Читать книгу "Тульский - Токарев. Часть №2 - Андрей Константинов"

Василий Павлович прищурился и спросил:

— Ты откуда такой прыткий, мил человек?

Ответ последовал незамедлительно:

— Оттуда, начальник, оттуда!

Боцман наклонился к лицу задержанного и прогудел иронично.

— А тебя, часом, не ловят майками?

Парень осклабился:

— Ежели кто ловит — вот у них и спрашивай!

Артур со странным чувством всматривался в этого человека. Он был совсем не похож на того, кого они искали. По крайней мере, в голове Тульского сложился совсем иной образ… Артур снова подумал о телефонном звонке, который никак не мог сделать этот человек. А значит — был второй… Может быть, этот второй… Мысль почему-то никак не могла окончательно оформиться в мозгу Тульского, но его смутное тревожное ощущение стало усиливаться.

Между тем Боцман продолжал вести «светскую беседу»:

— В плен сдаваться не хотел, стало быть?

— А мне смысла нет, начальник! — улыбка у парня была, как ни странно, широкой и достаточно симпатичной. Женя Родин встал и пошел к выходу из Ленинской комнаты — уже в дверях на всякий случай равнодушно бросил:

— Может, чистосердечное?.. Задержанный рассмеялся ему вслед.

— А мне что так, что наперекосяк, начальник, — все вышка, да не с часовым!

— Перебор, — констатировал Василий Павлович, но парень покачал головой:

— Ничего, скоро все образуется, телетайпируют — я процедуру знаю.

— Тебе видней, — ответил Токарев-старший. По его лицу было видно, что ему в голову пришла какая-то интересная мысль. Начальник розыска нахмурился, встал, сделал несколько шагов и резко обернулся:

— А твоя фамилия, голубь ты мой — не Матросов ли?

Задержанный чуть дернулся, промолчал, продолжая ухмыляться, но взглядом он себя выдал. Василий Павлович стал очень серьезным. Артур открыл было рот, чтобы сказать о звонке, но в этот момент в Ленкомнату с перекошенным лицом ворвался Родин:

— Харламов… Он дозвонился в дежурку… В квартире Ужинского…

— Что, блядь?! — Артур даже не понял, кто это выкрикнул, может быть, и он сам…

— Ужинский зарезанный!!! Труп!!!

Тульский окаменел. Не говоря ни слова, все, кто был в Ленинской комнате, за исключением Артура, Артема и, естественно, задержанного, ринулись на выход.

— Оформляйте! — крикнул ребятам Василий Павлович уже из коридора и матюкнулся, подвернув ногу на первой ступеньке лестницы.

Тульский безумными глазами посмотрел на задержанного, тот хмыкнул:

— Вы только не думайте, что песня эта грустная обо мне!

К нему сзади подошел Артем:

— Кличка?

— Клички у собак, у нас погонялы.

— И?

— Ваней зовут, и батю Ваней звали. Кореша как Ваню-Ваню знали. «Жизнь ломала наши души не жале-ея!!!» — последние слова парень пропел, потом посерьезнел и предложил: — Ребятки, я пишу от чистого сердца, что ствол мой и откуда я, а вы говорите, что не предъявляли ксивы. Вы ведь действительно не предъявляли.

— Добро, пиши, — Артур расстегнул наручники на Ване-Ване и рывком развернул к нему стол. Листы бумаги на столе уже были, а ручку, задержанному вручил Артем.

— Диктуй, начальник! — зыркнул парень, устраиваясь на стуле поудобнее. Затем он воткнул ручку Тульскому в щеку, перепрыгнул через стол и, оттолкнувшись от тумбочки, нырнул в окно. Пробив два стекла, он вылетел на улицу.

Ребята подскочили к окнам почти одновременно — Артем выглянул в пробоину, а Тульский, что-то рыча, начал ломать раму рядом — окна, естественно, не открывали годами, а оббегать по лестнице не было времени. Артур видел, как беглец буквально воткнулся лицом в подстриженные кусты, и машинально подумал: «Все — нет глаз!»

Между тем Ваня-Ваня довольно резво поднялся, налетел на проходившего мимо и не успевшего ничего понять сержанта, сбил его с ног, пару раз ударил по глазам и ловко вытянул у него из кобуры пистолет Макарова. Передернув затвор и вскинув ствол, он почти всю обойму высадил по окнам ленинской комнаты, из которых пытались выпрыгнуть Артур и Артем. Друзей смело выстрелами. Артем на карачках побежал к дверям, чтобы скатиться по лестнице, а Тульский, примерно про себя сосчитав выстрелы, вскочил, ногой выбил уже шаткую раму и выпрыгнул с криком:

— Эх, не дадут мне крест Георгиевский!

Он попал ногами в те же колючие кусты, разодрав себе икры до крови. Парень убегал проходняками. Из парадного входа выбросило Артема, который на ускорении рванул за беглецом — за ним бежал сержант с автоматом, за ним — вся остальная вооруженная орава. Артур, зная, как устроены проходные дворы, стал забирать вбок, чтобы выскочить парню наперерез.

И тут во дворах загрохотали автоматные очереди. Тульский решил, что сходит с ума. Ему почему-то пришло в голову, что это Невидимка отбивает своего напарника, — но все, слава богу, оказалось проще. Старший сержант ОБО Горный, нарушая приказы, обедал у своей бабы — его на час забросил к ней экипаж. АКСУ старший сержант не сдал, конечно же, — собственно, в этом и состояло главное нарушение. Саша Горный смотрел в окно — он с удовольствием наблюдал, как в квартире флигеля напротив переодевалась девушка. Потом Саша услышал канонаду у рУВД, потом увидел, как во двор вбежал некто истерзанный с ПээМом в руке. Горный взял автомат и дал из окна несколько очередей по асфальту.

— Ложись!!! — заорал он. Паренек лег.

— Отдохни! — посоветовал ему старший сержант. — Дышать можно… У меня еще двадцать патронов! Захочешь — хрен промажешь!

Через секунду во двор влетел Артем и прыгнул Ване-Ване на спину. За Артемом вынырнул Тульский — тоже весь истерзанный, за ним — вся дежурная часть.

— Доем борщ — приду рапорта писать! — крикнул им всем из окна Саша Горный. — Один на задержание, второй на поощрения, третий — на выдачу вазелина!

— Саня! Нет вопросов! — махнул ему рукой дежурный.

Через несколько минут Ваню-Ваню вновь торжественно внесли в дежурную часть. Били его не долго — минут пять.

— Что ж вы меня как пса драного? — не выдержал он, в конце концов.

— А ты кто — почтенный защитник Брестской крепости? — тяжело дыша, спросил у него Тульский.

Дежурный посмотрел на парня и поинтересовался:

— Много на тебе таких подвигов?

— Старался, — вспухшими губами ответил парень.

Дежурный покачал головой:

— Вот и кончилась твоя жизнь… Эх, паря… Ваня-Ваня попытался улыбнуться, но получилось у него лишь по-волчьи оскалиться:

— Шел крупный снег…

— Что?

— По актировке я покидаю лагеря…

— Что-то?

— У меня косая есть — отпустишь?