Читать книгу "Продавец фокусов - Саша Антонова"

Мы не проходим ни по одной статье! Нас некуда приткнуть! И куда подевался Харон? Лодку латает? Прохудилась что ли? Черти что! И у Люцифера в доме уже нет никакого порядка!.. И где врата Ада?! Только не говори мне, что их поставили на капитальный ремонт!

– Прекрати сейчас же! – всхлипнул Голос и опять закатился смехом.

Минут пять я слушала стоны, всхрапы, вой и истерический хохот. Печально было сознавать, что несчастная Любашина душа лишилась последнего разума.

Видимо, страшные испытания выпали на ее долю в Преисподней. А может быть, мы с ней обе обезумели, и нас приняли в отряд молодых бесенят?! Ну, конечно, как еще объяснить отсутствие котлов, кипящей смолы и раскаленных сковородок!

Раз мы не грешницы, значит, мы черти на стажировке.

– Ты не знаешь, – поинтересовалась я. – Почему, когда отрастают рога и хвост, то в голове стоит звон, во рту противный привкус, ломота в теле и очень хочется пить?

– Ой, не могу больше!.. – простонал Голос и перешел на изможденные хрипы.

– Ты можешь мне по-человечески объяснить, – обиделась я. – Как мы сюда попали, куда подевались все черти, почему мы тут сидим в одиночестве и где мой трезубец?

– Отвечаю по порядку, – взял себя в руки веселый Голос. – Тебя сюда принес на плече какой-то бугай и сбросил на пол, как мешок с картошкой.

Чем-то они тебя усыпили… Лично мы с Виктором приехали в загородный дом Куприяна по собственной воле. Тут-то нас и ждали! Мешок на голову, руки за спину и сюда, в подвал… Все черти наверху… А в одиночестве сидим, потому что Виктора в другую сторону поволокли и куда его кинули, мне не ведомо, – тут Голос шмыгнул носом и трубно высморкался. – Насчет трезубца ничего сказать не могу. Но, когда тебя сюда притащили, никакой вилки при тебе, точно, не было.

– А-а! – озарило меня. – Так мы живы?!

Я несмело пошарила рукой и удостоверилась, что дубленка с моим телом внутри – на месте. Рога на макушке и хвост в положенном месте – не прощупывались. Попутно выяснилось, что лежу я на бетонном полу, а под головой у меня что-то мягкое, похожее на Любашину куртку. Прилив храбрости позволил мне приоткрыть глаз и оглядеться.

Мы находились внутри полутемного бетонного куба. Под потолком имелось вентиляционное отверстие, забранное решеткой, через него в темницу проникал электрический свет. Любашина душа, облаченная в телесную оболочку, обнаружилась рядом. Она сидела на деревянном ящике из-под стеклотары. Нас окружали водонагревательные аппараты и цистерны, а вдоль бетонных стен тянулись трубы разнообразного калибра. Местом нашего заточения оказалась бойлерная. С каждым разом тюремные условия становились все более гуманными и комфортабельными. Мне было тепло и запахи не вызывали реакцию отторжения.

Если так пойдет и дальше, то, в конце концов, мы сможем рассчитывать на башню слоновой кости.

– Так мы опять в плену?! – обрадовалась я. – Вот счастье! И давно мы здесь?

– По мне, так сто лет, – разом погрустнела моя подруга. – А главное, неизвестно, чего хотят похитители. И сумку у меня конфисковали вместе с мобильником… Прошлый раз в Малаховке не в пример лучше было. Я уже прикидывала, выпиливать здесь нечего – дверь железная, и подкоп не получится – кругом бетон. Необходим принципиально новый подход к решению проблемы. Что будем делать?

– Песни петь, – буркнула я, понимая, что теперь мы попали к серьезным людям.

Любаша поняла меня буквально и затянула во всю мощь своих легких:

"Степь да степь кругом, путь далек лежит, в том краю глухом умирал ямщик".

