Читать книгу "Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко"

Рикша высадил княжича неподалеку от Бенджинского университета, заявив сумму, равную недельной выручке педального таксиста. Богуслав начал постигать одно из главных искусств выживания в Китае – умение торговаться. Располагая почти неограниченными средствами Вероники, он мог выкупить всех велорикш города на год… Но что простительно туристу-безумцу, не к лицу будущему скромному работнику из Западных Гор.

В Удакоу гораздо демократичнее, нежели в бизнес-районе. На улицах в основном молодежь, в кафе и ресторанчиках – тоже. Богуслав подумал, что внедрение в Китай проще было запустить с поступления в местный вуз, возраст подходит. Но – начало занятий в сентябре, да и отучиться нужно несколько лет, чтобы претендовать на работу в «Минтянь». И то не факт, что возьмут. По местным меркам, китайский чипмейкер круче, чем объединенный концерн «Российские газ и нефть» или княжеская корпорация, сбывающая магоэнергию из источника Рода. Желающих туда устроиться – выше крыши.

Слушая студенческую болтовню, добровольный лазутчик пробовал расставить по полочкам механически заученное знание китайского языка. С помощью заклинания он загрузил в себя более двух тысяч иероглифов, десяток тысяч слов с транскрипцией пиньинь. Но при попытке понять местную речь искомые лексические единицы не хотели вовремя находиться! Богуслав за час согласился с общим мнением – китайский язык выдуман для издевательства над человечеством. А еще диалекты, носители которых не понимают чужаков из соседней провинции, жаргон и профессиональная терминология…

Он забрался в темный угол бара, откинулся на стульчике и расслабился. Где зеленые ленты? Трудно. Биоэнергетический фон аур миллионов настолько плотен, что к глобам практически невозможно достучаться, в том числе к контролирующему азиатский Восток нижнего мира. Или попробовать его окликнуть по имени – Будда?

Слабый контакт с искусственным интеллектом Богуслав нащупал минут через сорок. Без опыта общения с ноосферными суперкомпьютерами, полученного в мире Тайной Москвы, он бы ни за что не справился.

«Помоги научиться понимать по-китайски».

Крайне медленно и со скрипом процесс пошел, княжич оборвал его через час – для первого раза достаточно. В голове произошли изменения. Теперь инопланетным китайским звукам и иероглифам соответствовали простые и привычные вещи. Пока, правда, только в пределах минимума.

– Ни хэнь пхяолян! – через столик разорялся студент перед сомнительного вида девицей.

– Нали, нали! – отмахнулась она. Видно, зашла перекусить с одногруппником, а тот согласие на ужин истолковал слишком широко и назвал красивой, явно надеясь на продолжение вечера.

Парень перешел в наступление.

– Во ай ни! – Он даже руки заломил.

– Во бу ай ни, – холодно отрезала девица, швырнула на стол мелкую купюру в тысячу юаней и поднялась. – Цзайцзиень!

Богуслав заметил, что цвета вожделения в ауре молодого человека явно перебили следы каких-либо романтических чувств. Студент не прав. Если захотел чисто перепихнуться – так и скажи, в Бенджине свободные нравы. Но он начал в любви объясняться, это не спортивно. А уж порядочно как! Дурнушка его раскусила и послала. Самое поразительное, что вербальную часть общения студентов русский уловил без внутреннего перевода на родной язык. «Красивая», «люблю», «не люблю», «прощай» и прочие понятия легли на его восприятие эмоциональными образами. И соответствующие им иероглифы вызвались без особого труда. Спасибо, Будда! Как бы обзавидовались европейцы, изучающие местный нечеловеческий язык годами и не достигающие того, что маг освоил в поезде и в этом баре.

Обиженный и нетрахнутый китаец поднялся, расплатился и вышел. Не умеешь любить – дружи, ухмыльнулся про себя Богуслав. Вдруг заметил, что слова «дружба» и «любовь» он беззвучно проговорил по-китайски.

На улице пробовал перебирать усвоенные слова и выражения, пробуя проговаривать их вслух и сверяя звучание с магически запомненным. Получалось не очень. Но кто захочет – поймет.

Княжич брел среди фонтанов, аллей, скамеек с парочками, на него никто не обращал внимания. Разве что видеокамеры, на которых пишется несметное количество никому не нужного видеоряда.

Что здесь с магией? Перед внутренним взором полыхнули мириады линий от электрических цепей и электронных линий связи. Ярко выраженных чар не заметно. Преобладает главная на земле стихийная магия – человеческого разума.

Понимая, что кроме разглядывания вывесок и реклам он ни на йоту не продвинется в изучении местных языка и действительности, Богуслав отправился на поиски приключений.

Таксист сначала думал, что скверно говорящий на местном языке парень путается и оттого несет глупости. Услышав то же по-английски, пожал плечами, подумывая отвезти клиента бесплатно, но в дурдом. Банкнота в сто тысяч юаней убедила его выполнить прихоть самоубийцы.

Глава тринадцатая

Один из китайский парадоксов – у них кольца не круглые, а прямоугольные. Во всяком случае, кольцевые автодороги Бейджина состоят из прямых отрезков и довольно острых поворотов, чаще всего на девяносто градусов. Таксист миновал озеро Куниминху, седьмое транспортное кольцо и углубился в пригород, со страхом поглядывая по сторонам и приговаривая: «Я предупреждал! Сюда нельзя ехать! Особенно ночью!»

Получив деньги на ходу, водитель притормозил на секунду, выпуская пассажира, и резко газанул с незахлопнутой дверью, скрипнув на песке колесами довоенного «Джили». Владельцы приличных машин отказались везти наотрез.

Богуслав осмотрелся. Ни в обычном, ни в магическом диапазоне не увидел ничего примечательного. Электроники на три порядка меньше, чем в городе, заклинаний не наблюдается. Видеокамеры отсутствуют, суля раздолье уличной преступности. Но кого здесь грабить?

Он побрел вдоль улицы, углубляясь в хутуны – плотно застроенные кварталы с узким проходом меж одноэтажными домами с глухими стенами. Окнами эти хижины обращены в закрытый двор, образуя с соседскими некий квартал, то ли общину, то ли гетто. Аборигены именуют их сыхэюань.

Грунтовая дорога, темень, под ногами периодически чавкает, несмотря на сушь. Судя по вони – помои и нечистоты. Примерно так должен выглядеть и Западный Китай, откуда безработный по легенде должен приехать в Шанхай на трудоустройство.

В проулке, практически полностью скрытом от звезд близко посаженными крышами, обозначилось светлое пятно. Богуслав ускорил шаг и вскоре очутился на торговой улочке среди хутунов.

Несмотря на темное время суток, здесь пульсировала жизнь. Пусть не так интенсивно, как в Саньлитуне или в Удакоу, но все же. Одноэтажные домики, накрытые ржавыми листами жести или пластика вместо нормальных крыш, не имеют стены в сторону улицы или светятся огромными окнами без стекла. Куча навесов со сложенной снедью, шибающей в нос запахами несвежей пищи, развалы товаров очень недорогого вида, многочисленные кафешки на два-три столика, хозяева которых и в страшном сне не слышали о санитарии и гигиене.