Читать книгу "Волчица в засаде - Александр Чернов"

— Состояние у пациента тяжелое, но стабильное. В динамике протекания болезни наблюдается тенденция к улучшению работы сердечно-сосудистой системы.

Я прикинулся простачком:

— Можно мне поговорить с братаном?

Медицинский работник почему-то обиделся.

— Да вы что? — пропищал он. — У нас же реанимационное отделение. Понимаете, ре-а-ни-ма-цион-ное! Если бы с ним можно было разговаривать, он бы у нас не находился.

— Ну хорошо, нельзя поговорить с братаном, разрешите хоть взглянуть на него! — Не знаю, на что я рассчитывал, прорываясь в реанимационное отделение, но мне очень хотелось побывать в палате Давыдкина.

— К нему нельзя, — устало произнес медицинский работник. — В реанимационное отделение посторонним вход воспрещен.

Я вскинул брови:

— Какой же я посторонний? Я же его брат!

Медик потерял терпение. На его жирной физиономии появилось озлобленное выражение.

— Позвольте! — произнес он раздраженно. — У вашего брата три ножевые раны. Он в состоянии комы. К нему никто сейчас не имеет право войти, даже следователь.

Я тоже потерял терпение и голосом инспектора, прибывшего на проверку в подведомственную ему организацию, потребовал:

— Позовите-ка мне заведующего отделением!

Мужик готов был сорваться, однако взял себя в руки.

— Нет его, главврач вызвал. Извините, мне к больному нужно идти, — медицинский работник встал и захлопнул окошко.

Все ясно, улизнул медик. Я немного постоял, раздумчиво глядя на двери туалета, потом повернулся и зашагал к повороту коридора. Элка и Наташа сидели в креслах и о чем-то лениво переговаривались. При моем появлении обе встали.

— Ну что? Узнал? Здесь? — спросила Элка.

— Санек-то здесь, — произнес я озабоченно. — Но к нему не пускают.

— Счастье, что жив! — воскликнула Артамонова и развела руками: — А то, что не пускают, ясное дело… Реанимация же…

Я внимательно посмотрел на девушку.

— В общем, так, девочки, мне обязательно нужно попасть в палату к Саньку, посмотреть, в каком он состоянии. И если у него есть хоть какие-то проблески сознания, я обязательно выпытаю у него все, что мне нужно. Иного способа узнать, где искать Арго и его друзей, у нас нет. Давыдкин — единственная ниточка, ведущая к бандитам. Поэтому сейчас вы отправитесь в реанимационное отделение к дежурящему у двери мужику. Хотите, пляшите перед ним, хотите, устраивайте стриптиз, но сделайте так, чтобы он вышел в коридор и встал спиной к двери туалета. Когда будете готовы, дадите мне знать — «о’кей» громко скажете.

Элка хотела что-то возразить, однако, обратив внимание на мой суровый вид, согласилась:

— Попробуем.

— Вот и молодцы. А теперь за мной!

Я дошагал до конца коридора и юркнул в туалет. Чистенькая, выложенная белым кафелем кабинка оказалась рассчитанной на одну персону. Я попробовал открыть и закрыть двери. Петли были хорошо смазаны и не издали ни звука. Я оставил дверь приоткрытой и затаился. В этот момент и раздался стук в окошко двери реанимационного отделения.

— Я вас слушаю, девушки, — пару секунд спустя пропел медик.

— Здравствуйте! — ответила ему Элка обволакивающим голосом сирены и зашушукалась с Артамоновой. — Послушай, Наташка, мы, кажется, не сюда пришли.

— А куда вам нужно? — поинтересовался медицинский работник, с ходу попадая под влияние женских чар. — Что вы хотите?

— Мы медсестры, — вступила в разговор Наташа. Говорила она обычным, без намека на флирт, тоном. — Хотим устроиться на работу.

— В реанимационное отделение? — взволнованно откликнулся медик.

— Мы готовы работать где угодно, в том числе и в реанимационном отделении. Тем более в одной команде с такими крепкими симпатичными парнями.

Мужик заговорил блаженным голосом.

— Вам нужно в отдел кадров, девочки.

— А где находится отдел кадров? — подключила к голосу бархатный тембр Наташа.

— В другом здании, — охотно откликнулся медик. — Выйдете из…

— О-о, нет! — будто зевающая кошечка заговорила Элеонора. — Вы извините, но мы, девушки бестолковые, так ничего не поймем. Может быть, вы нас проводите?

Если бы меня так охаживали две девицы, я бы за ними на край света побежал, не то что до отдела кадров, но медик оказался крепким орешком.

— Видите ли, мне не разрешается покидать пост, — произнес он с сожалением.

— Но, может быть, вы все же выйдете из своего бункера, — капризно промолвила Ягодкина, — и покажете нам куда идти? У вас в лабиринтах больницы запросто заблудиться можно.

— А это пожалуйста! — проговорил мужик. Щелкнул замок, скрипнула дверь, раздались шаги. — Вам нужно выйти на улицу, — начал объяснять медицинский работник. Шаги стали удаляться, я напрягся. — Обойдете здание, увидите новый корпус больницы.

— Так, так, — промурлыкала Элка. — О’кей!..

Это были именно те слова, которые я ждал. Я встал на цыпочки и начал открывать дверь.

— …Там в конце коридора и находится отдел кадров, — закончил медик.

Элка задала еще один вопрос, но я уже не слушал. В коридоре, куда я вошел, было четыре двери. Первая справа оказалась открытой. В ней стоял компьютер и какая-то аппаратура. Я прошел мимо стола дежурного, добрался до конца коридора и заглянул за угол. Широкий светлый коридор с голыми стенами и полом, выложенным метлахской плиткой, уходил в бесконечность. С левой стороны его располагались палаты, справа вдоль стены стояла вереница каталок. По коридору в мою сторону в зеленого цвета спецодежде шла полная, невысокого роста санитарка. Я спрятался, а затем вновь выглянул. Санитарка дошла до середины коридора, свернула влево в проход. Я вышел из укрытия и направился вдоль ряда стеклянных дверей, заглядывая в палаты. Первая оказалась пустой. Не совсем, конечно, пустой — в ней стояли две кровати и находилась кое-какая медицинская аппаратура, но людей не было. Во второй — на кровати лежала женщина. Над ней, склонившись, стояла молоденькая медсестра и делала ей укол. Я проскользнул мимо. Неожиданно из прохода, пятясь, стала выходить полная санитарка. Она тащила за собой медицинский столик на колесиках. Я открыл следующую дверь и юркнул в палату. В светлой комнате с широким окном стоял тяжелый запах разлагающего мяса. Обе койки были заняты. На одной лежал мужчина лет пятидесяти с разбитым, распухшим лицом, на другой — седовласый, древний, высохший, будто мумия, старик. Из высоко вздымавшейся груди мужчины вырывались хрипы; старик, наоборот, лежал так тихо, что казалось, не дышит. Интересно, что будет, если медперсонал застукает меня в палате? Наверняка поднимут крик и с позором изгонят из стен реанимационного отделения. А то и главврачу сообщат. Я прижался к стене. Спустя пару секунд мимо двери, толкая перед собой столик, прошла санитарка. Я выглянул в коридор. Толстуха не спеша удалялась. Я выскользнул в коридор и заглянул в следующую дверь. Наконец-то!..