Читать книгу "Капитан Валар. Смертник номер один - Сергей Самаров"

– А вот и еще кое-что, товарищ генерал, – сказал Василий Лукич, сидя за своим ноутбуком. – Пришел ответ на запрос из ГРУ. Значит, неофициальных действий не потребуется, потому что подробных данных при такой биографии нам ждать не приходится. Не дадут.

– Читай, – потребовал Лукьянов.

Я уже понял, что за данные получил Василий Лукич. В принципе, я ожидал что-то подобное. Сама, так сказать, гражданская профессия Крутоярова уже давала след, к которому следовало принюхаться.

Майор начал читать текст полностью, поскольку тот был коротким и официально лаконичным. Старший лейтенант Крутояров проходил службу в агентурном управлении ГРУ в секторе «L». В совершенстве владеет всеми видами оружия, водит все виды наземного, воздушного и водного транспорта. При задержании особо опасен, поскольку великолепно владеет рукопашным боем стиля «машина для убийства».

– Что такое сектор «L»? – спросил генерал.

– Большинство тамошних составляют выходцы из спецназа ГРУ, – неохотно объяснил я. – Это обусловлено их боевой подготовкой. Но просто так служить в сектор «L» никто не пойдет. Нормальный человек не пойдет. Поэтому сектор формируется при особых обстоятельствах. Скажем, офицер спецназа ГРУ попал в какую-то неприятную ситуацию, завершившуюся судом и вполне реальным сроком заключения. Срок этот долго не длится: как правило, виновному дают понюхать зону, чтобы он приобрел ни с чем не сравнимый опыт, а потом вытаскивают оттуда с условием, что офицер соглашается перейти на службу в сектор «L». Слышал я, что в отдельных случаях ситуации специально подстраиваются так, чтобы загнать нужного человека в безвыходное положение, и тогда он соглашается не раздумывая.

– А если без предисловий? – поторопил меня Лукьянов, хотя, как мне показалось, он уже понял. Да и трудно было не понять – хотя бы по литере-названию сектора.

– Если без предисловий, то Крутояров опытный и хорошо обученный ликвидатор, – сказал Василий Лукич. – Я и себе не пожелал бы, и своим знакомым не рекомендую встречаться с таким на узкой тропе.

– Напугали, – показал свое хладнокровие генерал. – А что за стиль «машина для убийства»? Не слышал про такой…

– Вопрос к специалисту, – Василий Лукич кивнул в мою сторону.

– Ничего особенного, хотя чрезвычайно опасно, – объяснил я. – Обычный рукопашный бой постоянно отрабатывается. Офицер спецназа – не только спецназа ГРУ, но и любого иного – всегда имеет возможность находиться в хорошей физической форме. А человек, работающий, скажем, где-то за границей на нелегальном положении или в каких-то еще сложных условиях, такой возможности не имеет. Потому специально для этих людей создана система рукопашного боя «машина для убийства». Основу ее составляет базовая подготовка. И не так, как у нас, не два часа «рукопашки» в день, а сразу по четыре-шесть часов. До автоматизма отрабатываются не способности вести схватку, а отдельные ударные движения. До автоматизма и совершенства. В основном это относится к ударам по нервным узлам или болевым точкам. Спортсмен-единоборец, в течение нескольких лет оттачивающий свои дары, в состоянии хорошо ударить и после выхода на пенсию. Человек, обученный по системе «машина для убийства», тренируется до такой степени, что может нанести лишь несколько ударов, но в любое время, даже только проснувшись и в темноте. Драться он не умеет, но его этому и не обучают, тем более что, если офицер пришел служить в сектор «L» из спецназа ГРУ, он уже имеет базовую боевую подготовку. Однако даже в период полной растренированности бывает все еще способен для нанесения одного или нескольких ударов, которые в критической ситуации могут оказаться решающими. Это не обязательно убийственные удары, хотя могут быть и такими. Главное, что они лишают противника на какое-то время возможности сопротивляться. Этими ударами «машина для убийства» владеет в совершенстве и наносит их, выбрав момент, когда противник не ждет атаки. Грубо говоря, атака в момент собственного плача или собственной мольбы о пощаде.

