Читать книгу "Серебряный ятаган пирата - Михаил Палев"

– Все это интересно, но какова судьба ятагана? – напомнил Тавров.

– Я как раз перехожу к этой теме, – ответил Цветков. – Дело в том, что Литта был заранее осведомлен о планах Наполеона по захвату Мальты. Еще осенью 1797 года на острове появились агенты Наполеона: француз Пуссельг и мальтиец Винченцо Барабара, тайно обследовавшие с помощью французского консула Карюсона состояние военных укреплений Валлетты и Мдины. А в апреле 1798 года Директория санкционировала захват Мальты, обосновав это «угрозой оккупации Мальты враждебной Франции страной». Литта явно был посвящен в тайну ятагана и прекрасно знал, где он находится. Надо полагать, именно в период с апреля по май верные ему рыцари тайно вскрыли саркофаг в крипте собора Святого Иоанна и переправили хранившийся там ятаган Барбароссы в Санкт-Петербург. Хотя вполне возможно, что капитул ордена, обеспокоенный тревожной обстановкой, заранее решил переместить ятаган в христианскую страну, которая заведомо не будет покорена мусульманами или не вступит с ними в союз. Такой страной могли быть только Австрия или Россия. Скорее всего, из-за своей удаленности – а также, видимо, и потому, что в отличие от европейцев среди русских в то время практически не было ренегатов – орден избрал для хранения ценнейшего артефакта Россию. Императора Павла, пока он не станет Великим магистром, в тайну артефакта решили не посвящать, и Литта стал кем-то вроде орденского хранителя артефакта. Скорее всего, именно так, поскольку удача повернулась лицом к Литте именно после второго его возвращения в Россию. Дальнейшая судьба ятагана тесно связана с судьбой самого графа Литты.

Цветков, разгоряченный повествованием, снова предложил нам пива, и на этот раз мы не отказались. Попивая «Арсенальное традиционное», мы слушали захватывающую историю графа Литты и ятагана Барбароссы.

– Литта так и не передал ятаган Павлу, скорее всего потому, что еще за пару лет до гибели Павла, вследствие интриг Ростопчина, Литта был удален от двора, и хотя вскоре император вернул его в Санкт-Петербург, прежней близости между ними уже не было. В 1817 году император Александр Первый окончательно свернул деятельность Мальтийского ордена в России. Но граф Литта к этому времени уже давно занимался лишь семейными делами: еще папа Пий Шестой снял с него обет безбрачия, даваемый всеми мальтийскими рыцарями. Юлию Помпеевичу наконец удалось покорить сердце графини Скавронской. Законными наследниками граф так и не обзавелся, но имел незаконнорожденных сына и дочь от француженки, о которых заботился и которым завещал часть своего состояния. Но любимым чадом графа была дочь его падчерицы Юлия. Падчерица Литты графиня Мария фон дер Пален была дочерью Скавронской, но многие считали, что Юлия фон дер Пален на самом деле была дочерью самого Юлия Помпеевича, а Мария за графа фон дер Палена вышла лишь для того, чтобы узаконить рождение дочери. Когда Юлии было пять лет, Мария развелась с фон дер Паленом, уехала в Париж и вышла замуж за русского генерала Ожаровского. Юлия фон дер Пален была красавицей брюнеткой, богатой невестой, и в двадцать пять лет ее выдали замуж за флигель-адъютанта императора, капитана лейб-гвардии Преображенского полка графа Николая Александровича Самойлова. Вот тут и обнаруживается след ятагана в переписке графа Литты и Юлии Самойловой!

Глава 12

Цветков сделал эффектную паузу и, убедившись в нашем неподдельном внимании, продолжил:

