Читать книгу "Афганец - Фредерик Форсайт"

Выращенный в Иране, Пакистане и главным образом в Афганистане мак перерабатывается в морфий на местных подпольных фабриках и нелегально отправляется дальше, на Запад, где становится героином и несёт смерть. В этой священной торговле Гвадар играет свою роль.

В Кветте Мартин, стараясь избегать пуштунов, которые могли бы распознать в нём чужака, отыскал ещё одного водителя-белуджа, направляющегося в Гвадар. Здесь же, в Кветте, он с опозданием узнал, что за его голову объявлена награда в пять миллионов афгани — но только в Афганистане.

Лишь на третье утро после того, как водитель пикапа пожелал ему счастливого пути, Мартин добрался до намеченной цели и, сойдя с очередного грузовика, с облегчением устроился за чашкой сладкого зелёного чая в открытом кафе. Его уже ждали.

Первый из двух «Хищников» поднялся с базы Тумраит за двадцать четыре часа до появления Мартина в Гвадаре. Сменяя друг друга, два беспилотных самолёта-разведчика будут вести постоянное круглосуточное наблюдение за назначенной территорией.

Продукт компании «Дженерал атомикс», «Хищник» на первый взгляд не представляет из себя ничего особенного и напоминает нечто вышедшее из мастерской любителей-авиамоделистов.

Его длина — двадцать семь футов. Узкий фюзеляж. Размах трапециевидных крыльев — сорок восемь футов. Расположенный в хвостовой части двигатель «Ротакс» мощностью в сто тринадцать лошадиных сил крутит винты, которые и несут аппарат вперёд. Ёмкость бака для горючего — сто галлонов. Столь ничтожная, казалось бы, движущая сила тем не менее позволяет развивать скорость до ста семнадцати узлов или сбрасывать её до семидесяти трех. Максимальная продолжительность полёта — сорок часов, но обычно миссия разведчика не превышает двадцати четырех часов при максимальном удалении от базы на четыреста морских миль.

Как и у всех аппаратов с задним расположением двигателя, приборы дирекционного управления расположены у «Хищника» впереди. Управление осуществляется либо вручную, либо автоматически, через компьютеризованную программу. В последнем случае он функционирует в заданном режиме до получения новых инструкций.

Главное сокровище «Хищника» хранится в его носовой части — съёмный радиоэлектронный узел «Скайболл».

Коммуникационная электроника всегда смотрит вверх, слушая и разговаривая с висящими на орбите спутниками. Они принимают фотоизображения, записывают разговоры и затем передают их на базу.

Вниз же смотрят синтетический апертурный радар «Линкс» и фотокомплект «Вескам Л-3». Более современным версиям, вроде той, что использовалась над Оманом, не страшны ни ночь, ни облачность, ни дождь, ни град, ни снег — они оснащены многоспектральной системой наведения.

После вторжения в Афганистан, когда военным удавалось обнаружить весьма лакомые цели, но недоставало времени для нанесения по ним удара, «Хищник» вернулся к производителям, а через некоторое время появился уже в модернизированном варианте. Теперь «глаз в небесах» получил в своё распоряжение ракету «Хеллфайр».

Двумя годами позже руководитель йеменского подразделения «Аль-Каиды», оставив скрытое в горах убежище, отправился куда-то с четырьмя приятелями на «Лендкрузере». Он и не подозревал, что за ним наблюдают несколько человек, стоящих перед плазменным экраном в далёком американском городе Тампа.

Получив команду, «Хищник» выпустил ракету, и через считаные секунды «Лендкрузер» вместе с пассажирами буквально испарился, свидетелями чему были те самые люди во Флориде.

Два «Хищника» в Тумраите не несли вооружения. Их задача заключалась в том, чтобы вести наблюдение за сушей и морем, оставаясь невидимыми, неслышимыми и недоступными для радаров.

В Гвадаре четыре мечети, но британцы, наведя осторожные справки через пакистанскую МСР, выяснили, что именно четвёртая, самая маленькая из всех, имеет репутацию рассадника фундаменталистской агитации. Подобно большинству мелких мечетей, она существовала на пожертвования правоверных, и служил в ней всего один имам. Звали его Абдулла Халаби.

Имам хорошо знал свою паству, а потому с первого взгляда заприметил новенького — чёрный тюрбан талиба бросался в глаза.

Позже, по окончании молитвы, он перехватил чернобородого незнакомца, прежде чем тот, надев сандалии, успел раствориться в толпе.

— Да пребудет с тобой благословение всемилостивейшего Аллаха, — негромко сказал он по-арабски.

— И с вами, имам, — ответил незнакомец. Он тоже говорил на арабском, но Халиби отметил пуштунский акцент. Подозрение подтвердилось: этот человек пришёл издалека.

— Мы с друзьями собираемся в мадафе. Не желаешь ли присоединиться к нам за чаем?

Пуштун на секунду задумался, потом наклонил голову. Мадафа есть в большинстве мечетей и более всего, если приводить западные аналогии, напоминает частный клуб, место, где правоверные могут отдохнуть, посплетничать, поспорить. Именно в мадафе юные мусульмане Запада знакомятся с идеологией и практикой экстремизма.

— Я имам Халаби. А у нашего гостя есть имя?

Мартин без колебаний соединил имя первого избранного президента Афганистана и фамилию командира спецназа.

— Хамид Юсуф, — ответил он.

— Добро пожаловать, Хамид Юсуф, — сказал Халиби. — Я вижу, ты не боишься носить тюрбан Талибана. Ты был с ними?

— С 1994-го, когда пошёл за Муллой Омаром. Это было в Кандагаре.

В мадафе, ветхой пристройке позади мечети, собралось с десяток человек. Подали чай. Мартин заметил, что один из присутствующих неотрывно наблюдает за ним. Через какое-то время этот человек, явно чем-то взволнованный, отвёл имама в сторону и, отчаянно жестикулируя, зашептал ему на ухо. Правоверный объяснил, что ему бы и в голову не пришло смотреть телевизор, но он проходил мимо радиомагазина и…

— Телевизор стоял в витрине, и я не успел отвернуться. Передавали новости. Ошибиться невозможно. Этот человек сбежал из Кабула три дня назад.

Мартин не понимал урду, но знал, что речь идёт о нём. И пусть имам презирал и осуждал все западное и современное, сотовый телефон был слишком удобной вещью, чтобы не пользоваться им время от времени, даже если аппарат и изготовила финская фирма «Нокиа». Он попросил трех друзей позаботиться о госте и ни в коем случае не позволить ему уйти, а сам вернулся в своё скромное жилище и сделал несколько звонков. Услышанное произвело на имама сильное впечатление.

Состоять в Талибане едва ли не с самого начала, потерять всю семью и родных, командовать половиной северного фронта против безбожных янки, найти и открыть арсенал с оружием в тюрьме Кала-и-Джанги, выдержать пять лет в проклятой американской тюрьме, вырваться из когтей прислужников презренного, предательского кабульского режима — нет, такой человек не мог быть беглецом. Он был героем!

Будучи пакистанцем, Абдулла Халаби тем не менее страстно ненавидел правительство Исламабада за сотрудничество с американцами. Его симпатии были целиком и полностью на стороне «Аль-Каиды». Надо отдать ему должное, пять миллионов афгани, объявленных за голову беглеца — этих денег ему хватило бы до конца жизни, — ни в малейшей степени не смутили имама маленькой мечети.