Читать книгу "Век железа и пара - Андрей Величко"

Тут у византийцев наконец-то лопнуло терпение, и начались волнения, в результате чего этот Иоанн отрекся от престола, удалился в монастырь и долго писал там историю своих выдающихся свершений.

Ясно, что семья одним этим экземпляром не ограничивалась. Кантакузиных было много, несколько ветвей, и они составляли заметную часть правящей элиты Византии.

Но вскоре для страны настали тяжелые времена, турки осадили Константинополь, и помощи ждать было неоткуда. Вы думаете, что элита, как один, с оружием в руках полегла на крепостных стенах? Ага, держите карман шире. Сразу после падения города она чуть ли не в полном составе наперегонки кинулась выражать свое почтение завоевателям! Впрочем, а чего тут удивительного? Мне, например, почему-то кажется, что в случае захвата Москвы, скажем, китайцами «элита» Российской Федерации повела бы себя еще хуже.

Ну а вернувшись в прошлое, можно увидеть, что бывшая византийская знать верой и правдой служила Османской империи – естественно, до тех пор, пока эта империя находилась на вершине своего могущества. Но как только появились первые, почти незаметные признаки движения вниз, обитатели стамбульского квартала Фанар, которых так и назвали фанариотами, вдруг почувствовали какую-то странную тягу к переменам. И к началу восемнадцатого века их верность туркам приняла несколько относительный характер. Теперь фанариотов можно было встретить и среди исторических врагов Турции, то есть в Австрии и России. В частности, муж внучки Гранта происходил от Фомы Матвеевича Кантакузина, перебравшегося в Россию при Петре Первом и сразу получившего чин генерал-майора.

Правда, никаких сведений о том типе, что вышел на связь с нашим посольством, у меня не было, но я решил исходить из общих соображений и предположил, что он поведет себя как среднестатистический фанариот. То есть продаст, если, конечно, предложить нормальную цену. И, судя по отчету отца Юрия, ошибки здесь не было.

Разумеется, беседа шла под видеозапись, но передавать такие объемы информации по радио на другой край света мы не могли, так что ознакомиться с ней у меня в ближайшее время не получится.

Через неделю Кантакузин еще раз посетил наше посольство, где, кроме уточнения позиций по Суэцкому каналу и прочим пунктам грядущего австралийско-турецкого договора, он озвучил еще одну забавную новость.

Надо сказать, что в Турции имелась интересная организация – Константинопольская православная церковь. Понятное дело, что в насквозь мусульманской стране ее влияние было весьма далеко от всеобъемлющего, если не сказать больше. Поначалу она располагалась в Стамбуле, но лет сто назад очередной султан решил, что в столице правоверных такому не место, и выпер ее вообще куда-то в провинцию.

А глава этой самой церкви именовался Вселенским патриархом. Помню, когда я узнал об этом, то подумал, что на месте того патриарха обозвался бы как-нибудь поскромнее – не Вселенским, а хотя бы Галактическим, а то и вовсе ограничил бы сферу ответственности одной Солнечной системой.

И вот, значит, наш фанариот решил параллельно с основным провернуть еще одно небольшое доброе дело, которое, возможно, благотворно скажется на его загробной судьбе. Или на состоянии кармана – такой вариант тоже имеет право на существование. Короче, он озвучил предложение гала… то есть, тьфу, Вселенского патриарха приступить к подготовке чего-то вроде конференции, на которой наши церкви договорятся об отношениях между ними. От себя Кантакузин добавил, что патриарх не исключает вхождения Австралийской церкви в состав Константинопольской. И кроме того, он надеется на финансовую помощь, ибо Господь завещал нам что-то похожее.

Отец Юрий сказал, что насчет финансов он не против, а все остальное требует обдумывания. И я, выбрав свободный вечер, сел за проект документа о взаимоотношениях церквей.