– В принципе, все понятно. Если быть внимательным и иметь собственный навык «рукопашки», никакая «машина для убийства» не страшна, – сделал вывод старший лейтенант Сережа.

– Однако помимо этого опыта, – заметил я, – Крутояров обладает и другим. Он прошел хорошую школу и обладает отработанной интуицией, которая, к примеру, позволила ему поймать всего-то несколько плотных взглядов бойцов Комитета – и этого ему хватило для того, чтобы начать действовать раньше, чем они с ним сблизились. Это уже уровень подготовки.

– Согласен, – сказал Лукьянов. – Тем не менее я далек от мысли обвинить своих бойцов в неосторожности…

– Мы были предельно осторожны, – категорично заявил капитан Сафронов. – Но он все-таки почувствовал засаду и сумел правильно среагировать. Кто мог предположить, что мы встретимся с таким профессионалом… Сразу соглашусь, что ожидать такой встречи следует всегда, но мы воспитаны на противостоянии обычным бандитам, а не прошедшим хорошую школу офицерам. Недооценка противника – в этом наша беда. А следить за ним взглядом было необходимо…

– Согласен, – опять сказал генерал. – Но прошу всех учесть этот урок на будущее.

– В таких ситуациях, – я не учил, а просто давал совет, как давал бы его своим солдатам, – смотреть на человека следует с улыбкой в глазах. Словно бы он смешит вас. Может быть, даже с улыбкой на лице. Не грех и телефонную трубку к уху поднести и делать вид, что разговариваете. А вы шли, насколько я знаю, без маскировки, как танковый батальон на прорыве линии фронта.

Сафронов только вздохнул, но не возразил мне, тем более что я говорил без нравоучительности, вполне мирным тоном.

– Но ситуация сейчас возникла такая, что мы не знаем, где искать Крутоярова, – вздохнул и генерал. – Я пошел даже на то, чтобы спросить самого Абдуллаева. На мой вопрос он только ухмыльнулся и пообещал, что мы сможем найти его только в том случае, если он сам на нас выйдет. И добавил, что это весьма возможный вариант. Думаю, что мы можем отнестись к мнению Магомеда Гасановича всерьез, потому что он не пугал нас, а только предупреждал. Но, повторю еще раз, это только предисловие. Теперь, что касается основной причины срочного вызова. Василий Лукич, докладывай…

Майор прокашлялся, прочищая горло.

– Гайдаров получил какое-то сообщение. Это мы так предполагаем. Сообщение по электронной почте было действительно получено, довольно большое по объему. Если выводить на принтере обычным десятым кеглем, получится страницы полторы. Электронную почту мы у него вскрыли, но прочитать сообщение не смогли – оно зашифровано. В настоящее время старший лейтенант Воскобойников вместо того, чтобы отправиться отдыхать, поехал в подмосковный дешифровальный центр. Руководство дало добро на привлечение к нашей работе своих специалистов. Анатолий Васильевич уже звонил, сказал, что дешифровальщики определили шифр как самодельный и достаточно простой, сложность на уровне программиста-любителя. Большой компьютер справится с таким за час. Прошло уже сорок минут, еще через двадцать будем знать результат. Но наши выводы о том, что сообщение касается вас, основываются пока только на телефонном звонке самого Гайдарова своему помощнику – Хасбулату. Дибар приказал послать кого-нибудь к Николишиной. Все равно кого, но сообразительного парня. Пусть этот человек сидит там. Потом по команде самого Хасбулата пусть позвонит Селиванову. Назваться нужно будет Джалалом и посмотреть, что это за Селиванов такой. Просто пронюхать, что за парень. При этом у «Джалала» должна быть включена в кармане трубка с набранным номером самого Гайдарова. Лучше, если этот человек будет из тех, кто уже контактировал с Гайдаровым. Сам Хасбулат пусть ждет в машине около подъезда. Пока гости будут спускаться после разговора с седьмого этажа, Гайдаров примет решение и сообщит Хасбулату. Если что-то в разговоре ему не понравится или покажется подозрительным, гостей необходимо будет расстрелять. Хасбулат предложил послать Газали. Тот и с Гайдаровым контактировал, и вообще человек пронырливый и опытный. Он ментов за километр чует. Гайдаров согласился.