– Граф Самойлов был родом из аристократической семьи: сын генерал-прокурора Александра Самойлова и княжны Екатерины Трубецкой. Даже среди блистательных гвардейских офицеров он выделялся красотой и беспутством, из-за чего имел прозвище «русский Алкивиад». Он был участником посольства генерала Ермолова 1817 года в Персию, слыл любителем холодного оружия, мастерски им владел и удостоился следующего упоминания Пушкиным в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года»: «Оружие тифлисское дорого ценится на всем Востоке. Граф Самойлов и В., прослывшие здесь богатырями, обыкновенно пробовали свои новые шашки, с одного маху перерубая надвое барана или отсекая голову быку». Судя по всему, он не оправдал надежд Литты, отдавшего Самойлову самое дорогое: сразу после свадьбы «русский Алкивиад» принялся активно транжирить огромное приданое супруги. Более того: управляющий имениями Самойлова Александр Мишковский не только участвовал в кутежах графа, но и стал любовником Юлии. Когда все раскрылось, то выяснилась любопытная подробность: Мишковский вытянул как с графа, так и с графини векселей на астрономическую сумму восемьсот тысяч рублей! Разъяренный Литта, угрожая каторгой, заставил афериста-управляющего вернуть находившиеся у него на руках векселя, а остальные опротестовал. После бурного объяснения с Самойловым Литта принудил его вернуть приданое, после чего Самойлов лично отвез Юлию к ее официальному отцу, графу фон дер Палену. В том же году Литта добился отставки полковника графа Самойлова от службы. В одном из писем к Юлии, посвященном ее отношениям с Самойловым, – это письмо сейчас, к сожалению, утрачено – Литта писал: «Из всего твоего приданого, столь опрометчиво переданного в руки твоего распутного Алкивиада, кое он непременно должен вернуть, я прежде всего беспокоюсь за тот самый турецкий ятаган, ибо сей предмет, при всем его скромном облике, имеет самое драгоценное свойство, о котором я тебе говорил. Исключительно из глубокого доверия к тебе я передал сей предмет, много лет находившийся под защитой достославного рыцаря Раймона Роже Тренкавеля де Ренн».

– И Самойлов вернул ятаган Юлии? – удивился я. – Но зачем он ей? Ведь ятаган, по замыслу наделившего его магической силой марабута, дарил удачу защитнику мусульман, не так ли?

– Любая магическая вещь обладает сверхэффектом, не предусмотренным тем, кто наделил ее магической силой, – пояснил Цветков. – Скажем, какой-либо предмет наделяют магической силой, чтобы он принес удачу или несчастье конкретному владельцу. Но, как правило, он продолжает действовать на всех последующих владельцев. Можно оговорить условия владения: предмет не должен быть украден, продан или его владелец должен обладать определенными качествами. В данном случае, как следует из текста тайного комментария к «Хронике Драгута», ятаган дает удачу только действительно незаурядному человеку в реализации его незаурядных планов. Кроме этого предусмотрено всего два ограничения: он не должен быть продан или украден; он утратит магические свойства, если им будет убит кто-нибудь из мусульман. Как мы видим, ятаган приносил удачу не только мусульманам братьям Барбаросса и Драгуту, но и христианину Литте. Вначале Литта полагал ятаган всего лишь реликвией ордена, в крайнем случае – опасным для христиан мусульманским артефактом. Я уверен, что именно ятаган позволил Юлии Самойловой достичь неслыханного блеска, и когда она его утратила, то стремительно скатилась в бедность, граничащую с нищетой.

– А как же она его утратила?

– Совершенно добровольно! Но чтобы это понять, надо вначале уяснить, какой удивительной женщиной и выдающейся личностью была Юлия Самойлова. Как я уже сказал, ее брак оказался изначально неудачным: уж слишком независимыми были граф и графиня Самойловы. Хоть и расстались они со скандалом, но сумели, как ни странно, сохранить теплые отношения. Графиня отправилась жить в имение Скавронских Славянка под Петербургом. Ее дом немедленно стал центром притяжения для молодых офицеров, любителей развлечений, заезжих иностранцев и даже светских львов и львиц. Непрерывное буйное веселье, превосходившее все границы приличий, а также появлявшиеся в Славянке известные вольнодумцы вызвали неудовольствие императора Николая Первого, пожелавшего – что по тем временам означало «повелевшего» – купить имение Славянка у графини. В ответ графиня заявила императору, что гости ездят не в Славянку, а к ней – и будут ездить, где бы она ни находилась. Император сделал замечание графине за дерзость, на что графиня с еще большей дерзостью заметила, намекая на свое происхождение от императрицы Екатерины Первой, что ее «дерзость не превосходит той меры, какая приличествует в приватной беседе между двумя родственниками».