Читать книгу "Пир попрошаек - Дэниел Худ"

— Я вся внимание, — тут же откликнулась Грантайре.

— Речь пойдет о чужаке-чародее… Вы утверждаете, что воровство не в его духе, так?

— Да. Он слишком спесив для кражи.

— А для скупки краденого?

Заметив недоумение, мелькнувшее в глазах Грантайре, Лайам пустился в объяснения:

— Видите ли, камешек Присцианов — вещь, не очень удобная для того, кто возмечтал бы с его помощью обогатиться. Что похититель собирается с ним сделать? Кому намеревается сбыть? Загадка. Никто в Саузварке не имеет таких капиталов, да никому и в голову не придет эту штуку купить. А чародей — дело другое. Вор может предположить, что у него имеются денежки или, по крайней мере, что он сумеет нужную сумму собрать.

— И что же? — Грантайре словно совсем позабыла, как кто-то только что пялился на нее, и Лайам не знал, радоваться ли ему по этому поводу или, наоборот, огорчаться.

— А то, что похититель может надумать продать реликвию чародею. Предположение, конечно, шаткое, я и сам это знаю. Этот камень легче всего сбыть где-нибудь вдалеке — в Торквее, Харкоуте или даже во Фрипорте. Однако ведь здешние воры не семи пядей во лбу. И потом, им ни к чему соваться в чужие владения. А чародей — фигура приметная, особенно в таких маленьких городках, как Саузварк. И камень достался семье Присцианов от мага. Конечно, Эйрин умер очень давно, но легенды живучи. Поэтому я и подумал, что вор вполне может обратиться к вашему Дезидерию с предложением этот камень купить. А ваш Дезидерий вполне может этим предложением заинтересоваться.

— Вы что-то уже раскопали? — спросила с подозрением Грантайре.

— Очень немногое, — уклонился от прямого ответа Лайам. — Но кое-какие ниточки ведут к чужаку, и следствие в очень скором времени должно им вплотную заняться. А поскольку я иногда помогаю своему приятелю — начальнику местной стражи, то… Короче, мне хотелось спросить, насколько этот пришелец опасен и чего мы оба — и я, и вы — можем от него ожидать? Иными словами, мне хотелось бы знать, должен ли я уклоняться от встречи с заезжим магом, или, наоборот, мне следует самому пойти на контакт?

Грантайре обдумала его слова, легонько покусывая кончик длинного пальца.

— Не могу сказать наверняка, — ответила она наконец. — Я не знаю, зачем он сюда приехал. Если он ищет вас, то непременно найдет. Ни для кого не секрет, где вы обитаете.

— В этом случае, будьте уверены, я ни словом о вас не обмолвлюсь.

— Конечно, — рассеянно кивнула Грантайре, словно считала это само собой разумеющимся. — Он не должен узнать, что я здесь. Впрочем, если вы явитесь к нему сами, то, возможно, спутаете все его планы. Тот, кого застают врасплох, думает не об атаке, а о защите. Если он хочет что-то с вас получить, ему придется умерить свои аппетиты…

— А если он ищет вас, я сумею направить его по ложному следу.

— Да, только действуйте осторожно. Дезидерий очень хитер. Правда, если знаешь, где находится враг, он становится вполовину меньше опасен. А вы ведь уже знаете, где он находится, так?

Лайам почувствовал, что краснеет, и мысленно чертыхнулся. В последнее время он только и делает, что цветет, как майская роза.

— Вообще-то, пока еще нет. Но люди эдила уже его ищут, и вряд ли их поиск затянется.

— Пожалуй, вы правы. Легко найти того, кто не скрывается, а Дезидерию прятаться вроде бы ни к чему.

Разговор оборвался. Лайам встал и, собрав со стола посуду, засунул ее в печь. Покончив с приборкой, он шумно вздохнул и сказал:

— Большую часть дня мне придется пробыть в городе, но если госпожа Присциан что-то для вас отыщет, я пришлю сообщение с Фануилом.

Грантайре только кивнула.

Через какое-то время — уже на пути в Саузварк — Лайам попытался прикинуть, какие дела его ожидают. Сначала — в девять — встреча у галереи писцов, потом ему надо наведаться к госпоже Присциан, затем у него на очереди лорд Окхэм и Кэвуд. Необходимо также повидаться с эдилом, а еще — заглянуть к Ульдерику, впрочем, он пока не решил, так ли уж нужен ему этот визит.

Дуэлей Лайам не одобрял, и вовсе не по моральным соображениям, а потому, что практика боя никакой справедливости в себе не несла. Все поединки по сути являлись узаконенным видом расправы. Сильный расправлялся со слабым, быстрый с медлительным, ловкий с неповоротливым. Поле чести вовсе не давало гарантий, что победит тот, кто прав.

Конечно, Квэтвел бросил в лицо графу серьезные оскорбления. Но молодой барон был попросту пьян. И тут же за свои слова поплатился. Лайам болезненно передернулся, припомнив чмокающий звук, которым сопровождался удар. Кровь пролилась, оскорбление смыто, ход оставался за Квэтвелом, а граф мог спокойно уйти.

Почему же он не ушел? Почему бросил поверженному обидчику вызов? И зачем ему понадобилось втягивать в это дело кого-то еще?

Лайам прекрасно знал истинную причину своего нежелания участвовать в этой дуэли. Его никак не устраивала роль марионетки в чужой и не очень-то чистоплотной игре. Все эти благородные господа — так ли уж они благородны? Разве его отец поступил бы, как граф Ульдерик? Разве бы он позволил себе нализаться до скотского состояния, как молодой Квэтвел? Нет, никогда. Если все нынешние аристократы подобны этим двоим, то Лайаму следует благодарить судьбу за вмешательство, отъединившее его от сонма надменных, заносчивых, высокомерных прожигателей жизни.

«Об этом ты можешь подумать и на досуге, — сердито сказал себе Лайам. — Сосредоточься на главных вещах!» А что сейчас главное? Кэвуд, Фурзеусы, леди Окхэм. И конечно же, Оборотень и подозрительный чародей. Слишком много главных вещей, слишком много.

Самым отвратительным было то, что Лайам до сих пор так и не вычислил, что же заставило вора совершить дерзкое похищение. Возможность обогатиться, жажда обладания камнем, которому нет равных, магические свойства украденного кристалла? Все это (и вкупе, и по отдельности), конечно, могло побудить преступника к действию, но отдать предпочтение какой-нибудь версии Лайам пока что не имел оснований. Если Грантайре права, Дезидерий не мог опуститься до воровства, а ни Квэтвел, ни Ульдерик не казались большими любителями драгоценных вещичек и, судя по всему, не испытывали недостатка в деньгах.

— Моих деньгах! — с сожалением пробормотал Лайам и ощупал свой кошелек. Он был наполнен достаточно, чтобы покрыть вчерашний должок, но не настолько, чтобы его хозяин мог бы и дальше сорить денежками направо-налево. Нет уж, на предстоящие опросы гостей Окхэмов он, Лайам, не затратит теперь ни гроша.

Словно в подтверждение правильности принятого решения желудок Лайама раскатисто забурчал.

— Это еще что за новости? — удивился Лайам. Хотя удивляться было особенно нечему. За весь прошлый вечер он так ничего и не съел, а торквейские булочки, конечно, весьма вкусная, но не очень сытная пища. Впрочем, возле галереи писцов имелись местечки, где можно перекусить, и Лайам торжественно пообещал устроить себе второй завтрак.