Разумеется, с вхождением в состав патриарх несколько перегнул. Сразу пишем, что церкви являются сугубо… блин, да как же это слово пишется… кажется, вспомнил – автофекальными. Или все же автотефальными? Пришлось лезть во флэшку, куда у меня было свалено все, относящееся к религии. Вскоре там нашлось и искомое слово, которое, оказывается, писалось как «автокефальными». Я немного поразмышлял о происхождении данного термина – ведь его синонимом является «самостоятельные». «Авто» – действительно так и означает «само». Но тогда что, «кефаль» – это «стоящая»? Да ни фига подобного, видел я в Черном море эту рыбу. Вовсе она не стоит, а очень даже шустро плавает, а иногда и вообще выпрыгивает из воды.

Так и не придя к определенному мнению, я продолжил составление документа. Итак, церкви равноправны и самостоятельны. Все возможные конфликты решаются на основе взаимного согласия сторон, для чего создаются специальные межконфессиональные комиссии. А для облегчения данного процесса необходимо предусмотреть взаимное участие церквей в делах друг друга. То есть пусть наш пастырь автоматически становится вторым лицом в Константинопольской церкви – каким-нибудь первым митрополитом. А патриарх – обергруппенпастырем Австралийской христианской церкви с правом ношения мундира, револьвера и получения должностного оклада в австралийской валюте.

Вот и пусть думают, решил я, ставя последнюю точку. Согласятся – поможем с финансами, да и еще с чем-нибудь. Откажутся – получат сто рублей от отца Юрия, ну а дальше – извините, у нас своих дел хватает.

Хотя, конечно, официальное признание нас достаточно авторитетной церковью лишним не будет. Пока же об отсутствии принципиальных разногласий с австралийскими христианами заявили только протестанты, да и то устами всего одного попа, старшего из тех, что прибыли из Англии. Но, учитывая отсутствие у протестантов единого руководящего центра, для начала этого хватит.

Католическая же церковь пока хранила гордое молчание, что нас в общем-то устраивало. Потому как надеяться, что папа нас признает, притом что мы от него как были независимы, так ими и останемся, было бы глупо. Ладно, хоть анафему не объявили – и то хлеб.

Однако в ближайшее время можно было ожидать развернутых контактов с двумя православными церквами – русской и эфиопской. До смерти патриарха Адриана оставалось немного, а его преемники, скорее всего, окажутся разумными людьми, не склонными к излишней догматике, ибо у Петра Алексеевича особо не забалуешь. Но несколько дней назад узел связи принял еще серию радиограмм – из Красного моря.

Еще когда я находился в Таганроге, из Ильинского порта вышел фрегат «Ястреб», прошедший ремонт и небольшую модернизацию после рейса к Командорским островам за стеллеровыми коровами. А теперь он отправился в Эфиопию – с задачей попробовать установить дипломатические отношения с этой страной. И вот радировал, что задание практически выполнено. Борт «Ястреба» посетил сам император Иясу Великий, а присланные им чиновники сейчас совместно с нашими людьми составляют текст договора.

Что интересно, этот император уже слышал об Австралии. И он сразу спросил, что наша держава запросит за помощь по двум пунктам. Первый – дипломатическими мерами поддержать усилия Эфиопии по заключению соглашения с Турцией насчет статуса порта Массауа, около ста лет назад захваченного османами. У Эфиопии еще оставался небольшой кусок побережья Красного моря, но там не было не только ни одного порта, но даже и удобного места для него. «Ястреб» вообще стоял в полукилометре от берега. Поначалу его пытались атаковать какие-то лодки неизвестной и никого не интересующей национальности, но после трех наглядных демонстраций, чем кончается даже для достаточно крупной посудины прямое попадание пятидесятимиллиметрового снаряда, от нашего фрегата отстали. Правда, только для того, чтобы повторить попытку ночью. Но у команды «Ястреба», естественно, имелись ночные бинокли, так что после расстрела всех пяти лодок, участвовавших в ночном нападении, новых героев взамен погибших не появлялось уже вторую неделю.