми делами. И наоборот — отпускники, которые постоянно проживают в Районе, рвутся в Большой мир, чтобы сравнить его с привычными пейзажами Района. Но никто после окончания отпуска не сожалеет о возвращении.

И самое главное — в новом мире невозможны прежние человеческие отношения. Смешно приватизировать песчинки, смешно приватизировать пучок травы, ничем не отличающийся от всех остальных, в изобилии растущих на лугу. В Районе люди начинают жизнь с чистого листа, и это главное — ведь основным правилом жизни в Районе является правило, однажды выведенное мудрыми и грустными людьми, уставшими от бытия в суматошном и бестолковом Большом мире. Да, понедельник действительно начинается в субботу! Это так и вместе с тем не так. Понедельник начинается с любого дня твоего прибытия в Район. Это не закон, это внутреннее требование каждого жителя Района, иначе он жить просто не захочет. Иначе ему просто будет скучно жить.

Поэтому в Районе жизнь захватывает человека. Уходящим сюда было чем заняться, здесь оказалось невозможным существование трущоб и различного рода «Зойкиных квартир», заполненных склоками и скандалами. Такого рода срань господня всегда начинается с человеческого безразличия сначала к другим, а потом к самому себе. Все начинается с безделья. Когда человек живет в интересном мире, занимается интересной работой, ему трудно опуститься. Даже слабые опускаются тогда, когда они остаются наедине с собственными проблемами. Здесь остаться одному, было просто невозможно. И дело заключалось совсем не в малочисленности Населения, дело было в том, что люди были первопроходцами, они изменили свою сущность, неправильно назвав себя микриками. А дело ведь не в размерах тела, дело всегда в величине человеческой души.

Чем больше Крикунов осваивался с незнакомым ему миром, тем больше он ему нравился. И еще он поражался тому, что происходило в Районе раньше. История этого мира выглядела столь фантастичной, что трудно в нее было поверить. Здесь романтика перемежалась чудовищными злодеяниями, чистые порывы человеческих душ — с бессердечными расчетами сидевших наверху, как обычно это бывает, новый мир рождался из грязи и крови.

Надо сказать, Бояславцев сделал многое, чтобы Район начал развиваться нормально. Можно было сказать, политика исчезла из жизни Района именно при нем. Вот говорят, один человек истории не меняет, кивая на Толстого, утверждают, что движущей силой истории является народ. Только в это плохо верится. Вот представьте себе, что вместо Сталина к власти пришел Троцкий, еще более жесткий и фанатичный, чем лучший друг детей, физкультурников и инженеров человеческих душ. Как вы думаете, многое бы изменилось в жизни Страны Советов? А я утверждаю, что история стала бы совсем иной, абсолютно непохожей на то, что мы получили. Не стал бы Троцкий сдавать страну Гитлеру, не для того он становился в этой стране вождем, но нахлебались бы мы дерьма еще больше, чем при Иосифе Виссарионовиче, который был совсем не сахар. Или взять Наполеона. Сколько он людей на полях сражений положил, уму непостижимо. И скажете, что он не повлиял на ход истории? Еще как повлиял! Но вот что странно, влияние их на историю своих народов несомненно, только вот их нет, а народы развиваются дальше. И пути у этих народов непонятные, никто не может сказать, что их ждет впереди, для какой такой высокой цели они существуют.

Поэтому, как говорится, котлеты отдельно, и мухи тоже отдельно. Каждый исторический деятель меняет направление истории. Могла история быть совсем иная, если бы он не пришел. Но тут уж ничего не попишешь, пришел он, пришел, поэтому будем развиваться дальше и постараемся учесть уроки прошлого.

Есть лидеры, которые приходят своим подданным во благо, есть такие, что от них сплошной видимый вред. Бояславцев в проекте появился как нельзя кстати. Он придал проекту необходимую человечность, прежде полностью отсутствовавшую. Поэтому создавать историю Района и не упомянуть о Бояславцеве было просто невозможно.

Крикунов просто боялся, что в создаваемый им текст прорвется восхищение этим человеком. Поэтому он сразу и решил, что котлеты следует подавать отдельно от мух. Только пока у него это очень плохо получалось.

Глава вторая

Всегда странно, когда в разгар лета начинают говорить о снегах и морозах. Странное ощущение возникает. Вот и сейчас, когда Султанов заговорил о зиме, в кабинете, набитом людьми, стало как будто прохладнее.

— Зима, — повторил Султанов. — Это вам кажется, что до зимы далеко. А я, уважаемые, уже сейчас про нее думаю. И что получается? Получается, что вы опять на Султанова щеки надувать будете. Это сейчас вы смеетесь. На дворе май, а я пластиковые переходы ставлю, две бригады сварщиков держу. А зимой вы Султанову спасибо скажете. Зима, скажу вам, это не хаханьки, у нас в Андижане сугробов никогда не видели. А уж чтобы дома выше крыш заметало! Значит, нужна инфраструктура переходов. Или вы опять хотите всю зиму за прокладкой туннелей в снегу провести?