Читать книгу "Новгородская сага. Книга 3. Корсар с Севера - Андрей Посняков"

А молитв было много…

Иван, Яган-ага, рязанский холоп-ренегат, не соврал Олегу Иванычу — купил Гришу старый сипах Кяшиф Инзыглы. Даже, можно сказать, не купил. Сторговал пару горшечников, а Гришаню ему на сдачу дали. Горшечники были нужны — старый Кяшиф намеревался открыть в своем тимаре мастерскую, под это дело даже занял двести акче у владетельного Симбигея. Да только ничего у него не вышло — глина не та. Горшки оказались непрочны — лопались.

Четверо невольников — двое горшечников, Гриша и еще один старик, бог весть когда купленный, — работали не покладая рук. Таскали глину и воду, месили, клали печь для обжига. Получалось не очень. Выяснилось, что приобретенные Кяшифом горшечники вовсе не горшечники, а погонщики ишаков. Горшечниками они сказались, убоявшись каменоломен. Старались, конечно, как умели. Но умели из рук вон плохо.

Как стало ясно, что не пошло горшечное дело, плюнул Кяшиф и решил заняться землеобработкой. По совету одного из «горшечников» занял у Симбигея три мешка яичной скорлупы в качестве удобрения, посадил фиги, пару олив, виноград. Да и тут мало что хорошего вышло! Подул северный ветер, принес — вот уж невидаль! — мокрый снег. В общем, вся лоза померзла и фиги.

Потому, услыхав приказ сиятельного Сулеймана-паши, бейлербея Румелии, явиться немедленно «конно, людно, оружно», Кяшиф-эфенди даже несколько воспрянул духом. Конь у него был — старая кляча Зухра, оружие — ржавая сабля да лук со стрелами. Вот только люди… Уж больно отощали невольники.

Нет, Кяшиф-эфенди старик добрый, только вот кормить рабов ему было нечем. Сам-то не всегда кушал. Трехразовое питание — понедельник, среда, пятница. Большей частью козий сыр да чечевица. Жить можно. Только голодно.

Гришаня так для себя решил: дождется весны — и в бега. В ближайшую приморскую деревуху, там на корабль — в Италию. Латынь знает, с кормщиком договорится. Уж как-нибудь до Новгорода доберется. А там денежки будет собирать для выкупа Олега Иваныча. Соберет — поедет выкупать, в Стамбул обратно. Иначе пропадет ведь Олег Иваныч-то…

— Да уж, без тебя пропал бы я, точно! — хмыкнул Олег Иваныч. — А скажи-ка, Гришаня, как человек местный: сушей нельзя отсюда выбраться?

— Вряд ли. Вся Морея под властью османов. К северу — в Боснии, Болгарии, Сербии — они же. Да и мы, считай, почти на острове. Ну, есть маленький перешеек, ближе к Афинам, так и там турок до хрена. В общем, без моря никак!

— То есть кораблишко какой-никакой нужен.

— Да уж конечно, нужен.

— Тогда чего ж мы от моря уходим?

— А мы и не уходим. Вон, видишь скалу? С нее море видать. Да и сам-то ты по ветру не чуешь, что ли? Влажный, ветер-то.

Ветер, м-да… Ветер и донес от той скалы какие-то дикие звуки. Вроде рева пожарной машины.

— Зурна османлы! — встрепенулся Гришаня и бросился будить спящих.

Зурна? Посмотреть бы!

Они взобрались на скалу. Олег Иваныч, Ян, Гришаня, остальные невольники. (А куда, кстати подевался толстяк староста? Куда-то подевался, однако!) Выглянули… Мама дорогая!

Обширная — километра два в длину — долина вся покрыта шатрами. Над самым большим — из золоченой парчи, в центре — развевалось зеленое знамя, знаменитое знамя османов! Длиной около четырех метров, с золотым кулаком, венчающим древко, — вон он сияет на солнце, больно смотреть! — в этом кулаке, как говорят турки, находится Коран, написанный рукой самого халифа Омара. Ни один гяур не имел права видеть это знамя под страхом немедленной казни. Неизвестно, как насчет невольников — может, они и мусульмане. А вот три гяура лицезрели сейчас священную реликвию точно! Хотя…

— Гриша, ты ислам еще не принял?

