Читать книгу "Колдовской оберег - Алина Егорова"

Саше досталась уютная спаленка на втором этаже, с узким мансардным окном. Саше не спалось, она смотрела в потолок и думала о Юле. Что-то было знакомое в ее острых бровях и в очертании губ. Она ее явно где-то видела. Вот только где?

Проворочавшись до рассвета, Саша спустилась вниз, на кухню, чтобы выпить чаю, а там, может, и сон придет.

Только она поставила чайник, как услышала чьи-то шаги. Громко топоча и ругаясь на ступеньки, шагала заспанная Юля.

– О! Ты тоже вышла отлить?! – загорланила она.

– Нет. Я чаю попить. – Саша одарила ее строгим взглядом.

– Налей и мне! Я щас быстренько, – сообщила она и скрылась за дверью туалета.

В тихом зимнем лесу падали снежинки. У камина за чаем сидели две очень разные по характеру, воспитанию и социальному уровню молодые женщины и молчали. Саша любила молчать и любила такие красивые пейзажи за окном. Но долго хранить молчание ей не дали. Юля испытывала потребность поговорить.

– Я тя сразу узнала. Ты к бабе Нелли в Пятиречье приходила.

– А ты… ты Анастасии Михайловны дочь? – догадалась Саша. Юлю она помнила школьницей, поэтому и никак не могла узнать.

– Ага. Я щас в Пятиречье не бываю. Раньше мамка часто туда меня на лето сплавляла. Скукота там! Ни клубешника, ни кинохи. А ты так и живешь в деревне?

– Нет. Пришлось переехать в Южный. Из-за работы.

– А кем ты работаешь?

– Главным бухгалтером.

– Ни хрена себе! Мне бы так.

– Мечтаешь стать бухгалтером?

– Можно и бухгалтером. Тут ведь как. Был бы диплом, а с ним на приличную работу устроиться раз плюнуть, – авторитетно заявила Юля.

– А как же знания?

– Че с тех знаний! Че все заладили: знания, знания! У меня у подруги диплом овощевода. Думаешь, ей знания сортов брюквы пригодились для работы?! Ха! Как же! Она менеджером в нефтяной компании больше штуки зеленых заколачивает и про свою брюкву не вспоминает. А без этого гребанного диплома ее туда разве что полы мыть взяли бы.

– Не в дипломе счастье и не в деньгах, – сказала Саша с мудростью старца в голосе.

– А в их количестве! – пьяно хохотнула Юля.

– Не в количестве. В возможности заниматься любимым делом.

– А у тя че, не любимое? Ты же главбух, должна больше менеджера заколачивать. Или те мало?

– Мне достаточно. Но я мечтаю о театре и ради своей мечты многим пожертвовала бы. Я бы отказалась от обоих своих дипломов, стажа, должности, финансового благополучия и пошла бы снова учиться с нуля на актерский факультет, только по возрасту я уже туда опоздала. Мне в наступившем году исполнится тридцать лет.

– Ни фига себе! А так и не скажешь, – констатировала Юля. – Не, ну а че, выглядишь ты офигенно. У меня соседке только двадцатка, а ей спокойно можно пятнаху накидывать. Ей даже в четырнадцать сигареты продавали, паспорт не спрашивали, думали, что уже двадцать один. А ты худенькая, тебе с виду четвертак, не больше. Можно было бы двадцать два дать, но ты очень загруженная, интеллектом давишь, как начнешь говорить, так сразу становится понятно, сколько тебе лет.

– Спасибо, но смотрят не только на лицо, но и в документы.

– А че документы? Че теперь из-за документов, вешаться, что ли? А ты честно, што ль, отдала бы свои дипломы за то, чтобы скостить несколько лет? – хитро прищурилась Юля.

– Не задумываясь. Но в поезд юности не купишь билет. Давай по маленькой, – сказала Саша с тихой грустью и разлила по рюмкам ликер.

Новогодние выходные пролетели незаметно, оставив после себя приятную дымку воспоминаний. Со всеми, кто был в коттедже, Саша обменялась телефонами, но ни разу никому потом не звонила. Обычный жест вежливости, не предполагающий дальнейшего общения. Поэтому Саша через какое-то время записанные телефоны удалила. И вот однажды, спустя полтора месяца после поездки, раздался телефонный звонок.

– Я обо всем договорилась!

– О чем? – Не сразу узнала она Юлькин голос.

– Ну как же. Ты че?! Сама же хотела сесть в поезд юности, бла-бла-бла. Тебя минус девять устроит?

– Девять чего?

– Девять лет, дурында. Двадцать лет в паспорте тебя устроит?

– Да. Только я не понимаю…

– Че тут непонятного. Все просто, как огурец. Ты же в Лютне зарегистрирована?

– В Лютне.

– Я в Троицком. Мамка зарегистрировала, чтобы теткина хата, если че, мне досталась. Лютня и Троицкое – это разные районы. Доперло?

– Нет.

– В Троицком у меня начальником отдела полиции работает двоюродный дядька. Ну, доперло?

– Не совсем, – призналась Саша.

– Блин! Ну ты дурында! А еще две вышки имеешь! Ты меня спалишь. Я не могу по телефону тебе всего объяснять. Давай встретимся. Только быстро, а то дядька в отпуск намылился.

В кафе, где они встретились, Юля влетела, словно ужаленная. Она выглядела возбужденной, тараторила, говорила то громко, то тихо, хохотала, заговорщицки поглядывая по сторонам.

Саша, еще разговаривая с ней по телефону, почувствовала неладное. То, что Юля без царя в голове, она поняла еще в коттедже. Такая запросто втянет в историю, и, чтобы этого избежать, нужно держаться от нее подальше. В другой раз Саша так и поступила бы, но теперь что-то заставило прийти на встречу в это кафе и слушать ту ахинею, которую она несла.

Обмен документами, или, как называла Юля свою затею, обмен жизнями, ей представлялся простым и непринужденным, словно предстояло обменяться платьями – поначалу будет немного неудобно, а потом привыкнут.

Они должны будут обратиться в паспортные столы с заявлениями о выдаче новых паспортов. Юля поедет в Пятиречье и представится Александрой Леванцевой, Саша отправится в Троицкое и назовется Юлией Недорез. У обеих будут только свидетельства о рождении, остальные документы будто бы сгорели. В Пятиречье, к которому относится деревня Лютня, паспортистка приезжая и их в лицо не знает, в Троицком ни Юля, ни Саша и подавно никому не известны. На тех карточках, что хранятся в картотеках, фото мелкие, по ним личность толком не идентифицируешь, к тому же они родственницы и чем-то похожи друг на дружку. На худой конец, дядька-полицейский прикроет, Юля ему намекала.

– Что ты раздумываешь?! Соглашайся! – уговаривала Юля.

– Мне кажется, ничего не получится. Нас легко вычислят. Ну какие мне двадцать лет?! – сомневалась Саша.

– А ты сделай рожу проще и перестань нудить. Нудишь, как старая бабка! Ты даже можешь выглядеть на восемнадцать, если не будешь умничать.

– Я не знаю… А ты? Разве скажешь, что тебе двадцать девять лет?

– Если че, у меня хорошие гены. Ну не пью, не курю, спортом занимаюсь, вот и сохранилась. Ты актрисой стать хочешь? – надавила на больное Юля.