Читать книгу "Сердце разбитой кометы - Татьяна Луганцева"

– Интересно, а он не думал, как бы его встретил я? – спросил Трофим.

– Вот ты-то его и мог грохнуть из ревности… – начал Михаил Юрьевич.

– Из-за чего? – переспросил Трофим, явно считая себя выше, чем Геннадий Альфредович, в роли героя-любовника.

– Я не отвечала Геннадию взаимностью, – тут же сообщила Антонина. – Мало того, я даже не думала об этом, поэтому Трофиму его незачем было убивать!

– И очень хорошо, что есть свидетели, которые подтвердят, где я был все это время и чем занимался, – резко произнес Трофим.

– Опасность-то миновала? – посмотрел на него Максим Юрьевич с видом человека, который что-то знает больше простых граждан.

– Особо опасности и не было, – усмехнулся Трофим, – но теперь все неполадки устранены. Я смотрю, здесь больше опасности, чем там.

– То есть вы ничем помочь не можете? – подвел итог беседы следователь, обводя взглядом всех присутствующих.

– Ничем, – развела руками Антонина.

– Только скорбим вместе со всеми! – подтвердил Трофим.

– Если что-то вспомните или откроются новые факты, то позвоните мне, – попросил Максим Юрьевич.

– Обязательно, – заверил его Трофим.

В это время вернулся Никита, которого и огорошили «последними известиями».

– Ты серьезно? – горячился Никита, обращаясь к Трофиму. – У меня в отеле второй труп, а ты говоришь, что ничего страшного? Думаешь, это не понизит престиж отеля? Да люди будут избегать мой отель! Зачем я только поселил вас здесь! В свой же бизнес запустил полный беспредел! – сокрушался хозяин отеля.

– Ты, Никита, не о том думаешь. Люди гибнут. Вот это на самом деле беспредел. А в свете последних тенденций, так к тебе еще и потянутся любители острых приключений, – успокаивал его Трофим. – Идиотов полно. А вот Геннадия Альфредовича жалко, хороший был человек и так вот страшно закончил. И вообще, такой человек – антиквар, директор музея – не мог уйти просто так. Наверняка у него было составлено завещание, кому перейдет его имущество, – совершенно здраво предположил Трофим, и повисла пауза, потому что об этом пока никто не думал. – У таких людей всегда есть что наследовать, должно быть завещание.

Антонину же позабавило, какими глазами на Трофима смотрел Максим Юрьевич, словно сам себя спрашивал: «Как же я об этом не подумал? А еще следователь».

– Завещание? Да, конечно, надо проверить. Прямо сейчас этим и займемся, – сказал следователь и принялся кому-то звонить.

Минут пятнадцать все провели в тревожном ожидании, наконец Максиму Юрьевичу позвонили, и он радостно сообщил:

– А завещание-то есть! Даже два.

– Мне он про это ничего не говорил, – потерянно произнесла Валентина Петровна. – Значит, не так уж я и важна для него была. Не все он мне доверял…

– Он так не думал, – не согласился с ней Максим Юрьевич, – потому что в первом завещании половина его состояния достается родственникам, а вот вторая – вам.

– Мне? – искренне удивилась Валентина Петровна, вздрогнув.

– Да. Вы были настоящим другом и соратником, что доказывает это завещание, – ответил Максим Юрьевич.

– Не надо мне его денег, – сказала Валентина Петровна, – так он ничего и не понял…

– Только позднее было составлено другое завещание, – добавил следователь.

– Другое? – встрепенулся Никита, словно он мог быть включенным в это завещание и для него открывались новые перспективы.

– Совсем недавно Геннадий Альфредович переписал все на некую Светлану Львовну Громову… Постойте! А это не известная ли наша актриса? – удивился Максим Юрьевич. – А с какой стати он на нее все переписал? Может, она ему родственница?

– Никакая она ему не родственница, – мрачно произнес Никита.

– Вы ее знаете? Это действительно актриса, о которой мы подумали? Я прав? – уточнил следователь.

– Это моя бывшая жена, – так же мрачно ответил Никита, чем вверг присутствующих в изумление.

Всех, кроме Трофима. Он, конечно, знал жен своего друга и многих его подружек.

– И почему Геннадий Альфредович завещал все вашей бывшей жене? – задал Максим Юрьевич глупый вопрос.

– Вы серьезно считаете, что именно я должен знать ответ? Я развелся с ней четыре года назад, и мы особо не общались. Времени не было, да и особенно не хотелось. У меня свои дела. У нее съемки и своя жизнь… И почему она фигурирует в этом завещании, я не знаю.

– Так позвоните ей! Узнаем. Быстрее дело пойдет. Мы и сами ее разыщем и выйдем на нее, но вы нам сэкономите время, – обратился к Никите следователь.

– Да прямо сейчас и позвоню, – пожал плечами Никита, доставая телефон. – Ответит ли? – Никита набрал номер, в телефоне раздавались длинные гудки. – Не отвечает.

Трофим взял у следователя телефон Геннадия Альфредовича, нашел в записной книжке номер бывшей жены Никиты и нажал громкую связь. «Гениально», – подумала Антонина.

Вскоре все услышали томный голос Светланы Громовой:

– Алло, это ты, старый козлик?

Глава 16

Светлана Громова оказалась высокой, яркой и весьма манерной женщиной. То, что она актриса, было видно сразу, начиная от длиннющих красных ногтей и заканчивая туфлями на высоких шпильках. Хотя, возможно, это говорило о том, что актриса она посредственная. Длинные, явно нарощенные волосы довершали ее образ. Светлана приехала в отель в очень плохом настроении, и то только потому, что иначе Максим Юрьевич пригрозил вызвать ее официально в следственное управление. Громова вела себя весьма капризно, видимо, не привыкла, чтобы с ней общались в приказном тоне; обычно все у нее бегали на побегушках.

Подполковник Соловей смотрел на Светлану так, словно сначала собирался взять у нее автограф, а уж потом провести беседу. Светлана сдержанно ему кивнула, достаточно холодно поздоровалась с Никитой и весьма тепло с Трофимом. По Антонине и Валентине Петровне лишь скользнула взглядом, понимая, что больше никто не достоин ее внимания.

Максим Юрьевич рассказал ей о завещании и спросил, знает ли она Геннадия Альфредовича. И тут Антонина увидела истинный урок женского обольщения. Светлана приняла соблазнительную позу и устремила на следователя томный взгляд.

– Знаю ли я этого старого козла с весьма блудливым настроем? Конечно, знаю. Что вы из себя дурачка корчите, вы позвонили с его телефона, я абы кому не отвечаю, – перевела она взгляд на Никиту, который, впрочем, никак не отреагировал на ее слова. У него, видимо, выработался стойкий иммунитет на бывшую жену.

– Как вам не стыдно называть его так! – вскрикнула Валентина Петровна.

– Мне никогда не стыдно! – ответила Светлана. – Я спокойно раздеваюсь перед камерой. А стыдно пусть будет вашему старому идиоту! Он мне прохода не давал, хотя в дедушки годился! А то, что он умер, так мне тоже все равно…