— Что ты, Иваныч! Там же обрезание делать надо!.. А зачем спрашиваешь?

— Ты знамя видишь?

Гришаня смолк. О знамени халифа Омара он тоже наслышан достаточно, чтобы понимать, в каком положении все они очутились.

Ну да не только злополучное знамя в пределах видимости. Вон там, у шатра, не сам ли султан Мехмед? Богато разодетый человек в белой чалме и зеленой накидке джеббе. Да нет. Олегу Иванычу доводилось Султана Мехмеда видеть — тот и ростом повыше, и малость похудее будет. А вот не Сулейман ли паша это, волею султана правитель Румелии?

— Ой, смотри, Олег Иваныч, смотри! Рядом-то!..

Рядом с человеком в белой чалме и зеленой накидке джеббе — да, толстяк староста! Почтительно кланялся бейлербею, указывал рукою на запад… туда, где находилось селение, разграбленное пиратами Селим-бея.

Сулейман-паша кивнул одному из воинов подле себя. В длинном темно-голубом кафтане с золочеными пуговицами, в черных узких шальварах с голубыми гетрами, с небрежно заткнутой за золоченый пояс секирой, этот красавец имел весьма воинственный вид. Белый тюрбан украшала золоченая «пальма храбрости», самая желанная награда для османского воина. Лейтенант? Да, лейтенант, по-здешнему — каракулчи. С ним — белокафтанные солаши, гвардейцы-лучники, в тюрбанах с красными перьями. Позади, за шатрами, строились в походный порядок улуфажи, конные янычары — в красных плащах с капюшоном, с золочеными секирами и шестоперами. Ветер развевал зеленые перья на их шапках. Кони — чистокровные скакуны из Негева и Сирии — перебирали копытами и ржали. Самые красивые лошади — сирийцы и хеджазцы. Самые выносливые — из Йемена. Самые быстрые — из Египта. А самые благородные скакуны — из пустыни Негев, что где-то у Мертвого моря. Немереных денег стоят.

Лучник-солаши вдруг резко присел на одно колено и, выхватив лук, послал стрелу — в сторону затаившихся беглецов.

Просвистев, стрела попала прямо в глаз одному из неосторожно высунувшихся невольников. Вскрикнув, тот мешком полетел вниз, в долину.

Весь турецкий лагерь в долине пришел в движение. Трубили трубы. Барабанщики вытаскивали из шатров большие желтые барабаны из ослиной кожи. Конные улуфажи с изумрудными перьями на шапках вздымали на дыбы коней. Сам Сулейман-паша садился в седло, услужливо подсаживаемый каракулчи.

— Плохо дело, ребята! — констатировал Олег Иваныч.

— Так скорей бежим! Ты ж, Иваныч, вроде говорил, что с пиратами сюда добрался?

— Ну.

— Так давай к ним обратно! Иначе, чую, снесут нам головы.

Они помчались, не чуя под собой ног. Низкорослые деревья, колючий кустарник, желтовато-коричневая трава. Тропинка. Камни… Тут вроде пропасть. Нет. Пройти можно. А там, за той скалой? Что там синеет? Неужели… Ура! Точно — море! А вот и дымок — след недавнего пожарища. И там, уже на рейде, — галеры Селим-бея! Один «Тимбан», флагманское судно, еще задерживался у причала. Но, судя по деловитой суете на борту, уже готовился отвалить.

Скорее!

Топот конницы янычар за спиной — все ближе.

Беглецы буквально выкатились на улицы сожженной деревни. Впереди дышало море. Единственное сейчас спасение и надежда.

Олега Иваныча чуть не сбил с ног какой-то шатающийся черт с рыжей бородой, вываливший из подворотни. С рыжей бородой? А запах от него! Ууу! Перегар! Шафих? Кто ж еще!