Получалось красиво. Ее голос отражался от бетонных стен, резонировал от труб и приобретал мягкие полутона. Я подхватила слова, но, лежа, петь было неудобно. Пришлось сесть. В голове все еще гудел набат, и чувствовалась сухость во рту, однако, тошнота прекратилась. Песню мы закончили профессиональным дуэтом. Еще несколько репетиций, и мы смело можем давать концерты на тюремных подмостках.

Я немного приободрилась и грянула "Ах вы сени, мои сени". Любаша плавно влилась в мелодию. Наши голоса звучали на редкость слаженно и выразительно.

Танцевальный ритм плясовой управлял нашими плечами, руками и коленями. Мы так воодушевились, что вскочили на ноги и принялись выделывать коленца.

Любаша скользила павой вокруг меня в русском народном стиле, а я пошла вприсядку.

Дальше логично вытекала песня "Эх, полным полна моя коробушка, есть в ней ситец и парча". Любаша подхватила меня под руку, и мы закружились с ней в лихой пляске. Стало жарко, и я сбросила дубленку. Потом вспомнила, что в кармане джинсов имелся чистый носовой платок. Я выхватила его, закрутила над головой и засвистала казачьим свистом. Мы так увлеклись, что не сразу обратили внимание на то, что дверь подвала открыта, и двое бандитов с изумлением взирают на нашу кадриль.

– Мужики! – весело позвала Любаша. – Айда с нами танцевать!

Те посовещались вполголоса и вежливо отказались. Дверь закрылась, в замке повернулся ключ. Мы с Любашей пожали плечами, мол, "Не больно-то и хотелось!", и слаженно затянули "Виновата ли я", притоптывая в такт ногами, как девочки из подтанцовки. Под моей кроссовкой что-то хрустнуло.

Я собрала с бетонного пола осколки и с ужасом поняла, что раздавила бабочку-бипер. Господи, я совсем забыла, что сунула ее в карман джинсов, когда выпроваживала из квартиры товарища из органов. Что я наделала?! Бипер выпал из кармана, в тот момент, когда я доставала платок. Теперь Николай Михайлович не сможет определить наше местоположение в любой точке земного шара, не явится, как долгожданный сюрприз, и не возьмет ситуацию в свои ведомственные руки! Я совсем расстроилась, а Любаша гладила меня по голове и приговаривала:

– Ерунда, не переживай, отобьемся…

Однако ее оптимизма хватило ненадолго, и она разревелась вместе со мной в знак солидарности. Пореветь всласть нам не дали. Дверь подвала вновь отворилась, и один из сторожей пригласил:

– Эй, плясуньи, на выход!

Мы подхватили свои вещички и заторопились наверх, к свету, надеясь на все лучшее, что есть в людях. И совершенно напрасно… Как оказалось впоследствии, время, проведенное в подвале, было самым веселым и беспечным.

Наверху нас ожидала первая неприятность. Охранники, видимо, опасаясь нападения со стороны двух хрупких девушек, сковали наши руки наручниками за спиной. Ясное дело, у меня тут же зачесался нос, и я никак не могла так извернуться, чтобы справиться с этим неудобством. Все мое внимание было поглощено сложными эквилибрами плечевого сустава и шейных позвонков, поэтому маршрут нашего продвижения по замку покойного Куприяна не отложился в моей памяти. Когда мне, наконец, удалось почесать нос о Любашино плечо, мы уже стояли посреди тропического леса.

Клянусь своим красным дипломом технолога-хлебопека, это были настоящие джунгли! Пальмы, древовидные папоротники, лианы и какие-то другие растения с огромными мясистыми листьями окружали нас со всех сторон. Маленькие лампочки, прятавшиеся светлячками среди буйной растительности, мягко подсвечивали зеленый шатер. Бархатные тени сплелись в причудливых узорах, пряча сказочных существ от нескромных взоров российских обывателей.